Несколько раз на ресницах оседал неопределенный сон и быстро таял, испуганный треском веток или птичьим криком. Часы тянулись невероятно долго. Он должен привыкнуть к этому, должен привыкнуть. Теперь такие ожидания будут частью жизни.
На закате перед рассветом, во время глубочайшего сна, джуру разбудил укол тревожного предчувствия. Северин едва открыл глаза и оцепенел: белый призрак плыл в их лагерь. Крадвалась осторожно и неслышно, постоянно останавливалась, приникая к земле. То же самое! Словно вышла с декабрьской ночи.
Она прошла мимо коней, подходила к Захару, который дышал медленно и размеренно, словно крепко спал. Северин приготовился. Сердце застучало, мышцы напряглись. Много месяцев он мечтал об этом мгновении!
Подходи ближе. В этот раз тебя ждет серебро.
Призрак остановился, осмотрел покрытую опанчей фигуру Захара. Повела головой, принюхиваясь. Почему медлит?
Раздался выстрел. Волчицу отбросило, Захар молниеносно вскочил на ноги. Во второй руке он держал нож. Северин подбежал, готовый стрелять, но в этом не требовалось — от тяжелого ранения зверь стал превращаться в человека.
— Что за черт? – крикнул Захар.
Превращение стремительно закончилось. На земле раскинулась не женщина и не девушка, а молодой парень, не старше Северина. Пуля попала в грудь, пролетела навылет. От ранения незнакомец потерял сознание, редко и хрипло дыша. Струя кровь.
— Не похож на любовницу...
- Младший брат убитого.
Северин не видел этого лица больше десяти лет, но узнал его мгновенно.
– Вы знакомы?
Его кожа была слишком бледной, а волосы белыми как молоко. Альбинос.
– Это Максим. Максим Вдовиченко.
- Сын Романа и Ярославы? Вожаков Свободной Стаи? – удивился Захар.
– Да. Мы сверстники. До Рокоши наши родители дружили... Крестили нас вместе, пострижины делали вместе и играли мы тоже вместе...
На плечи подавило невидимое бремя. Северин сел прямо на землю, отложил пистолет, потер лоб. Взгляд прикуло к пульсирующей кровью раны.
— Учитель... Что делать?
— Он пришел убить нас, Северин, — медленно произнес учитель, чтобы пришел смысл его слов.
– Он прибыл отомстить за брата, которого убил мой отец.
— Какими благородными не были его мотивы, он собирался перегрызть мне глотку. Игорь бы застрелил этого парня без раздумий. Ты...
– Я не Игорь, – отрубил Северин и эта мысль впервые обожгла его. - Максим никогда не был в Свободной Стае! Его старший брат Святослав в год Рокоши получил золотую скобу...
– Да присоединился к отцу, – закончил Захар. — За что и поплатился жизнью одиннадцать лет спустя.
— Святослава я не узнал, потому что он лежал, — вспомнилась хижина и обгорела кукла с кровавым ореолом. — Его голова была обезображена.
Белая грудь, покрытая окровавленным белым мехом, тяжело вздымалась.
— Он стечет кровью... Учитель, это неправильно! Я... — слова торопливо разбежались от волнения. – Я не могу дать ему умереть! Не здесь. Неверно.
— Он получил тяжелое ранение, Северин, к тому же серебром. Здесь нужен опытный врач.
— Мы в диком захолустье. Вы говорите так, чтобы убить его с чистым сердцем?
Захар отвел взгляд. Он уже все решил.
— Пожалуйста... Неужели ничего нельзя сделать?
Характерник пригладил баки и вздохнул. Спрятал нож и пистолет за черес, сел возле раненого Максима.
— Пуля прошла навылет... Кости вроде бы не повреждены... Запрягай лошадей, — характерник принялся вокруг раненого.
— Разыскать его коня? – спросил джура.
- Нет времени.
Двадцать минут спустя всадники ехали сквозь чащу леса, которая становилась все гуще. Никакой дороги здесь не было и они будто шли наугад. Захар придерживал перед собой раненого Максима с наклоненной к груди головой, а Северин пытался понять, почему они не спешат в ближайшую деревню.
- Здесь вокруг никого нет, учитель.
- Имей терпение. Увидишь.
Северин решил сказать сейчас, пока не забыл.
— Я понял.
– Слушаю тебя.
- Отец выследил Вдовиченко. Он не мог не знать, что братья путешествуют вместе. Но этого мне не рассказал, — Северин говорил быстро, чтобы не потерять мысль. — Зато придумал любовницу, чтобы не сказать мне правду. Чтобы я стрелял наверняка. Ибо Игорь был убежден, что зная правду, я не смогу выстрелить в Максима.
Раненый захрипел. На губах сошла пузырьками кровь.
– И я действительно не смог бы. За что ведь?
Захар не ответил, придерживая без сознания Максима.
Из-за деревьев выскочил волк – настоящий, не оборотень. Шаркань и Рыжая остановились, заржали тревожно. Волк внимательно изучил путников, облизнулся и сел на задние лапы.
– Веди нас, – приказал Захар.
Волк повиновался. Побежал по известной ему тропинке, а кони осторожно следовали за ним, неохотно подчиняясь воле всадников, и вскоре уперлись в два древних бука, напоминавших великанов с копьями, превращенными в деревья.
— То, что ты увидишь, — большая тайна, казачье. Присягни открыть ее только во время больших затруднений, при необходимости, что действительно потребует того, и только тому человеку, которому ты действительно доверяешь.
– Клянусь, – сказал Северин.
* * *
На следующее утро долго будили Ярему, что становилось их утренним ритуалом.
– Вставай и сияй! Какого черта тебя так трудно добудиться? – спросил Игнат.
- Семейная черта Яровых, - гордо ответил Ярема. — Но щекотка помогает.
На улице трепетала ляпавица и Вишняк громко жаловался, что за неизвестные грехи получил на старости лет несчастье мокнуть в группе слабоумных молокососов. Ярема вздохнул, набил трубку, но Вишняк мгновенно напомнил ему, что он старый человек с больными легкими и туберкулезом от проклятого дыма. Ярема выбил трубку и подъехал к Северину.
– Понятно, почему его нам столкнули. Всюду неприятную рутину отдают новичкам, — Яровой фыркнул. — Вот что На-Сраке-Чиряк может знать такого ценного? Как искусно задрочивать людей?
– Послезавтра мы его избавимся, – ответил Северин.
– До послезавтра еще дожить надо! И я не гарантирую, что мы его не убьем. Ярема шмыгнул носом и указал на Гната с Филиппом. — Еще эти двое. Без брата Павла так тошно! Он постоянно языком хлопал, было весело. А теперь... И где он бродит?
Северин также заметил, что без Савки ватага потеряла незримый каркас. Каждый ехал отдельно, скапливаясь плотным ромбом вокруг Вишняка, когда кто-то выезжал навстречу на случай покушения. Остальное время только Яровой и Чернововк что-то между собой обсуждали, но предыдущее единство или его видимость окончательно исчезло.
Чернововку подумалось, что отец, наверное, из-за этого не переживал. Ведь главное – выполнить задачу.
Всадник на рыжей кобыле несколько раз появлялся на горизонте и быстро исчезал. Неужели действительно преследует?
— Надо доложить о возможном слежке, — сказал Северин Филиппу.
Тот кивнул.
Когда после обеда характерники вышли из корчмы, к ним потянулся нищий.
- Характернички-колдуньи, дайте бедняку дукачика, - у него были грязные ноги и чернозубая улыбка. — У химородников есть золото, много злата! Железо кровиночкой покропят, слова прошепчут, и вот уже полные сундуки злата... Поделитесь с обездоленным, последние сапоги у трактирщика оставил...
Ярема, который никогда не отказывался бросить несколько грош, отрубил:
— Если бы у нас было столько золота, то по корчмах бы не сидели.
Нищий скривился и заорал:
— А чтобы вас нищета осела, мухи лягнули, черти схватили! Бевзы сопляки, истуканы вонючие, вылупки бестолковые, уроды взбалмошные, выскребки проклятые...
— Словно за алфавитом ругается, — заметил Филипп.
Игнат сорвал Упыря в чвал и остановил перед нищим так, что конь встал на дыбы. Нищий упал, спасаясь от подкованных копыт, а Бойко выхватил одну из сабель, указал острием на немытую голову и прорычал:
— Еще слово, и я тебе, стерва, язык уткну.
Нищий закрыл рот обеими ладонями и испуганно вытаращил глаза. Игнат развернулся и бросил собратьям:
