— Бежим!!! — раздался многоголосый вопль, и стая, показав всем свой могучий боевой дух, поджав хвосты, стала разбегаться в разные стороны под возмущенное блеянье козла, который никак не мог решить, за кем ему бежать. Потом решил, что не царское это дело — бегать за всякими, посмотрел на меня, мекнул и, гордо задрав хвост, удалился как темный герой в закат. Ну или в рассвет. Ну, или я не знаю, куда, но в сторону противоположную той, куда улетел Оборотнев.
На прощанье я выпустил дар и еще успел заметить, как на бегу один из стаи внезапно дал в нос другому. Ох, чую, распадется стая после этого! Но не суть…
Помня, что я козла типа не знаю, я подхватил изумленного Гиви, у которого даже кровь перестала течь от удивления, потащил его в сторону домов аристократов.
— Ты как, дружище? — кряхтел я. Тяжелый гад.
— Лучше. Регенерация работает. Тело заживет, а вот злость останется. Я ж теперь не успокоюсь, пока всех не грохну, подниму и еще раз грохну, но уже с отрыванием конечностей.
— Посыл понятен и принят. Я с удовольствием присоединюсь. И так понимаю, что даму ты себе не нашел?
— Я опять начинаю тебя ненавидеть. Вот зачем напомнил?
— Тяжело тебя тащить, так что считай это местью. Погоди, тебе еще Танька по башке настучит, за то, что на помощь не позвал.
— Не успел. Быстро все случилось. Будто поджидали меня.
— Да, это проблема. Надо что-то будет придумать, на такой вот случай. Поодиночке нас могут и задавить.
Можно было подумать, что мы с Гиви шли по безлюдному лесу, и нас никто не видел. Но это было совсем не так — народа вокруг было много, но всем было плевать. Максимум, что происходило — нас обходили, даже не оглядываясь. Подумаешь, проучили новичка. Тут это сплошь и рядом.
Правда, иногда меня все же узнавали, и узнавание это было не всегда приятным.
Мне показалось, что в толпе как-то мелькнула рожа Кривдина, но уверенности не было. Хотя, он же точно здесь учится. Интересно, а он под кем ходит? Потому как этот ушлый комок навоза своего не упустит.
Впрочем, иллюзий насчет спокойной жизни я не испытывал — изначально знал, куда иду. И это заводило куда сильней, чем секс. Рожденный летать ползать не будет. И даже на земле будет смотреть свысока на тех, кто ходит по ней.
Для разнообразия на этот раз мы добрались без приключений. Под конец я уже тяжело дышал, потому как этот гад просто повис на мне, делая вид, что умирает. Я попытался стряхнуть симулянта, но он вцепился в меня не хуже клеща, желая показать всем, как ему плохо. А на то, что стало плохо мне, ему похер.
Так что, когда открылась калитка, я бесцеремонно свалил его на землю уже внутри двора и пошел в дом, желая всего и сразу. Ну, для начала попить, потому как сушняк стоял дикий. А еще душ прохладный мне не помешал бы. И чтоб спинку потерли, и желательно нежно так.
А этот мудак стонал, страдал и давил на жалость сердобольной Насте, которая вдруг прониклась его несчастным видом. Но ровно до того момента, как, обогнув меня, во двор вылетела Танька и зарядила с ноги этому притворщику. Гиви сразу ожил, вскочил и стал довольно резво убегать от разбушевавшейся подруги, по пути еще отвешивая ей комплименты, что-то типа: как ты прекрасна в гневе, какие на тебя симпатичные трусики и как хорошо тебе было бы без них…
— А что происходит? — вышла озадаченная Снежана.
Гиви в деревню за чачей ползёт:
«стингеp» в руках, за спиной пулемёт.
Козий помёт под руками скользит;
Гиви ползёт, он ведь храбрый джигит,
— процитировал я по памяти.
— Ты это к чему?
— Ну, суть передана верно. Храбрый джигит пополз в деревню в поисках любви и нарвался на хулиганов, которые тоже искали любви, но мужской. Гиви не согласился, и ему наваляли. Потом ему на помощь пришел его друг, и они сразу перехотели заниматься любовью и позорно сбежали под возмущенное блеянье козла.
— Это ты себя так назвал?
— Блин. Пурген примчался и всем настучал по головам и жопам.
— Так, я не пойму — Гиви пострадал или нет?
— Нарвался на Оборотневых, ну, и дальше все было так, как я и сказал. Это война, детка. Не смотри на моего друга свысока — мол, балагур без царя в голове. Он потомственный некромант из сильнейшего рода и всегда имеет две маски. Одну ты уже видела — весельчак и похотливый кобель. Но его темная сторона — даже мне страшно станет, когда он ее наденет. И сейчас он дурачится, чтобы не думать о том позоре, что с ним произошел. Потому как если оставить его наедине с этими мыслями, то плохо станет всем.
— А сам что думаешь? Ну, обо всем этом?
— Я свой выбор сделал и полезу на самый верх. Есть шанс, конечно, упасть, но есть и подняться. Те, кто с мной, так же могут упасть. Ты ж меня знаешь — я на полпути не остановлюсь.
— Я свой выбор уже сделала.
— Вот не пойму я все равно тебя. Ты ж меня ненавидела, а тут вот так вот и прям сразу…
— Ну, не сразу, конечно. Посмотрела, поняла, Навку послушала…
— Ага. Эта много чего наговорит и все с самыми честными глазами. Бойся ее — дух Нави первого порядка по определению не может быть добрым.
— Она ж вроде второго?
— Уверен, что первого. Иначе Кощей ее бы не отпустил так просто. Старшие духи или первые — они как бы наособицу стоят, и приказывать им никто не властен. Они сами по себе страшная сила. И последователей могут набирать. Так что для него даже лучше, что она ушла — темные друг другу не друзья, а прямые конкуренты, что в нашем мире, что в том.
— Но вы же дружите и давно.
— Мы иные — смотрим на мир одинаково. Да и привыкли за много лет держаться вместе. Одиночке, сама понимаешь, не выжить ни в академии, ни за ее воротами. Что там, кстати, с нашим новым знакомым?
— Да ничего. Умылся, сидит, регенерирует, чай гоняет. Досталось ему знатно, но ничего критичного. Завтра в норме будет.
— Что о нем думаешь?
— Да ничего, — пожала она плечами. — Я трудно схожусь с новыми людьми. Поэтому решайте сами. Так, вроде в меру неадекватный, но нам такие кажется и нужны.
— А ты сама насколько неадекватна? –улыбнулся я, глядя на Таньку, что все-таки загнала Гиви в угол и доступно, с помощью ударов рук и ног, объясняла ему, в чем тот не прав. Жалость? Ну да, ей, наверное, было его жалко — такого всего побитого, с засохшей кровью на морде. Но еще больше ей жалко было себя — своих потраченных нервов.
— Ну, я же здесь, с вами — вот сам и смотри.
— Но ты не ответила на вопрос — почему?
— Да что ты пристал⁈
— Понять хочу, насколько тебе можно доверять.
— А насколько можно доверять бездомному псу, которого отогрели, накормили и дали чувство семьи?
— Ты не он.
— Зато очень похожа. Я думала, моя жизнь разделилась на до смерти родителей и после. И то, что после, и жизнью-то считать нельзя. Не жила — существовала. Но теперь я вновь дышу полной грудью и во многом благодаря вашей семье. Люблю ли я тебя — однозначно нет. Ты симпатичный, не более. Так что нос не задирай. Противно ли мне будет лечь с тобой в постель? Тоже нет. Уверена, я даже смогу получить удовольствие. Хочу ли я находиться рядом с тобой — стопроцентное да. Ты интересный и даже загадочный. А меня с недавних пор привлекают тайны. Что же касается верности — я не предам, потому что незачем. Ты единственный, кто от меня ничего не требовал и оберегал просто так. Поэтому по возможности я тебя всегда поддержу и буду на твоей стороне.
— Откровенно, — удовлетворенно кивнул я. — Что ж, наши мысли во многом схожи, и это радует. Одно условие — никогда не мешай мне. Что бы я ни делал, какую бы лютую дичь с твоей точки зрения ни творил — не мешай. Если будет нужно, я сам расскажу и объясню. Просто принимай это. И не пытайся давить, навязывая что-то свое. Хочешь высказаться — твое право. Но без агрессии, аргументировано и максимально доступно, без словесных кружев. А теперь пошли в дом и поговорим с нашим потенциальным соратником. Это у них надолго, — кивнул я в сторону Таньки и Гиви.
