– Спит, – тихо сказала медсестра.– Спит или отключилась? – уточнил я. Сам не узнал свой голос. Сухой, как песок.– Просто спит, – Маша покачала головой. – Но ей тяжело. Очень.
Я зашёл, поставил рюкзак на пол, присел рядом.– Конкретней. Насколько всё херово?– Я же не врач, – Маша вздохнула. – Я могу зашить, уколоть, повязку сменить. А с таким… я не знаю, что делать. Это похоже на пневмонию. Но лёгкие послушать нечем, да я и не умею. А без анализова антибиотики подбирать только наобум. У неё жар, и она есть не может, наружу выворачивает. Только пьет.
Вчера было не так, она бодрая была, даже относительно веселая. Похоже, что болезнь реально стремительно разворачивается. Блядство.
Я молча расстегнул рюкзак и вывалил на пол всё, что взяли в аптеке. Почти все упаковки одноцветные. Никто не делает яркие пачки для рецептурных лекарств, их ведь по телевизору не покажешь. Нет смысла на дешевый маркетинг ловить.– Это поможет?
Она кинулась к ним, быстро перебирая упаковки. Несколько раз вскидывала брови, что‑то себе под нос бормотала, потом схватила одну пачку, вторую, проверила сроки.– Есть нужные. Вот это точно пригодится, – она показала упаковку, на которой было написано «цефуроксим». – Но тут антибиотики только, а нужны жаропонижающие и противовоспалительные хорошие. У нее жар, уже мозг начинает плавиться.
– Я найду, – сказал я. – Иди, напиши список. На бумаге, чётко, по названиям, несколько вариантов того, что надо. Я людей пошлю, хоть что‑то, но найдут.
Маша кивнула и встала. Прошла мимо меня к двери, задержалась на полшага, хотела, кажется, что‑то сказать, но не стала. Просто ушла.
Я остался с Ликой.
Сел ближе, почти на край кровати. Осторожно взял её за руку – как лёд. Вены проступают, кожа тонкая, будто натянутая. А потом коснулся щёки и тут же отдернул ладонь. Кипяток.
Чёрт.
Я помнил, какой она была вчера – усталая, но живая. Шутила, даже улыбалась. А сегодня лежит, будто уже не с нами. Не услышала, как я вошёл. Не чувствует, как я ее за руку держу, даже в ответ пальцы не сжимает.
Я провёл пальцем по её ладони, взял её в обе руки и стал растирать, греть. Хоть как‑то. Хоть что‑то сделать, а не просто сидеть и пялиться. Поднёс ладонь к своей щеке. Чёрт, Лика…
Не думал я, что привяжусь к кому‑то в этом аду. Но вот – привязался. И не к телу. Не к ласке. А к тому, что она стала частью… Да частью меня, блядь уж. Моей женщиной. Без дураков.
Возможно, единственным, что держало меня на плаву. Потому что если бы не она, не тот разговор, после того, как я узнал о своем прошлом… Я бы не собрал себя. Может окончательно на части развалился бы, а возможно наоборот .Стал тем, кем они меня считали. Тем, кем боялись. Тем, кого я сам в себе чувствовал, когда начинал терять контроль. Маньяком ебаным.
Но она меня вытащила. И теперь пришла моя очередь отплатить ей за это.
Так что я ее вытащу. Нужен… План нужен.
Во‑первых, лекарства. За ними я прямо сейчас отправлю группу из местных. Олег поведет, ему пора уже не только драться, но и командовать учиться, да и я этому разумному не по возрасту подростку доверяю полностью.
А во вторых… Те, кто сидит в больнице. Они там, наверное, сейчас в отчаянии, потому что мы просто ушли, не подав никакого сигнала. Ну а что мы могли сделать? В ответ им баннер вывесить? Или что? Рации у них по идее быть не может, никакой связи нет. Я, конечно, пожестикулировал, мол, ждите, но поняли ли они это.
Но среди них должен быть врач. Да любой: хоть хирург, хоть проктолог, мать его, он все равно в болезнях и лекарствах будет понимать. И сможет их с Яной вытащить. Так что… Наверное, если я смогу вытащить их, то расплачусь за жизнь Лики.
Ладно, пора действовать.
Я провел ладонью по ее щеке, уже не отдергивая руку, после чего развернулся и вышел из комнаты. Чуть ли не бегом скатился вниз по лестнице. Овод, Степаныч и Олег сидели внизу. Подросток под руководством «росгвардейца» чистил свой Калашников. Правильно, мне тоже нужно этим заняться, с глушителем, пусть даже самодельным, механизм засирается гораздо быстрее. И судя по всему, они уже заканчивали.
– Олег, – сказал я. – Как закончишь чистить, найди Пашку и Мустафу, обоих ко мне. Степаныч, Овод, мы сейчас с вами совет держать будем.
– Ты хочешь в больницу влезть? – спросил Овод.
– Да, – кивнул я. – Людей оттуда надо вытаскивать, без вариантов.
Он хмыкнул, а потом собрал затвор и затолкал его на место. После чего вставил возвратную пружину и надел крышку ствольной коробки. Направил автомат в сторону, нажал на спуск, и после этого примкнул магазин.
Олег повторил его действия, забросил ремень автомата на плечо и быстрым шагом двинулся на выход из дома. Исполнять приказ пошел. Это хорошо.
– Рад, – вдруг проговорил Овод. – Что в тебе не ошибся. Если честно, не думал, что ты вот так вот станешь рисковать.
– Это будет рискованно, – сказал я. – Охренеть как рискованно. Ты ведь видел, сколько там тварей. И, скорее всего, в окрестных районах их не меньше. И рисковать будем мы все.
– Но у тебя ведь есть идея? – спросил он. – Я думаю, если бы ты не видел вариантов, то не взялся бы. За безнадежное дело точно не взялся бы.
– В этом ты прав, – я улыбнулся. – Сейчас, найдем одну сумку, и я тебе кое‑что покажу. Пошли за мной.
Я поднялся и двинулся в сторону комнаты, которую мы заняли под склад. Вещи из машин давно уже затащили в дом, и оставалось только найти нужную сумку. Сделал я это далеко не сразу, но все‑таки отыскал, положил ее на кровать и приоткрыл. Внутри был пакет, и я развернул его.
– Это еще что? – спросил «росгвардеец».
В сумке были остатки фейерверков, которые мы взяли еще в Севастополе. То, что я не распотрошил под бомбы, а оставил так. С рассчетом на то, что пригодится. И вот сейчас мне пришла в голову идея, что действительно может пригодиться.
– Ты салют решил для зомби устроить? – спросил он.
– Не совсем, – я покачал головой. – Но в общем и целом да. Ты заметил же, как они на твою звездку отреагировали?
– Ага, – кивнул Овод. – Уставились, да и пялились, пока не погасла. Будто загипнотизировало их что‑то.
– А это – просто сигналка, она не бахает особо, – сказал я. – А прикинь, вот такие вот штуки, которые будут вверх взлетать, взрываться, шуметь, короче. Как на Новый год. Или на День Победы. И как ты думаешь, пойдут они на них?
– Может сработать, – проговорил Степаныч с сомнением в голосе. – Но как мы их запускать будем? По идее надо из разных точек сразу несколько пустить.
– Неа, – я покачал головой. – Мы будем управлять толпой. Зажжем в одной точке, но очень много, и пусть бомбит хотя бы минут десять. К этому времени они все туда двинутся, причем, подозреваю, со всего города. А мы свалить успеем, на «Тигре”‑то. А потом – вламываемся в больницу, зачищаем ее, лезем внутрь. Спасаем всех, вывозим. И честь нам и хвала.
– Но тут есть один нюанс, – Овод посмотрел на меня с интересом. – Чтобы эта тема сработала, ее запускать нужно ночью. Ну либо вечером хотя бы, когда темно уже будет. А зомби в это время быстрее становятся. Ну и морфы.
– Точно, – сказал я. – Поэтому мы все делаем так. Заезжаем в город вечером, запускаем фейерверк, пока горит, уезжаем. Даем крюка, едем к больнице, высаживаем десант. Пойдем… Ну, как обычно, наверное: я да ты, Олег, может быть. Вход баррикадируем, зачищаем больницу, находим людей. И с ними уже до утра сидим. С утра даем сигнал…
– Край, звал? – спросили у меня за спиной.
Я повернулся и увидел там Мустафу, Пашку и Олега. Однако, парень уже сбегать и найти всех успел.
– Возьми с собой еще одного человека из местных, из тех, кому оружие дали, – сказал я. – Потом вчетвером садитесь в один из УАЗиков и едете туда, куда Олег скажет. Там – магазин мы вскрыли, но в нем еды не так много. Зато рядом аптека. Олег.
– Я, – негромко отозвался подросток.
– Найдешь Машу, она список должна написать из того, что надо привезти. По этому списку в аптеке нужно найти, так что ищите хорошо. Ты за старшего, понял?
