Хозяин салона модной одежды «Афродита» Анатолий Иванович Соболевский встретил их растерянным и даже подавленным.
– Не понимаю, как это могло случиться, – повторял он. – Будто испарилась! Понимаете? По мановению волшебной палочки. Была и нет!
Одновременно с капитаном и старшим лейтенантом приехала бригада криминалистов. Даже овчарку Раду привезли. Внимание к магазину было приковано особое, ведь с ним были связаны два убийства и «разные темные дела», как это называл полковник Морозов. Крымов сам десять раз обошел магазин, припомнил все, что тут произошло в ближайшие дни, попробовал сопоставить факты и прийти к какому-то заключению. Факты были, заключения – нет.
Старший криминалист вскоре тоже пожал плечами.
– Никаких следов, Андрей Петрович! Костя, – кивнул он Яшину, – сам видишь. И Рада след не взяла. Кукла словно испарилась. – Криминалист задумался. – Ответ только один: кто-то из своих все подстроил, чьи запахи тут и так годами живут. Чужаков не было.
– Спасибо, – кивнул Крымов. Когда криминалист пошел собирать свою гвардию, он сказал Яшину:
– Есть еще один ответ, Костя, но я не буду торопиться огорошить тебя и показаться полным психом. Вначале проверим еще одного персонажа этой истории. Вместе съездим.
– И кто это? Что за персонаж?
– Ты его помнишь: Владислав Ольшанский.
– Тот паренек, которого ты атаковал на улице? За ним следила твоя Марина?
– Моей называть ее пока что рано. Но если тебе так хочется, то да: нарцисс-художник, за которым следили моя Марина и погибшая Инга Саранцева.
– Да он на тебя точно в суд подаст.
– Пусть! Поехали.
Очень скоро они узнали, где проживает Владислав Ольшанский. Долго стучались в его квартиру-ателье, затем взяли ордер на вскрытие, и местный слесарь отпер им дверь. Квартира была не просто пуста – отсюда уходили явно в спешке. Кровать в беспорядке, простыни и одеяла взбиты.
– Тут сегодня кувыркались, – кивнул на творческое ложе Яшин.
– Вижу, и довольно бурно.
Платяной шкаф был приоткрыт – из него явно забрали самое необходимое: с полок – свитера и джинсы, с вешалок – верхнюю одежду. Мастерская во второй комнате оказалась пуста. Паренек явно сорвался и сбежал куда-то. Яшин позвонил во все службы такси – никто не останавливался около этого дома. Если уехали, то на леваке. Одна соседка сказала, что видела «патлатого зазнайку» и молодую женщину в черном плаще с капюшоном. У них были сумки, огромная папка, они вышли из двора и были таковы. Прежде-то он к себе никого не водил – холостяком жил. А тут – на тебе!
– Что? – усмехнулся Яшин. – Думаешь, манекен ожил, забрал художника и смылся с ним?… Молчишь, капитан?
– А если я и впрямь так думаю?
Яшин усмехнулся:
– Спятил, да?
– Если и спятил, то совсем немного. С чего ты взял, Костя, что манекен – это лишь кукла? Нам об этом Соболевский рассказал? А вот воришка Люся, прятавшаяся от нее, была другого мнения.
– Да она больная на всю голову.
– Инга Саранцева тоже другого мнения была. Правда, сама она этого уже не подтвердит. Обе видели манекен в действии. Последнее слово подчеркнуто.
– Шутишь?
– Кстати, моя Марина, как ты ее называешь, тоже иного мнения, ведь это Ольшанский называл манекен «моя богиня». Ты сам слышал. Может, вымолил он ее у богов?
– Не-ет, – хмурясь, настойчиво замотал головой Яшин. – Я так не играю. Это чересчур, товарищ капитан.
– Куда они могли поехать, вот вопрос. Владислав Ольшанский может выйти на родителей, а может и не выйти. Воспользуется картой и выбросит ее. Да скорее всего, он так и поступит. Это мы проверим, а если у них есть наличка? Сам он меня не интересует. Но ее, этого монстра, который совершит миллион бед, если захочет, мы сможем найти только через Ольшанского.
Ожил телефон Крымова. Капитан приложил трубку к уху.
– Алло? Да, Анатолий Иванович, слушаю вас. Что? Да ладно? Какая сумма? О-о, это большая сумма. Спасибо. Это было важно. Созвонимся. – Крымов дал отбой. – Новый поворот сюжета, Костя.
– Что случилось?
– Соболевского обчистили – украли бабло из сейфа.
– И сколько?
– Четыреста пятьдесят тысяч рублей. Он только сейчас догадался проверить.
– И никаких отпечатков и признаков взлома – наши ведь проверяли сейф снаружи.
– Вот именно, старший лейтенант. Такое мальчик по имени Владислав Ольшанский точно провернуть бы не смог.
– Такое нет.
– А что? – вопросил Крымов. – Четыреста пятьдесят тысяч рублей – на первое время хватит.
– Кому?
– Сам знаешь. Нашей парочке. И кредитки никакие не нужны. На леваке в другой город. Без паспорта. А можно и машинку угнать. Живи себе и радуйся пару-тройку месяцев в какой-нибудь глуши, а то и полгода. Но какие у них цели, вот что важно.
– Какие могут быть цели у манекена? – взмолился Яшин. – Андрей? Что ты, ей-богу?
– Вот и поглядим, какие. Надо разослать по всем отделениям фото мальчишки. Через два дня, если ничего не изменится, объявить в розыск. Фото манекена рассылать бессмысленно, что-то мне подсказывает: этот монстр может менять обличье.
– Вот даже как? – обреченно спросил следователь.
– А ты для чего меня вызвал, Костя? Было бы обычное дело – сам бы разобрался. Тут – другое. Или нет?
– Тоже верно.
Кажется, Яшин уже готов был сдаться. Слишком уверенно его бывший шеф Андрей Петрович Крымов развивал свою «теорию заговора».
– Но что ей от него нужно? – Этот вопрос, рассеянно глядя на улицу, капитан задал самому себе. – Что их связывает? Какие силы? И что ему нужно от нее? Это еще интереснее. Пока мы с тобой не ответим на эти вопросы, будем шарахаться в потемках и набивать шишки.
2
Они ехали в электричке через пригород. Она в черном плаще с откинутым на плечи капюшоном, с пронзительными сияющими глазами, с тем же каре, только волосы ее стали каштановыми с рыжим отливом. Вспыхнув серебристо-перламутровым светом, она изменилась на его глазах. Все это случилось еще дома. Сказала: «Устала быть блондой: пять лет однообразия – не шутка. Что скажешь, малыш?» Ему было все равно – цвет волос не имел значения. «Ты прекрасна», – ответил он. И теперь, под перестук колес, как жадно смотрел на нее! Как желал! Она видела и была рада этому. Или счастлива? Но могла ли она испытывать подобные чувства? Счастье, несчастье – это ведь для простых смертных. Или нет? Владислав до сих пор не верил в то, что это происходило с ним наяву, что чудеса сбываются. Перед ним сидела она – его вожделенная мечта, его дама, его любовь, ожившая и воплощенная, а теперь еще и его спутница. Но если желание и крик о помощи достигают самых отдаленных уголков вселенной, твои мечты могут воплотиться в реальность. Пробуйте – вдруг получится и у вас! У него – получилось. Не видеться так ДОЛГО, грезить друг о друге и наконец заполучить – это ли не высшее наслаждение: для сердца, тела, общего блистательного будущего. Для триумфа и бессмертия.
Улыбаясь, он вспоминал, как услышал шепот, зов, подошел к окну и увидел ее. Она стояла там, в мглистой осенней ночи, в десяти шагах от его окна; когда же он сообразил, кто перед ним, то отшатнулся и упал без памяти. А когда открыл глаза и пошевелился, то обнаружил, что она сидит на полу рядом с ним, а его голова лежит в ее ладонях.
«Не ушиблись, мой милый принц?» – с улыбкой спросила она.
«Как вы вошли?»
«Открывать любые двери – один из моих талантов, подаренных мне силами природы. Нет ни одного замка́, который я бы не смогла открыть. К любому дворцу, любому чертогу, любой эпохе, любому человеческому сердцу. Если я этого захочу – преград для меня нет».
«Но кто вы?» – трепетно спросил он.
«Твой дом уставлен моими портретами, а ты не знаешь, кто я? – Она встала первой. – Подымайся, малыш. – Гостья протянула ему руку, он осторожно взял ее, и она помогла ему, еще не пришедшему в себя от падения. – Вот так…»
Владислав сел на край кровати.
«Кто вы?»
«Обратись ко мне иначе».
