— Бояться нечего. До лекаря он дотянет.
Александр Филиппович слабо кивнул, но его тут же скрутил кашель, а тело затрясло от озноба.
На миг его взгляд помутнел, голова откинулась назад, и я понял, что он балансирует на грани обморока, едва цепляясь за сознание. Я стиснул зубы, усиливая поток энергии через кольцо — терять его сейчас было нельзя. Через пару секунд он моргнул, возвращаясь, но дыхание стало ещё слабее, почти прерывистым.
Татьяна всплеснула руками, её глаза округлились.
— Ему холодно! — воскликнула она. — Может, накрыть его? Или подушку под голову? Перенести на кровать? Он же на полу!
— Не трогать! — резко оборвал я поток её мысли, мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидал. — Пусть лежит, как есть. Движение раскроет рану, и кровь хлынет снова. Ясно?
Татьяна замерла, затем кивнула, её руки нервно теребили край платья.
— Хорошо, не трогаем, — пробормотала она.
Тут оживилась Алиса, шагнув ближе.
— А чего у него нож в животе торчит? — спросила она, указывая на кинжал. — Может, вытащить?
Я хмыкнул, бросив на неё взгляд.
— Ещё одна, — сказал я, не скрывая иронии. — Нож закупоривает рану. Вытащишь — и рана разойдётся. Он истечёт кровью за минуту. Ещё мудрые советы будут?
Алиса подняла руки в жесте капитуляции.
— Всё, всё, не лезем, — буркнула она, отступая.
Тяжело выдохнув, я поднялся на ноги, ощущая, как усталость сковывает мышцы. Хотел было утереть пот со лба, но взглянув на руки передумал — они были липкими от крови Пылаева.
— Присмотрите за отцом, — бросил я семейству. — Дайте ему воды, если сможет пить. И не тормошите. Ему нужен покой.
К моему облегчению, никто не стал спорить. Татьяна кивнула, всё ещё нервно теребя платье, а Алиса молча отступила к матери. Я отошёл в дальний угол комнаты, где лежало тело ассасина, которого Татьяна своей стихией насадила на крюки вешалки. Слуги, стараясь не смотреть на труп, сняли его со стены и уложили рядом, чтобы не нагнетать и без того тяжёлую атмосферу.
Я присел на корточки, внимательно оглядывая тело. Чёрное одеяние плотно облегало фигуру, на голове — балаклава из той же тёмной ткани. Стянув её, я увидел обычное лицо, ничем не примечательное, словно у случайного прохожего. Ни шрамов, ни знаков отличия — ничего, что могло бы выдать личность.
Переключившись на магическое зрение, я осмотрел его истинным взглядом. Несколько артефактов слабо мерцали: пара синих, один зелёный. На пальце горело кольцо оранжевого уровня, от которого исходила тяжёлая энергия. Присмотревшись, я заметил плетение проклятия, опутывающее артефакт. Потратив пару секунд, я разобрался: если снять кольцо, оно взорвётся, распылив яд, который поразит всех вокруг. Да уж, это не те безобидные побрякушки, что подсовывает Алиса через служанку. Эти ребята играли по-крупному, и их цель была ясна — убивать всех. Я решил оставить вещи ассасина на месте.
Мой взгляд упал на ладонь убийцы. Там красовалась татуировка — силуэт ласки, вычерченный тонкими линиями. Магическое зрение подсказало, что она не простая: похоже именно это сложное плетение и обеспечивало невидимость. Любопытно. Это объясняло, как они крались незамеченными, пока я не вычислил их ауры. Я мысленно отметил, что стоит подробнее изучить такие татуировки — знание врага никогда не бывает лишним.
Ко мне подошёл Дмитрий, его шаги были тяжёлыми, а лицо всё ещё бледным. Он кивнул на тело.
— Это ассасины из Дома Тени, — произнёс он, прищурившись.
— Дом Тени? — я вскинул бровь.
— Значит, есть кому предъявить счёт. И кого расспросить, если дойдёт до дела.
Дмитрий тихо рассмеялся, но в его голосе не было веселья.
— Расспросить, гильдию убийц? Они наёмники, Костя. Никогда не раскроют нанимателя. Да они и сами, скорее всего, ничего не знают. Они только исполнители. Куратор в курсе задания, а кто куратор — поди разбери.
Я хмыкнул. Да уж, гильдия убийц значительно усложняет дело. Если конкретных баронов можно призвать к ответственности, а там и до основного интригана дойти, то адепты плаща и кинжала хоронят все улики. Осталось понять, почему на Злобина нарываются бароны, а к Пылаеву прислали убийц, а не наоборот.
Интересно, кому так насолил Пылаев-старший, что на него натравили элитных убийц? Я бросил взгляд на барона, лежащего в углу, и подумал, что ответы вряд ли упадут на меня с неба.
Дмитрий посерьезнел, его взгляд стал острым.
— Знаешь, мне тяжело это признавать, но, похоже, Злобин не зря тебя к нам привёл. От этих ассасинов спасения почти нет. Только видящие, знахари или другие редкие одарённые, что чуют энергию, могут их остановить. Злобин будто знал заранее, с чем нам придётся столкнуться.
Хм, может и знал. Со Злобиным ни в чём нельзя быть уверенным.
Дмитрий выдохнул, глядя мне в глаза.
— Если бы не ты, мы бы не выжили. Алиса рассказала, да и я сам видел — ты их всех перебил. А у тебя какой уровень? Зелёный? Синий?
— Зелёный, — подтвердил я, не вдаваясь в детали.
— Это же курам на смех, — хмыкнул он. — Одарённый зелёного уровня уделал синих воинов. Но твоя способность видеть дала тебе все карты в руки. Судьба, похоже, любит пошутить.
— Достаточно просто сказать спасибо, — произнёс я, выпрямившись и напоследок бросив взгляд на тело ассасина у стены. Решил сказать Дмитрию: — Артефакты на нём сплошь с ловушками и могут вызвать взрыв или еще, что похуже. И лучше не трогать, они могут сработать при малейшем касании.
Дмитрий кивнул.
— Знаю, для этого не нужно быть видящим. Ассасины не любят делиться своими секретами и вещами.
Молодчик оказался бесполезен, никаких наводок, кроме татуировки ласки, дающей невидимость. Я уже прикидывал, как использовать это знание в будущем.
Дмитрий спросил приглушённым голосом:
— Слушай, Костя, меня не отпускает одна мысль. Ты ведь был в изнанке?
Я спокойно встретил его взгляд, не выдав ни тени сомнения.
— Был.
— Как ты выжил? — его глаза сузились. — Кто ты вообще такой? Почему не погиб?
— А ты уже жалеешь, что я там не сгинул? — я изогнул бровь, лёгкая ирония скользнула в голосе.
— Да прекрати, — он нахмурился. — Ты ведь уже понял, что я не хотел тебя убивать. Способность сработала, тебя вышвырнуло. Но… оттуда никто не возвращался. Как ты-то смог?
Я глубоко вздохнул, выдержав паузу.
— С чего ты взял, что все, кто попадает в изнанку, обязательно умирают? — спросил я, глядя ему в глаза.
— Так никто не возвращался, — Дмитрий пожал плечами, но в его голосе мелькнула неуверенность.
— Вот именно, — хмыкнул я. — Откуда нам знать, что они мертвы? Может, они просто не нашли пути назад.
— Тогда почему вернулся ты, а другие — нет? — не унимался он.
— Самому бы узнать, — покачал я головой. Я был уверен, что моя истинная способность связана с изнанкой, но её природа оставалась загадкой.
Видящий — лишь иллюзия. Часть моего дара схожая с этими одарёнными. Мне нужен был настоящий знахарь, чтобы разобраться с этой силой. Пока же я использовал её так, как умел, и это спасло нас сегодня.
— Меня волнует другой вопрос, — сказал я, переводя разговор. — Кто подослал этих ассасинов? И где мы будем хоронить эту братию? — я криво усмехнулся.
Дмитрий растерянно огляделся.
— Спрашивать не у кого, все мертвы, — развёл я руками. — Разве что у отца твоего узнать, кому он в последнее время насолил.
Дмитрий горько усмехнулся:
— Ты хотел сказать — у нашего отца, братец? — смотрел он с явной иронией, но слова эти кое-что назначили. В каждой шутке есть только доля шутки. А события минувшего дня, значительно расположили Дмитрия ко мне. Как говорится, нет худа без добра. Я едва не расхохотался, и не хлопнул его по больному плечу.
Дмитрий, конечно, не смирился с тем, что у него появился «брат», подосланный Злобиным по неясным причинам. Но он был бы глупцом, если бы продолжал ерепениться после этой ночи, которая могла стать для них последней. Его «братишка» и признание Александра Филипповича общим отцом не были искренними — скорее, это была капитуляция. Он понял, что мы на одной стороне. Не родные, но свои, союзники. Он сможет доверить мне спину в бою с общим врагом, и это уже победа. Я мысленно усмехнулся: кто бы мог подумать, что я так быстро стану частью этого дома, пусть и на своих условиях.
