— Отца сейчас не трогай, — мотнул я головой. — Он ранен, ему не до расспросов. Пусть оклемается.
— Ну да, — протянул Дмитрий, бросив взгляд на Александра Филипповича, который лежал в углу, балансируя на грани сознания. — И желательно, чтобы за это время нам не подослали ещё таких же.
— Узнать, кто напал на наш род, необходимо, — произнёс я вкрадчиво, глядя ему в глаза. — И кто бы это ни был, они ответят.
Дмитрий кивнул, будто заворожённый.
— Да, те, кто посмели тронуть наш род, поплатятся, — его голос стал твёрже.
Я мысленно усмехнулся. Умница, братец. Похоже, только что я решил главную задачу — перестал быть чужаком в этом доме. Теперь мы с Дмитрием на одной стороне, против общей угрозы. Я и не думал, что так быстро стану здесь своим, особенно для этого ершистого парня.
— Может, у тебя есть предположения, кто это мог быть? — спросил я, прищурившись.
Дмитрий оглянулся на отца, чьё дыхание было слабым, но ровным, и тихо рассмеялся.
— У нас много врагов, братишка. Батюшка, как ты понимаешь, весьма азартен.
— Это точно, — протянул я, скрывая улыбку. — Когда он придёт в себя, всё же расспроси, кому мог перейти дорогу. А я поговорю с графом Злобиным. Узнаю, у кого он увёл долг отца. Может, это даст зацепку.
Я уже и без расспросов видел, как складывается картинка. Из этой истории торчали уши князя Диброва и его интриг, будто плохо скрытые нити заговорщического полотна. Не зря Пылаев так заинтересовал Злобина, что тот, бросив дела, подослал меня сюда. В голове крутилась история, рассказанная Виктором-Паладином: приспешники Диброва планировали открыть транзит культистов и тварей на земли Злобина, чтобы дискредитировать графа в глазах императора.
Пылаев, чьи земли лежали почти у границы, был одной из ключевых фигур. Через территории Викентьева и Пылаева можно было направить орды тварей прямо на земли Злобина. Если земли Пылаева не удаётся отобрать, то его проще устранить, оставив территорию временно бесхозной. А через такую брешь культисты пройдут без помех.
Всё сходилось. Пылаев — сосед Злобина, его земли граничат с графскими на обширной площади.
Но одна деталь не давала покоя: избавление Пылаева от долгов явно било по планам Диброва. Как он так быстро узнал о сделке? Не прошло и дня, а ассасины уже здесь — и не для переговоров, а для убийства.
Викентьевы? Вряд ли младший Викетьев успел бы доложить отцу и организовать покушение. Значит, всё было спланировано заранее. Кто-то, знавший о сделке, слил информацию Диброву, врагу Злобина. Кто это был — не моя задача выяснять, но у меня есть договорённость с графом, и моя благодарность ему побуждает действовать. Лучшее, что я могу сейчас сделать, — поставить Романа Михайловича в известность. А там пусть уж он решает, как быть. Злобин может сколько угодно твердить, что Пылаев ему не важен, но это ложь. Пока барон жив и в здравом уме, земли Пылаевых — буфер между тварями пограничья и владениями графа. А значит, Пылаева нужно усиливать. И раз уж это теперь мой род, я выжму из Злобина всё, что можно, для его защиты.
Я взглянул на женщин семейства Пылаевых, суетящихся вокруг раненого барона.
— Кость, — снова позвал Дмитрий, его взгляд был цепким, но уже без прежней настороженности. — Ты ведь потом расскажешь, что видел в изнанке?
— Расскажу, — усмехнулся я, выдержав паузу. — Когда сам разберусь.
Я не хотел оставлять Александра Филипповича одного в комнате. Рана могла открыться, а инстинкт подсказывал, что расслабляться рано. Одна мысль жгла сильнее усталости: внизу, у моей комнаты, лежал оглушённый ассасин. Я не всех убил — этот ещё дышал, и его можно было допросить.
Глава 2
Декорация
Слуги метались по дому, как ошпаренные. Хотя зачем — не пойму. Всё равно ни на что не могли повлиять. Паладины, как и ожидалось, держались в стороне от аристократских распрей, и не вмешивались, но вот отсутствие личной гвардии Пылаевых резало глаз. Странно.
Я я ведь упустил одно важное дело — надо было сразу разыскать главу охраны Пылаевых, если таковой вообще существовал. После нападения ни один гвардеец не показался, что наводило на мысль: либо охрана никудышная, либо её попросту нет. Те парни на воротах, что встречали нас после чёрвоточины, с автоматами наперевес, больше походили на вышколенных дворецких, чем на бойцов.
Но гвардейцев можно оставить и на потом. Сейчас моя цель была внизу — оглушённый ассасин, которого я оставил у своей комнаты. Его нужно было допросить. Я оглушил его довольно давно, так гляздишь — он очнётся, а связать я его не успел — не до того было.
В коридоре обнаружил белого кота, что с интересом уставился на меня ярко-зелёными глазами. А этот откуда здесь взялся? Раньше животных в доме не замечал. На автомате просканировал его взглдом видящего. Вроде обычный кот.
Не придав этому значения двинулся дальше.
По пути я встретил Динару, служанку. Её лицо было напряжённым, но она старалась не выдавать усталости и тревоги.
— Доброго вечера, господин, надеюсь вы в порядке.
— Принеси в мою комнату моток верёвки, покрепче, — бросил я на ходу. — И поживее.
Она кивнула и скрылась в боковом коридоре. Поднимаясь по лестнице, я влил силы в истинное зрение, следя за синей аурой ассасина этажом ниже. Она вдруг задрожала, оживая, и моё чутьё забило тревогу. Я ускорил шаг, не отрывая взгляда от ауры.
Судя по движению синего свечения, ассасин уже очнулся и вполне уверенно шевелился. Вот пленник попытался встать, но в следующий миг, его уже замерла, слегка потускнев. Что за чертовщина? Я вмиг слетел с лестницы, едва не наступив ещё на одного кота, и практически ворвался в коридор, но замер, увидев занятную картину.
На полу валялась сломанная табуретка, её обломки лежали рядом с телом ассасина. Луиза, стоя над ним, заканчивала стягивать его запястья простынёй, её движения были ловкими, как будто она это делала далеко не первый раз. Ассасин лежал без сознания, а на затылке, где сползла балаклава была видна шишка, немаленьких размеров.
— Повелитель? — улыбнулась она, заметив меня, её глаза хитро блеснули в тусклом свете лампы.
— Ты его табуреткой приложила? И связала? — спросил я, не скрывая удивления.
— А что мне оставалось? — пожала она плечами, но улыбка стала шире. — Вы меня с ним бросили. Я следила, чтоб не сбежал, а он вдруг зашевелился, начал вставать. Ну, я его… табуреткой. И решила связать, на всякий случай.
— Умница, — расхохотался я, качая головой. Но несмотря на радушную улыбку, думал я совсем о другом. Слишком уж эта горничная умелая. И с артефактами ко мне ходит, и в постель ложится, причём ведёт себя как лучшая императорская наложница. Ассасина табуреткой оглушила, абсолютно не заробев. Что-то с этой горничной нечисто, надо бы расспросить о ней Алису.
В этот момент подоспела Динара, сжимая моток крепкой верёвки. Я принял его, кивнув.
— Спасибо, Динара.
Она бросила колючий взгляд на Луизу, которая, устроилась на краю моей постели и выглядела слишком уж уверенно, даже по-хозяйски.
— Что ты тут делаешь? — процедила Динара, округлив глаза. — Что ты себе позволяешь, сидеть при господине, да еще и на его кровати! Ваше благородие, выпороть бы её, если прикажете?
— Не надо, — отмахнулся я, скрывая усмешку. — Не сегодня. Динара, иди наверх, помоги госпоже Пылаевой.
Динара ещё раз смерила Луизу взглядом, от которого та лишь слегка порозовела, и вышла, хлопнув дверью чуть громче, чем следовало. Луиза, не теряя момента, наклонила голову, захлопав ресницами.
— А может, вы меня всё же накажете, повелитель? — пропела она, её голос был почти игривым.
Я хмыкнул, ишь какая штучка. Так прислуга себя не ведёт. Эта девушка явно знала, как себя вести, да и её ловкость с табуреткой только усиливала мои подозрения.
— Слушай, — сказал я, присев на стул напротив и скрестив руки, — какие функции ты тут выполняешь?
— Я лишь послушная горничная, — ответила она, её улыбка стала ещё более обворожительной. — Навожу порядок, а ещё помогаю вам укладываться на ночь, — она повела игривым язычком по губам.
