Гелий изобразил из себя статую сфинкса и уставился в стену. Он уже высказался по этому вопросу и повторяться решительно не желал.
— Надо выделить бюджеты! — заявила Тера.
— И побольше! — ухмыльнулся Чин, ректор Нового технологического.
— Всё иронизируете!
— Никоим образом. Любое увеличение денег немедленно вызывает приток амбициозных людей.
— Гелий, что скажете? У вас здесь самый большой опыт, — Астахов постарался прозвучать максимально вежливо. И это было весьма затруднительно, потому что мнение профессора ему было прекрасно известно. И что он думает о министерских инициативах — тоже.
— Я скажу то же, что и всегда. Расширение не дает качества. Увеличение набора не дает качества. Упрощение обучающих процедур тоже не дает качества. Все это даст только увеличение количества. Что тоже приятно, потому что у принимающей стороны будет выбор, но и только. А потом нужно будет качество. И для него потребуются максимально сложные условия.
— Гвозди бы делать из этих людей! — откликнулся Чин.
— В человеческом организме железа на один гвоздь, — огрызнулась Тера.
— Вот нам столько и надо, — неожиданно включился Астахов. — Один человек — один гвоздь.
Гелий мысленно вздохнул. Ну не получается штамповать таланты в промышленном количестве. Даже сейчас, когда они наткнулись на проблему с помощью первокурсника, загрузить его поиском решения было невозможно. Потому что он не готов. С любым, даже с самым перспективным кадром надо работать и работать. Он примерно представил себе, куда их сейчас заведет дискуссия, и решил перевести этот поезд на другую ветку.
— Скажите, а почему мы собираемся решать эту проблему только силами университетов? Разве наши лидеры технологий не хотят принять участие в поиске временных и постоянных решений? Мне кажется, это упущение. Почему их нет сегодня с нами?
Астахов еле заметно скривился, но ответил.
— Они тоже участвуют. Но гораздо хуже контролируются. Прозрачность любого отдела разработки на уровне Ганга. Мы там ничего не увидим.
— Удобно хотите себе сделать, да? — откинулся на спинку стула Улей.
— Да, — не стал скрывать Астахов. — Мы хотим держать руку на пульсе. Они тоже работают, но мы не можем на них рассчитывать. Они могут придумать, могут не придумать, могут сделать и поделиться, а могут сочинить нечто и похоронить у себя как нерентабельное. Что угодно.
— А кто работает?
— Технотрек и Технодрифт.
Некоторое время помолчали. Улей потряс кофейник, но кофе уже кончился. Он вопросительно посмотрел на министра, и Астахов вызвал секретаря. Секретарь заглянул в кабинет, все понял и исчез.
Разговор не клеился. То ли из-за того, что иссякли запасы кофе, то ли из-за общей тупиковости ситуации. Тера погрузилась в свой комбраслет, отвечая на срочные вопросы, Чин уставился в окно, а Гелий продолжал разглядывать стену в кабинете Астахова. Стена была покрыта модными пористыми панелями. На этом расстоянии Гелий не мог их как следует рассмотреть и на полном серьезе принялся размышлять о том, не проявить ли любопытство к местному фэн-шую и не подойти ли поближе. Заодно попугать других своей эксцентричностью, а то что-то расслабились.
Привезли новую порцию кофе, сливок и печенья, и народ немного оживился.
— Господа, — напомнил Астахов. — Мы не можем разойтись даже без наметков идей. Про деньги я услышал, это был очевидный запрос. Мы, разумеется, изыщем дополнительные фонды. А что вы скажете по существу?
Гелий с интересом огляделся. Понятное дело, что такого рода проблемы просто так не решить. Да еще в оставшиеся двадцать минут. Но, может, у коллег будут идеи?
— Я думаю, — решила прервать молчание Тера, — что надо пересмотреть программы на будущий год. Возможно мы идем слишком линейным путем, и нам надо включить в подготовку органиков курс биологии. Хотя бы самый простой.
«Он у нас и так есть, — подумал Гелий. — А что, у вас нет? Вот это сюрприз».
Астахов одобрительно кивнул. Ну хоть какие-то идеи.
— А еще нужна практика!
— И обмен межтерриториальным опытом!
— И профориентация в школах!
— И…
Что хотел сказать Басов, ректор Консолидированного технологического, никто не узнал, потому что двери распахнулись и на пороге нарисовалась глава отдела Вестников прогресса.
— А почему мы не приглашены на вашу встречу? — мерзким голосом спросила она.
Глава 8
Астахов смотрел на главную вестницу тяжелым взглядом. Смотрел, смотрел и смотрел, как будто проникся театральным советом «никогда не бери паузу, а если взял, то тяни сколько сможешь». Вестнице постепенно становилось неуютно. Что-то определенно изменилось в этом мире, если министр себе такое позволяет. Ну или у него сегодня просто тяжелый день, попыталась она убедить себя. За ее спиной переминались с ноги на ногу двое младших коллег.
Паузу прервал секретарь Астахова, появившись в дверях с очередным кофейником.
— Разрешите…
— А, вы просто кофе пьете? Я тогда пойду, — признала поражение вестница и гордо удалилась.
Вокруг стола пронеслось сдавленное фыркание. Никто не был чужд офисных развлечений. Отгрызешь, бывает, хвост тигру, и день прошел не зря.
— Кофейник оставляйте, но мы уже заканчиваем, — распорядился Астахов.
Чин с удовольствием налил себе третью чашку. И ничего, что кофе скоро польется у него из глаз, этим утром не до ЗОЖ.
Секретарь осторожно прикрыл за собой дверь.
— Ну что же, господа, зафиксируем наши договоренности и будем работать дальше. Все чудеса, которые будут происходить в руках у ваших разработчиков, давайте складывать в стопку, нам нужно всё.
Участники встречи с готовностью закивали. Ничто так не помогает людям, как внезапное чудо.
Подвели итоги и разошлись.
Гелий вышел из здания министерства и решил не вызывать университетский мобиль, который привез его сюда, а добраться своим ходом. День был отличный: неожиданно солнечный, сухой и прохладный, совершенно не ноябрьский. Встреча, которую он продолжал считать бесполезной, хотя бы не обернулась катастрофой, и это был успех.
Он не торопясь дошел до подземной станции и дождался поезда в сторону кампуса. Поезд приехал расписной и нарядный, как матрешка, рекламировалась новогодняя акция с полетами внутри воздушных труб. Вот ведь удивительно, пока одно расползается, другое замечательно растет. Он, конечно, староват, чтобы на таком кататься, но с удовольствием съездит посмотреть, как летают над городом люди в окружении искрящегося снега. Снег, надо понимать, в таком случае должен был быть искусственным, не будут же они настоящий туда закидывать.
Гелий посмотрел на публику в вагоне. В основном это были студенты, и примерно половина из них доделывала домашки на планшетах. Есть вещи, которые не меняются, мысленно усмехнулся он: никто не делает ничего заранее. И их можно понять, вдруг задание отменят? На их отделении такого никогда не происходило, но ничто не мешает студенту надеяться.
* * *
Я прошел в аудиторию для сдачи тестов, где еще ни разу не был. Предстояло сдавать контрольную по структурам систем. Выглядело всё гораздо строже, чем на пересдаче школьных экзаменов: перед входом мы сдали в шкафчики комбраслеты с планшетами и закрыли их на биометрию. Потом нас просветили в рамке для встроенных устройств, что было явным перебором, из всего своего окружения я знал только одного человека, у которого такое было. И это был Гелий, который в страшном сне не стал бы здесь ничего сдавать. Ну или подготовились на будущее. Тех, кто всё отдал, запускали внутрь.
Аудитория по размеру была примерно такая же, как большая лекционная, только плоская, без амфитеатра. Каждому полагалась отдельная кабинка. Я с удивлением заметил, что мы опять тут все: и пятилетники, и трехлетники. За мной стоял уже знакомый мне Каравай с пятилетней программы, и я спросил его:
— А мы что же, сдаем одно и то же?
