В любом случае среди нас Дима был безоговорочным экспертом по пониманию родины, он и взялся подыскать жилье на каникулы. Но неделя поисков ни к чему не привела, с местами было кисло. По заверениям Димы, даже кислее, чем обычно. Мы, конечно, молодцы, что взялись за поиски всего за полтора месяца до праздников, но кто ж знал, что нас выпрут из гнезда.
Как выяснилось, смущение Шанкса при объявлении о закрытии нашего корпуса было вызвано тем, что ему-то комнатку нашли. В старом корпусе. В обмен на то, что он поработает там комендантом вместо другого человека, а тот в кои-то веки поедет кататься на лыжах. Когда мы заявили ему, что нам обижаться не на что, потому что никто из нас в страшном сне не подписался бы на такие условия, он засмущался еще больше. Странный человек наш комендант, то строит всех железной рукой, то чуть не плачет от воображаемой несправедливости. Мы пообещали его навещать на новом месте, если он будет сильно скучать. Это окончательно выбило его из колеи, а, когда мы попробовали сказать, что пошутили, он еще и обиделся.
Зимнее выселение касалось всех, даже андроидов. Но с ними было проще всего: их перемещали в инженерный корпус, где они и так находились во время сдачи экзаменов. Возвращались, можно сказать, к родным пенатам. Центурион грозился установить на крыше корпуса зимнюю палатку и жить там, и неожиданно обрел сторонников в виде Питона и Анеуш. Они вместе даже ходили к администрации за разрешением на установку палаток, но, разумеется, ничего не получили. Им отказали сразу без промедлений, и на территории кампуса ничего ставить тоже не разрешили. Здесь вам не поход, заявили им в администрации. Хотите жить в палатке, идите в лес — и даже снабдили списком зимних походных площадок, типа позаботились. Так что все вернулись к исходной точке:
«Вам негде жить — вы находитесь здесь».
Обидно было, что не повезло именно новому корпусу, все старые оставались открытыми. Вот как можно так строить, чтобы через полгода надо было что-то ремонтировать? Мы же только сюда въехали. В июне кое-какие помещения еще краской пахли.
Закрытая на все каникулы столовая нас никоим образом не смущала, без нее бы мы справились, а без крыши над головой было грустно. Главное, я был уверен, что это решаемая проблема, оскорбляла ее внезапность. Швед мне посочувствовал, но сказал, что в универе каждый год такая шняга происходит. Какой-нибудь корпус выигрывает в лотерею выселения. Он так попал на втором курсе, и был вынужден вернуться к родителям, где лез от безделья на стенку и занимался математикой с младшей сестрой. И от принудительного репетиторства тоже лез.
Поэтому каждый вечер мы продолжали поиски, но жилье никак не находилось. Сказывались и наши ограниченные финансы, и короткий срок аренды, и пересечение с новогодними каникулами.
— Не, ну все-таки, — приставал Баклан к Диме. — Я понимаю, что с нормальными квартирами везде напряженка, а на Севере зимой еще и на улице не поживешь, но всё равно. Я правильно понимаю, что ничего нет ни за какие деньги?
— Да. То есть нет. Ни за какие. Я сейчас просматриваю другие общежития, это вообще не очень законно, но можно было бы договориться. Теоретически. Раньше эти номера прокатывали. Я как-то полгода жил в Новом северном и столовался там вместо персонажа, который укатил на Восток, а родителям вешал лапшу на уши, что учится на менеджера.
— А как тебя их комендант не заловил?
— Так он же мне ту комнату и сдал!
— Ахаха, а нельзя нам еще такого коменданта?
— Неа, он уже универ закончил и бросил эту работу. И, я смотрю, такого больше нет, гайки закрутили. А аншлаг такой из-за нового аттракциона — «Зимняя феерия», все приедут кататься.
— Что за феерия?
— Вплотную к западной части города фактически построили еще один город. Из нескольких ярусов. Но вишня на торте — воздушные трубы. По ним можно будет кататься в круглых санках в искусственном снегу и на всех смотреть. Чем-то похоже на аквапарк, только над городом. И так-то народ со всей агломерации приезжает пачками гулять и смотреть «Щелкунчика», а тут еще и это дивное диво. Кстати, туда билетов тоже нет, но я попробую добыть проход на тестовые прогоны.
Баклан фыркнул.
— Не получится, не очень-то и хотелось! А большая у нас агломерация, неловко спросить?
— 500 км в радиусе. С нее и допускают народ к бесплатной учебе в столичных университетах.
— О! — восхитился я. — А я-то думал, где город набрал столько студентов, которые в нем родились? А мы тут, оказывается, немного циркулем подвигали!
— Ха! Ты еще не видел, что называется примыкающей территорией у Петербурга! Там даже не круг, там сосиска, бесконечно простирающаяся на север и восток. И немножко пересекающаяся с московской.
— И я их понимаю. Но мне нравится эта логика. Я правильно понимаю, что люди из Бологого могут учиться и там, и там?
— Именно! А вот тверские не могут. Только здесь.
— Слушай! А чего мы уперлись в Москву? Давай посмотрим себе что-нибудь подальше? Я согласен на Тверь.
— Муж в Тверь, жена в дверь, ну да. Возможно, так и придется. Я уже смотрю Мытищи и Подольск, но и там всё кисло.
— Дим, вся надежда на тебя! — провозгласил я.
— Слушай, — Дима внезапно оторвал голову от планшета. — А скажи, наследник заводов, газет, пароходов, у твоей семьи не припрятано здесь милого домика? Где-нибудь на Волге? Сад вокруг, что там бывает у богатых людей?
Я вздохнул.
— Дим, ты медиум. Есть. На Рыбинском водохранилище. И сад вокруг тоже есть. Я там все зимние каникулы проводил.
— Ну⁈ — заорали Баклан с Димой. — И что же мы тут сидим?
— Дом законсервирован. Я могу теоретически добыть ключи в управляющей компании, но я понятия не имею, что там как. Мне надо к нему в комплект какой-то персонал и активировать все счета на обслуживание, и я… эээ… не уверен, что мы это потянем. И как будто этого мало, я уже две недели не могу связаться ни с кем из семьи.
— Да ладно? — вскочил с кровати Баклан. — Это вообще у вас в порядке вещей?
— Нет. Вернее, так. Что отец неделю не отвечает — нормально. Я бы даже не дернулся. Но через неделю я, на всякий случай, черкнул маме, а потом и бабушке. Я и деду написал, хотя знаю, что бесполезно. Он-то выходит на связь, когда захочет. Никто из них не ответил. Я оскоромился видеосвязью, поговорил с отцовскими секретарями. Они несут какую-то чушь про творческий отпуск. Какой отпуск? Спросили только не нужны ли мне деньги, на этот счет у них инструкции есть. Я сказал, что не нужны, и теперь просто сижу.
— А чего не рассказывал? — нахмурился Макс.
— Ну а чего рассказывать? Парни, мое безумное семейство куда-то делось!
— Фигасе, — протянул Баклан. — Делааа… Что будешь делать?
— Ничего не буду.
— Поедешь к ним?
— Куда к ним? На побережье, точно не поеду. Если они оттуда свалили, на это были причины. Буду ждать у моря погоды. Так что простите, от себя могу предложить только свои личные деньги. Их сколько-то есть. Ну должно нам хватить на что-нибудь в пределах агломерации.
— Как хреново-то…
— Ты про семью? Да ладно. Справлялись же они как-то раньше, и сейчас справятся. Я в них верю, — гордо сказал я и всем видом продемонстрировал, что тему надо закрывать.
Парни всё поняли и отстали. Мы отступили еще на сто километров от города и принялись искать жилье там. Баклан тоже подключился, и с его кровати то и дело неслось: «Дим! А вот это ты видел? Почему нет? А, так это цена за одного? Тогда нет».
* * *
Только я подумал, что давно ничего подозрительного не исходило от Центуриона, как он поймал меня вечером на входе в общагу.
— Риц, привет! Совет твой нужен.
Тут я чуть не упал. Просто не смог себе представить, в какой области Центуриону нужен совет от меня.
— Тут у Обы день рождения. Через неделю, в субботу. Надо бы как-то поздравить, а я чот ничего придумать не могу. Понятно, что можно торт на кухне подарить, если Шанкс разрешит, то со свечками, а если не разрешит, то без.
