— Так и мы не каждый!
— Что же, если вы нас качественно залегендируете, я думаю, это будет приемлемой платой за искажение нюансов, — внимательно посмотрела на писателя Марго.
— Не подумайте, я готовился, — писатель полез в мешок, который лежал у его ног, и его енотские лапы начали выкладывать книги на стол. — Я прочел вашу книгу и вашу тоже.
На столе материализовались «Основы органики» Марго, «Изменение как основа стабильности» Рудника, «Иллюзия контроля» Гелия, «Основы органических систем» Эксцельсы, «Органическое программирование» Елизарова, «Разрушение как фактор устойчивости» Веркиро, учебник для первого курса «Органика 101», книга в мягкой обложке с нечитаемым названием. Мешок оказался бездонным, стопка книг росла и росла, а глаза у профессоров становились всё больше и больше.
— И конспект!
Поверх стопки легла амбарная тетрадь.
— Не удивлюсь, если рабочие очки у вас тоже есть, — хмыкнул Рудник.
— Есть, — признался писатель. — И направляющие тоже. Не очень-то у меня получилось их применить, но со школьными профориентационными заданиями я справился. Ничего сложнее этого, к сожалению.
— Все бы наши студенты так готовились, — буркнул Рудник.
Писатель смущенно пожал плечами.
— А давайте сделаем так! — предложила Марго. — Экзаменовать вас по полной программе, честное слово, неинтересно.
Писатель стек по креслу как апрельский снеговик.
— Нет, нет, вы так старались, мы не можем вас выгнать ни с чем. Мы замерим вам органический балл, а потом отведем в тестовую аудиторию. Сдадите там тест Рудника. Она как раз открыта, там первый курс сдает основы оргсистем. Да?
Рудник согласно кивнул и постучал по стопке:
— Если вы всё это читали, вы сдадите его без труда. И мы с чистой совестью дадим вам справку, что вы знакомы с основами органики и даже имеете органический балл. Отнесете это добро в Минкульт, там должны это съесть.
Писатель радостно закивал и опять заволновался:
— А если у меня ноль органических баллов? Сколько надо вообще?
— Для поступления к нам более 50. Но у вас не может быть нуля, иначе вы бы не справились даже с простыми заданиями.
Сказано-сделано, и профессора повели писателя с его мешком книг на замер, бесконечно счастливые, что проблема, которую свалило им на голову начальство, начинает рассасываться.
* * *
Мне оставалось пять вопросов до конца, когда в аудитории появились Марго с Рудником. Они привели персонажа, похожего на постаревшего Больеша, и поместили его в кабинку слева от меня. Я даже моргнул лишнюю пару раз, чтобы проверить, не Больеш ли это в гриме. Но нет. Персонаж был компактным и укрылся в кабинке с головой и руками. Это еще кто такой? У нас все так плохо, что ищем людей где попало?
Все навострили уши, никто не пропустил появления новичка. Наступила тишина, которой до этого не наблюдалось, даже кнопки не щелкали. Но преподы говорили тихо, и всё, что я услышал, «подключите тест Рудника». Который мы еще не сдавали! А сами говорили, что экстерн отменен! Подозрительно всё это.
Я с трудом взял себя в руки и вернулся к тесту. На экране передо мной висел девяносто шестой вопрос, где предлагалось выбрать приоритетный апгрейд для системы: в сторону точности исполнения функционала или в сторону самонастройки. Ха! Вот это дилемма. В текущей ситуации я бы сказал, самонастройка, однозначно. Если под ней имеется в виду самопочинка, поскольку теперь совершенно неясно, когда что отвалится. Но я две из двенадцати лекций прогулял, а чужой конспект смотреть поленился, и как отвечать? Сто пудов в парадигме прошлого года надо было выбирать точность исполнения. А в этой — самонастройку. А менялись ли тесты с прошлого года? Я покосился на персонажа, укрывшемся в кабинке, судя по звуку клавиатуры, он отчаянно лупил по кнопкам, почти не задумываясь. Я подумал над своим вопросом и выбрал самонастройку, по крайней мере, не буду противоречить сам себе. А то обидно, когда пытаешься подстроиться под не пойми что, да еще делаешь это неправильно.
Я прислушался. Персонаж продолжал фигачить. Глупо было на него ориентироваться, но я заразился его энтузиазмом и закончил тест в его темпе. Нажал кнопку «сдать», результат тут же появился на экране.
«Поздравляю! Вы набрали 82% и допущены к экзамену»
Класс! Это было гораздо больше, чем я рассчитывал. Я отправил подробные результаты себе на почту, но не удержался и глянул, правильно ли я ответил на 96-й вопрос. Правильно! На все вопросы с 96 по 100 я ответил правильно, все ошибки были сделаны между 40 и 60 вопросом. Ладно, потом посмотрю, где накосячил.
Я встал, поймал взгляд преподавателей, кивнул им, обозначая, что сдал, и выбрался наружу. Надо было забрать имущество из шкафчика и переместиться на занятие с Рудником, потому что сегодня мы с Питоном должны были выступать с нашим докладом. Я точно не опаздывал, потому что сам Рудник еще был здесь, но торопиться не хотелось, и я все равно направился туда.
Наш с Питоном доклад пришлось слегка отложить, потому что все хотели знать, что за человек сдавал с нами экзамен.
— А это писатель, — объяснил нам Рудник. — Он хочет писать книгу про органиков, а теперь нельзя просто так писать о чем хочешь, надо сдать экзамен по обзорной дисциплине. Он сам готовился, и мы выдали ему тест по нашему предмету, который вам предстоит сдавать на следующей неделе. И когда он сдаст, он придет послушать ваши выступления, а потом я попрошу вас проводить его на практикум. Пусть тоже посмотрит.
— А какой у него органический балл? — выкрикнул с места Форк. — Мерили?
— Померили, — кивнул Рудник. — 53. Не очень большой, но мы могли бы его принять, если бы результат остальных экзаменов позволял.
Народ зашушукался.
В этот момент писатель просунул голову в дверь.
— Можно?
— Конечно, — улыбнулся Рудник. — Как ваши успехи?
— Прошел! — весело ответил писатель. — 72 балла.
— Это на «четверку». Замечательно! Проходите, пожалуйста, на любое место. Вот, господа, смотрите, какого результата можно достичь с помощью самостоятельной работы!
Писатель запрыгнул веселым мячиком на верхний ряд и притаился там.
Мне стало нехорошо. Теперь будет стыдно сдать основной экзамен меньше, чем на «четверку», я-то в отличие от него на лекции ходил. И вообще неприятно. Это я тут главное дарование, а не какой-то старый Больеш.
Доклад на фоне этих переживаний прошел незаметно, я только один раз оговорился, сказав «мяучный» вместо «научный», чем вызвал легкий смех в зале. С выкладками нашими Рудник согласился, поставил пятерки и вызвал Олич с Хмарь. Им предстояло вещать о постепенном усложнении элементов. Ничего нового там не должно было быть, но я на всякий случай решил послушать повнимательней.
А в столовой я обнаружил за одним столом Баклана и Шанкса, что было удивительно, потому что на обед мы почти никогда не попадали.
Рожи у них были такие, как будто кое-кто только что закусил свежей клюквой.
— Что такое? — весело спросил я. — Невкусно?
— Да всё вкусно, — вздохнул Баклан. — Разве что кусок в рот не лезет. Скажи ему, Шанкс, чего уж там.
— Ребят, я дико извиняюсь, но я не смог отстоять вам общежитие на каникулы. Наш корпус закроют. Какие-то там доделки…
— Ффух, — рухнул на стул я. — То есть нам больше месяца негде будет жить?
— Меньше. Закроют 28-го декабря и откроют 25-го января.
— Это, конечно, утешает. Что меньше месяца.
Глава 9
— А почему квартир-то нет? Нам бы и комнаты одной хватило. Мы и в хостеле проживем. Раз мы здесь помещаемся, поместились бы и там. У вас всегда что ли такой аншлаг? — Баклан как обычно терроризировал Диму.
— У вас! — передразнивал его Дима. — Теперь и у вас. Привыкли там жить под открытым небом.
Это он преувеличивал, конечно, но по сути был прав. Требования к жилью на Юге и Востоке были сильно ниже, у нас на побережье какую-нибудь халупу я бы точно нашел. На Севере было сложнее.
