— Интересно, своих подданных они тоже так «мотивируют»? — хмуро спросил он. — Какие выдумщики.
— Но мы не они. — спокойно произнёс я. — Мы вернём людям веру в Пылаевых.
Дальше по плану у нас было посещение двух червоточин. Пока ехали, я задал Дмитрию вопрос, который давно не давал мне покоя.
— Слушай, а вот эта горничная, Луиза. Тебе не кажется, что она немного странная? — спросил я.
— Да нет, — удивился он, покосившись на меня. — С чего вдруг такие вопросы?
— Да так, поинтересовался, — ответил я, стараясь говорить небрежно.
Дмитрий пожал плечами и продолжил:
— Её прислали из агентства. Динара однажды заболела, надолго уехала в деревню, а у матушки не было горничной. Вот и выписали Луизу. Она запросила очень низкий оклад. Глупо было отказываться. К тому же она толковая, справная. Жалование у неё небольшое, а работу делает на совесть. Когда Динара вернулась, решили Луизу тоже оставить при доме.
Хм-м, как удобно получается.
— А тебе не кажется, что она чересчур толковая для своего возраста? — я искоса взглянул на брата. — Особенно для такого оклада?
— Да нет, не кажется, — Дмитрий хмыкнул. — На мой взгляд, она как раз справляется, как надо. Нечасто встретишь работников, которые просто делают свою работу без проблем, за то жалование, что им платят.
— Ну да, ну да, — протянул я. — Вот и я о том же.
Тем временем мы подъехали к небольшой поляне, и машина остановилась.
Я уже нутром чуял приближение червоточины.
Воздух вокруг будто сгустился, пропитанный невидимыми потоками энергии, которые струились, словно живые. Они текли ко мне, обволакивали, тянули, как магнит. Мой дар отзывался на них, вспыхивая в груди жаром, будто я был частью этой силы.
Я чувствовал, как энергия проникает в меня, наполняя каждую клетку, заставляя кожу покалывать. Энергия была дикой, необузданной, и я впитывал её, словно пересохшая земля — дождь. Истинное зрение окрасило мир яркими красками: потоки силы вились вокруг, словно серебристые нити, сплетаясь в центре поляны в пульсирующий разрыв пространства.
— Червоточина здесь, в середине, — сказал Дмитрий, указывая на центр поляны. — Сейчас её не видно, но если станет активной, начнёт светиться.
— Да я знаю, — ответил я, ведь и без того видел разрыв через истинное зрение. — Я ведь и так вижу червоточины, я видящий, не забыл? — хмыкнул я, бросив взгляд на Дмитрия.
Энергия толчками вырывалась из червоточины, но была иной. Пассивной. Значит, по ту сторону не было осколок — это просто разрыв в пространстве, из которого лилась энергия в наш мир, а иногда и твари. Но даже так разрыв притягивал, манил, будто звал шагнуть внутрь. Я стиснул кулаки, сдерживая порыв. Дар бурлил, требуя действия, но я заставил себя сосредоточиться.
Я смотрел на этот разрыв и не мог отвести взгляда. Он тянул меня к себе, словно магнит, шепча о тайнах, скрытых за пеленой.
Я вышел из автомобиля и пошёл прямо через поле к разрыву. Трава шуршала под ногами, а воздух густел, пропитанный невидимой силой.
— Эй, ты куда? — окликнул меня Дмитрий.
— Да пойду, прогуляюсь. Может, что интересное увижу, — отмахнулся я.
Подойдя к разрыву, я остановился в метре от него. Червоточина пульсировала, как живое сердце, и меня тянуло шагнуть внутрь. Я протянул руку, и пальцы коснулись невидимой границы. Вдруг рука провалилась, исчезла, словно её поглотила изнанка. Холод, пустота и лёгкое покалывание охватили кожу. Моя рука была там, по ту сторону.
— Эй, ты чего делаешь? — раздался возглас Дмитрия.
— Проверяю, активна ли червоточина, — ответил я, не оборачиваясь.
— Говорю же, неактивна! Её бы видно было, — повторил он.
Я призадумался. Говорят, в неактивную червоточину нельзя попасть, но моя рука уже исчезла в разрыве пространство.
— Эй, что с твоей рукой? — крикнул Дмитрий, и в его голосе послышалась тревога.
В следующий миг я шагнул вперёд.
Глава 6
В изнанке
Шагнуть прямо в изнанку.
Безрассудство?
Возможно.
Но тайна моего дара не давала покоя. Где-то там, за пеленой, был ответ. В голове занозой сидела мысль: в глубине изнанки скрывается её сердце. Безумный художник нарисовал невероятной мощи артефакт и повесил картину в замке, в червоточине, что никак не закрывалась. Будто специально ждала меня, чтобы я его увидел и загорелся желанием добраться до него.
Я оказался в сером пространстве, где растворялась реальность. Вокруг неслись потоки энергии — сотни тысяч нитей, ярких, как молнии, и в то же время тёмных, как безлунная ночь. Они вились, сплетались, пульсировали, будто живые. Я чувствовал их на коже, словно ветер, но они были плотнее, проникая в меня, наполняя грудь жаром и холодом одновременно. Мой дар вибрировал, сливаясь с этим хаосом, и я ощущал себя частью окружающего безумия. Изнанка дышала, шептала, манила уплыть глубже.
Я оглядел себя — лишь тёмные очертания похожие скорее на сгусток дыма. Руки и ноги на месте, но всё зыбкое, будто я стал тенью. Позади виднелось отверстие, водоворот, затягивающий пространство. Один шаг — и я вернусь в реальный мир.
Интересно, сколько таких, как я, попадало сюда? И почему не возвращались? Растворяла ли их изнанка? Но сейчас, оказавшись здесь в третий раз, я чувствовал себя, как рыба в воде. Первое ощущение, когда изнанка пыталась поглотить мою энергию, будто стёрлось из памяти. Теперь она представлялась мне… дружелюбной? Будто стремилась удержать всех, кто сюда попал, даря новую жизнь. Но меня она почему-то отпустила. Почему?
Я пригляделся и увидел, что между энергетических нитей, сотканных из света и тьмы, блуждали тёмные сгустки энергии. Души? Те самые существа, что, попадая в осколки миров, прибиваемые к червоточинам, превращаются в монстров, напитываются силой, растут в уровнях и жрут людей. Внутри росла уверенность, что это они и есть, но память давала сбой, мешая сложить кусочки мозаики. Что-то ускользало, будто изнанка скрывала правду.
Оглянувшись на разрыв — крохотное отверстие, пульсирующее в сером мареве, — я двинулся вперёд, следуя за одной из проплывающих мимо теней, что спешила куда-то по своим делам. Я сверялся с курсом, чтобы не потерять червоточину из которой проник сюда, и погнался за тенью.
Если это тварь, её можно убить и здесь. Я потянулся за палашом, но замер. У меня не было осязаемой руки. Ни меча, ни тела — лишь зыбкий силуэт, сотканный из дыма. Но в тот же миг моя воля сгустилась, и рука преобразилась, став длинным, сияющим клинком. Я замер, поражённый. Это что, я теперь сам как оружие? Мой дар, моя мысль — они материализуются здесь, превращая меня в машину для уничтожения тварей? Удивление смешалось с восторгом. Может, это изнанка подчинялась мне, как глина в руках скульптора, и я мог стать чем угодно? Сколько же сюрпризов таит в себе этот потусторонний мир?
Тень впереди не замечала меня, скользя между потоками. Я догнал её в несколько движений и, размахнувшись, рассёк пополам. Она не издала ни звука — просто распалась, как угасающий дым. И тут из неё хлынула энергия, тёмная, вязкая, но с искрами света. Сначала она растекалась в пространстве, но вдруг устремилась ко мне, словно притянутая магнитом. Я ощутил, как она вливается в меня, проникает в саму суть. Это было, будто вдохнуть огонь: жар растёкся по груди, мышцы — если они у меня были — напряглись, а разум стал острее. Энергия не просто впитывалась — она сливалась со мной, укрепляя, делая больше, чем я был. Я чувствовал себя хищником, акулой в бескрайнем океане, где каждая жертва питала бы мою силу. Ни капли не пропало — всё стало моим.
Я едва не расхохотался от этого ощущения. Сила бурлила, наполняя меня уверенностью. Я стал сильнее, и это было так очевидно, что хотелось тут же найти новую тень, новую добычу. Изнанка больше не пугала — она была моим охотничьим угодьем. Каждая тварь, что я уничтожу здесь, сделает меня мощнее, ближе к разгадке её тайны. Я оглядел пространство: тени мелькали вдали, не подозревая, что за ними следит хищник. Но червоточина позади напомнила о реальном мире. Там меня ждал Дмитрий, он будто служил напоминанием, что я не мог здесь задерживаться.
