А когда были проведены учения, и Суворову показали принцип нашей работы, фельдмаршал, казалось, забыл о курьёзе и после слов «посмотрим, что из этого выйдет, так-то оно лихо получается» командующий спешно направился в другие воинские подразделения. Нам же оставили конверт с приказом, куда и как направляться. Следовало бы отметить, что через два дня приказ изменился, как и направление нашего движения.
И вот сейчас я своими воспоминаниями всё дальше откладываю нужный сон. А завтра предстоит устремиться на ту часть австрийской территории, которую уже занимают французы. Нам следовало отправиться точно в срок к оккупированному Триесту.
*………………*…………..*
Надеждово
3 мая 1798 года
Екатерина Андреевна Сперанская, урождённая Колыванова, ещё никогда себя не чувствовала помещицей. Она жила со своей тётей княгиней Оболенской, бывала в поместьях отца, но нигде она не была хозяйкой. Потому эта роль для молодой жены перспективного служащего, а сейчас ещё и офицера, Михаила Михайловича Сперанского была в новинку. Ранее Екатерина была под надзором, ей приходилось внимать нравоучениям тётушки, постоянно думать о том, как бы соответствовать статусу дочери князя Вяземского.
А теперь воля вольная? Как бы не так. Теперь она, Екатерина Андреевна Сперанская, обязана соответствовать своему статусу, быть хозяйкой огромного поместья и вникать в управление большого числа предприятий и учреждений, расположенных на территории поместий.
Катя тосковала по своему мужу, переживала за него. Вот только времени на это было крайне мало. Взяв себе в секретари и помощники ушлого Лёшку, того самого сына одного из старост, Катерина планировала каждый свой день до минуты. Она небезосновательно полагала, что уже только её присутствие на каком-либо из предприятий, как и сама вероятность посещения мануфактур и мастерских, заставляли работников работать, а мастеров мастерить.
Вместе с тем, Екатерина Андреевна, несмотря на свой юный возраст, не была из тех дамочек, которые будут хлопать ресницами и верить каждому слову, сказанному руководителем какого-либо производства. Она пыталась вникнуть в производственные процессы, читала какую-то литературу, не стеснялась задавать вопросы, чтобы только понять, что и как должно работать и, что в конечном итоге получается.
Изо дня в день она ездила по всем закоулкам огромного поместья, и всё больше поражалась тем масштабам и перспективам, которые заложены были её гениальным мужем. Да, она считала Михаила Михайловича Сперанского гением своего времени. Если раньше это определение касалось лишь литературной деятельности супруга, то сейчас становятся понятными и достижения в других видах деятельности, даже, можно сказать, творчестве мужа — производстве и коммерции.
Екатерина Андреевна понимала, что вести какую-то региональную светскую жизнь не совсем прилично в отсутствие мужа, но она должна была это делать. А после такая деятельность становилась интересной для молодой женщины и уже включалась в планирование среднесрочной перспективы. Катя была вынуждена встречаться со многими соседями, даже с представителями казаков, которые поспешили выказать своё почтение молодой и, как многие утверждали, красивой временно одинокой жене воюющего офицера. За одну неделю Екатерине Андреевне пришлось принимать девять делегаций гостей.
Все гости ожидали увидеть несмышлёную юную барышню, а встречали умную и даже иногда весьма изворотливую женщину, решительный характер которой так разнился с милой внешностью. Так что те, кто поспешил договориться о скидках или ещё каких преференциях с производств в Надеждово, сильно разочаровались. Муж и жена невероятно похожи в своей неуёмной деятельности.
Для многих приезжих гостей было непривычно наблюдать за тем, как по их приезду вокруг усадьбы начинают расхаживать вооружённые люди. Даже мужики-крестьяне после всех своих работ кучковались и так по-недоброму смотрели на всех гостей. В отсутствие хозяина и стар, и млад были готовы стать на защиту чести и достоинства их «ангелочка», всем полюбившейся хозяйки.
Однако, эти меры были чрезмерны. На защиту Екатерины Андреевны могли единовременно встать более сотни вооружённых и уже неплохо подготовленных бойцов. Военный городок, расположенный на окраине поместья Надеждово, не пустовал, и там постоянно тренировались воины.
И не зря. Проезжал тут мимо отряд сумских гусар, направлявшихся в Австрию, так один поручик забылся, посчитал, что он столь неотразим, что может претендовать на взаимность со стороны милой молоденькой женщины. Что женщина замужем, нисколько не смущало этого франта. Наверно, он до сих пор не может сидеть в седле, так как Екатерина Андреевна собственным идеальной формы коленом отбила у поручика его восторженную часть тела, а влетевший в комнату лакей моментально скрутил поручика и вышиб дух у его сослуживца ротмистра. Через пять минут вся округа была взята под плотный контроль личной полусотней Богдана Стойковича, оставшегося как раз для охраны поместья, но прежде всего жены командира.
Екатерина Андреевна долго уговаривала архитектора Андреяна Дмитриевича Захарова отказаться от вызова на дуэль того самого похотливого поручика. Гусары уехали, но посчитали нужным сказать, что они оскорблены таким пренебрежительным гостеприимством. Поручик молчал, он понимал, что вёл себя неприлично, а вот его товарищи не могли простить, что были частью побиты, а частью изолированы и выпровожены с территории. Особо лютовал и гразил карами ротмистр Дмитрий Николаевич Лиховцев. Оказалось, это уже после кто-то вспомнил, что именно он некогда супруга Кати забирал в Петербург чуть ли не силой.
Андреян Дмитриевич Захаров ещё в конце зимы прибыл в Надеждово с готовым проектом будущего даже не дома, а дворца семейства Сперанских. Уже привозят кирпич с Луганских кирпичных заводов, готовится котлован для заливки фундамента, а в поместье прибыли строители. Судя по всему, денег, которые подарила тётушка Екатерина Андреевна Оболенская, на грандиозные задумки архитектора Захарова не хватит. Катя хотела быть рациональной и думала об изменении проекта, удешевлении его. Но рационализм был побеждён женским иррациональным «хочу».
— Хозяйка, — в комнату, где Екатерина Андреевна Сперанская продолжала работать над коррекцией романа «Граф Монте-Кристо», вбежал Лёшка.
— Алексей! Выйди вон и войди, как приличествует образованному человеку! — припечатала хозяйка поместья.
Катя решила для себя, что попрактикуется в воспитании юноши, чтобы иметь опыт и правильно воспитывать уже своих детей, которые обязательно родятся, как только вернётся муж, и она возляжет с ним. Не дал Бог забеременеть ранее, в чём молодая женщина винила себя.
— Нет-нет, нынче не до всего этого, хозяйка, тама батюшка Михаил, ему плохо, матушке Прасковье Фёдоровне тако же плохо, — с проступившими слезами почти выкрикивал Алексей.
Катя стремглав вылетела из дома.
— Где карета? — закричала хозяйка.
Дворовые были шокированы: столько металла в голосе у хозяйки они ещё не слышали, даже не предполагали, что она может так вот жёстко повелевать. Между тем, понадобилось ещё минут десять, чтобы выезд был готов.
Мать и отец супруга отказывались переезжать в «барские хоромы». Они жили скромно при главном храме в поместье, одной из трёх церквей, и никак не собирались признавать в себе что-то господское. Хотя статус священника и так стоял вне табели о рангах, и все, кто обитал и работал в Надеждово, кланялись, как матушке Прасковье, так и дому, где они жили. Михаила Васильевича Васильева, отца хозяина, принимали чуть ли не за святого.
У самой Кати со свекровью сложились нейтральные отношения. Всё никак они не могли переступить через сословные условности. Прасковья не позволяла себе нравоучать невестку, ну, а Катя не могла относиться с должным пиететом к свекрови. Между тем, женщины могли поговорить, и каждое письмо, которое получала Катя, она зачитывала Прасковье Фёдоровне, которая получала письма от сына через раз. Как-то отдалился от них Мишенька, как только переехал на службу к князю Куракину. Ну, да оно не мудрено, чай барин уже.
