Молодой демон в паническом страхе шарахнулся в сторону, активируя все имеющиеся при нём антиментальные амулеты, а чудище вод насмешливо загоготало и ушло на глубину.
– Главы родов не только у демонов имеются, – напомнил Габриэль с насмешливым сочувствием, – а слабенькие нежные русалки испокон веков находятся под покровительством весьма опасных морских ведьм.
– В-вы знали, ч-что это... что она здесь?!
– Да, почувствовал на подлёте. – Выставив на минуту заглушающий контур, Габриэль, подмигнув, сказал: – Её приближение заметил не только я – русалочка тоже разглядела их старшую и вернулась обратно. Видимо, намеревалась вступиться, если к тебе крайние меры дисциплинарного воздействия применять начнут. Смотри-ка, подплывает!
Милая головка девушки показалась из воды. Синие глаза с новым интересом оглядели юношу, и она сказала:
– Вообще-то, цветы я люблю...
– Ты выкидывала все мои букеты!
– Терпеть не могу розы и тюльпаны, – махнула хвостом русалочка и со звонким смехом быстро уплыла.
– Хм-ммм, биолог, сколько в Америке произрастает видов цветов? – полюбопытствовал Габриэль.
– Много, – хрипло ответили ему. – Флора нашего материка насчитывает около тридцати тысяч видов растений, и многие из них – цветущие.
– Отлично, советую двигаться в алфавитном порядке. Два варианта уже можешь пропустить.
Аманда проснулась перед рассветом с чувством, что рядом с ней чего-то недостаёт. Протянула руку, нащупала холодную простыню и поняла, что не хватает не чего-то, а кого-то. Вздохнула, села на постели, и в этот момент защитные чары дома колыхнулись, пропуская гостя с магическим ключом: в открытое окно протиснулась широкоплечая фигура и на подушку лёгла охапка свежих голубых ирисов.
– Разбудил? – с сожалением прошептал её демон, быстро скидывая одежду и ныряя к ней под одеяло. – Ты куда?
– Вазу с водой принести – цветы завянут.
– Не завянут, – возразил демон, и кончики стеблей покрылись крупными каплями росы. – У них цвет почти как у твоих глаз, только не такой яркий.
– Беспардонный льстец, – улыбнулась Аманда, прижимаясь к горячему плечу. – Ты же не за одними цветами бегал?
– Пришлось ещё с мелким хулиганством немного разобраться, – признался Габриэль.
– Неужели завтра в участок не доставят драчливых демонят? – догадалась о личностях хулиганов Аманда.
– Очень на это надеюсь! Хотелось бы более спокойно проводить будущие ночи, – с чувством заверил Габриэль.
Глава 9, о тайне сгоревшего феникса
Ощущение, что вокруг неё творится какая-то чертовщина, на следующий день в полной мере вернулось к начальнице отдела токсикологии. С той разницей, что теперь она знала, откуда растут ноги у всеобщей озабоченности её благополучием. Для начала у входа в участок её встретил Вэнрайт и окинул демонстративно небрежным взглядом, призванным скрыть тревогу во взоре.
– Начинаю подозревать, что в прошлом Габриэль специализировался в ремесле маньяка-убийцы, – проворчала Аманда. – Вы же выясняли для мастера всю его подноготную, когда европейцы предложили его кандидатуру? Ни за что не поверю, что не проверили каждую секунду его жизни до прибытия к нам! Тогда с чего все эти страхи за меня?
– Кто их знает, этих иностранцев, – проворчал капитан, открывая перед ней дверь. – Мы не можем быть уверены, что нашими европейскими коллегами в угоду могущественному роду не скрыты неприглядные факты биографии господина графа. Уж больно подозрительна сфера его деловых интересов! Ты знаешь, чем он занимается?
– Финансами, – ответила Аманда и сложила руки на груди, давая понять, что не собирается без толку болтать о тонких нюансах бизнеса своего мужчины. (Особенно тех, о которых ей самой ничего не ведомо).
– Угу. Последние полвека он скупал за бесценок разорившиеся фирмы, быстро восстанавливал их и перепродавал в сотни раз дороже закупочной стоимости. Вопрос, насколько самостоятельно разорялись те фирмы, никогда не поднимался, но осадочек сомнений имеет место быть, да и репутация плейбоя его характеристику не улучшает. Ни одних долгосрочных отношений в биографии – ни одних!
Выразительное подчёркивание последней фразы призывало ни в коем случае не строить иллюзий и не смотреть на отношения с высшим демоном сквозь призму розовых очков. Не то чтобы Аманда уже рассчитывала на «жили они долго и счастливо» с внезапно вошедшим в её жизнь демоном, но слова о плейбое всё-таки отравили радость утра. Нет, она отдавала себе отчёт, что мужчина, способный без колебаний снять девушку на ночь, поборником нравственности и постоянных связей никогда не являлся. Однако сейчас у них договор на эксклюзивные отношения. Ей нет дела до его прошлого, пока приобретённые в нём привычки не коверкают их настоящее. Собственно, она и в своей биографии не припоминала долгосрочных связей.
– Не переживай, капитан, мои самые долгосрочные отношения, основанные на самой искренней и взаимной любви, – это отношения с лабораторным оборудованием, – заверила она. – Их ни одному демону разрушить не удастся, так что не переживай, я не рвану за ним в Европу, если вдруг он у нас не приживётся.
– Точно не рванёшь? – просветлел Вэнрайт. – Ну и это... сильно расстраиваться не будешь, когда... э-эээ...
– Не волнуйся, я не залью слезами участок и не отравлю всех твоих копов, если господин граф заведёт себе новое увлечение, – хмыкнула Аманда.
– Хотелось бы верить. А то знаешь поговорку: опаснее ведьмы только влюбленная ведьма, а опасней влюблённой – только жестоко разочарованная в любви?
– М-да, когда дракона тянет на философию – плохо дело. У нас очередной висяк?
– Про феникса слышала?
– Да, птичка на хвосте уже донесла. Там совсем никаких зацепок? Погибший же не ребёнок?! Он оперение раньше менял?
– Какой ребёнок, старику уже под двести было, весьма преклонный возраст для любого оборотня! Раньше никаких предпосылок к трагическому исходу при смене оперения за ним не замечалось, у его родных тоже, так что генетической патологией несчастье не объяснишь. Впрочем, я о таких патологиях отродясь не слыхал, это Кэтрин что-то бормотала.
– В истории медицины Иных зафиксирован случай, когда девочка – огненная саламандра – родилась с не огнеупорной кожей и, соответственно, обжигалась о пламя как простая смертная. Правда, такой случай до сих пор остаётся единственным исключением из правила, и там-то аномалия была врождённая, с раннего детства замеченная родителями.
– Жуткое отклонение, – проворчал Вэнрайт, подумав о собственных племянниках, частенько играючи поливавших друг друга пламенем из пасти, и о беременной жене, ожидающей их первенца. Чешуя драконов тоже была огнестойкой, и кратковременно выдерживала температуры более тысячи градусов: в горящий камин упасть не страшно, а в вулканической лаве купаться не стоит. В раскалённой базальтовой лаве дракона запросто можно было сварить, если подольше его там подержать. Максимально огнестойкими среди Иных были огненные саламандры и мантикоры – вот кто с удовольствием посещал действующие вулканы!
– Отклонение особенно жуткое, если развивается внезапно и незаметно для Иного, привыкшего не бояться огня, – хмуро уточнила Аманда, и капитан отчётливо вздрогнул, представив, как весело играющие дракончики вдруг вспыхивают огнём в пламени своих товарищей...
– Чтоб мне белым пухом обрасти, только не говори, что явление может стать эпидемией! – воскликнул он.
– Я никогда ничего не говорю до окончания экспертизы, – отмахнулась Аманда. – Надеюсь, от несчастного не слишком мало осталось? Есть с чем повозиться?
– Давай, такие реплики ты будешь высказывать исключительно в присутствии патологоанатомов? Обыкновенным Иным от них становится не по себе, – проворчал капитан.
– Кто ж мне даст быстро добраться до морга при наличии целого отделения сотрудников в подчинении? – проворчала Аманда, сожалея, что на разбор текущих задач и консультации уйдёт никак не меньше часа. Оставалось надеяться, её хотя бы не вызовут ни в суд, ни на место преступления.
