"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Ковтунов Алексей

В результате вместо всех Великих мастеров по правую руку от него стоял лишь Дамиан, Мастер Плетельщик, взбаламученный донельзя и мелко дрожащий. А также Мастер Растений и еще несколько Малых — те, кто вовремя сумел найти приют во дворце Мастера Равновесия. Благо, этот дворец, несмотря на отключившуюся защиту, стал островком порядка в море хаоса…

Благодаря человеку, который стоял за левым плечом Мастера Равновесия. Его рабу Симору.

На самом деле не только ему: кроме Симора на защиту Фалея Рузона встали и его счетоводы во главе с Виенной, чьего сына он самолично помог из беспомощного идиота превратить в глуповатого, но полезного парнишку; и повара, которым он превосходно платил и осыпал почестями, не ограничиваясь одними лишь магическими запретами; и даже его охрана, которой он разрешал держать семьи в городе и позволял выкупать свободу для своих детей!

Но именно Симор заслонил собой Фалея, когда того пришли убивать рабы-привратники и уборщики. Именно он добился того, что эти рабы отступили: то лестью, то угрозами, то умело примененным хлыстом — когда-то давно Фалей оплатил обучение Симора у одного из гостей Цветка, специалиста по бою без магии, исключительно из любопытства: интересно было, что это за бой такой!

Потом явились остальные старшие рабы и Симор сразу поставил себя с ними так, будто замок Фалея — это их дом тоже, и они все вместе должны защищать его от вандалов. Рузон мог только, онемев, слушать их и думать: «Я ошибся в нем даже сильнее, чем думал… Как же я вовремя его не разглядел?.. Почему я сделал его рабом?..»

Боги, давным-давно забытые им боги, мог ли он предполагать, что дойдет до такого⁈ Что когда-нибудь он лишится всех своих сил, не сможет даже язычок огня вызвать — и останется в живых лишь благодаря рассудительности собственных слуг⁈

И не только рассудительности. Фалей Рузон не очень верил в милосердие и верность — по его мнению, эти приятные качества служили лишь подспорьем, когда людям нужно было оправдать свою слабость, леность или поднять настроение мыслями о собственном нравственном совершенстве. Так что он определил для себя побуждения слуг так: они просто вовремя поняли несколько важных вещей. Во-первых, Старые Терранцы слишком малочисленны и не будут захватывать Цветок целиком и надолго; во-вторых, деться с Цветка рабам все равно некуда, а убийство собственного хозяина, да еще не самого плохого, — необратимый поступок, за который придется отвечать; в-третьих, если магия вернется, то без Фалея Рузона они все равно не защитят собственные жизни и семьи. Кое что из этих доводов Симор даже приводил низшим рабам, лишь выбирая слова попроще!

Однако Мастера Равновесия все же не оставляла мысль, что дело было не только в этом… Нет, как будто бы не только.

В конце концов, ему ли не знать, что человеческие чувства, включая привязанность и любовь, также вполне реальны — сколько раз в своих интригах он полагался именно на них!

Он ничего не сказал Симору. Симор ничего не сказал ему. Но теперь старший слуга молча и веско стоял за левым плечом Фалея, а тот не знал — совершенно не знал! — как посмотреть в глаза собственному рабу.

Впрочем, старым терранцам, которые шагали навстречу, он тоже посмотреть в глаза не мог. Они пугали его еще сильнее.

Архимаг Кирилл шел в центре — и… боги, как Фалей Рузон мог разговаривать с ним снисходительно⁈ Как имел смелость использовать его в своих схемах и планах⁈

Теперь, со снятой маскировкой — она тоже не работала без магии, но магическое зрение сохранялось — был отчетливо виден не только огромный резерв, но и прочие нюансы, о которых Рузону рассказали его шпионы — но сам он не видел глазами. А зря! Может быть, тогда отнесся бы к старому терранцу с большей осторожностью и предупредительностью!

Например, теперь стало видно, что его руки, особенно ладони, причудливо изменены в смысле магических каналов — и таким способом, который Фалей Рузон никогда, ни у кого прежде не видел! А ведь Симор докладывал ему, что у главы старых терранцев странные шрамы на руках в форме подковы, и что они как-то позволяют ему подавать дополнительный поток энергии, но Мастер Равновесия не придал этому значения — иногда опытные воины вживляют артефакты прямо в кожу. У Стратига были такие, например. Теперь же он мог отчетливо разглядеть, что это не артефакты, что кто-то здорово поработал с идущими от сердца каналами архимага — не тот ли человек, который вживил новое сердце его слуге?

Кстати о нем. Тот шагал бок-о-бок со своим предполагаемым хозяином, особенно страшный без маскировки, когда бросались в глаза отметины многочисленных смертей и чуждое ему сердце. В какой-то момент что-то сказал Кириллу с улыбкой, тот усмехнулся, ответил — и этот тип заржал так, что был вынужден закрыть рот рукой! С ледяным сердцем Фалей Рузон осознал: так не может выглядеть общение хозяина со слугой, сколь угодно доверенным! Это разговор равных, даже друзей!

Опять же, о крушении Алого Лепестка Рузону уже рассказали во всех подробностях — как и то, что именно этот светловолосый великан был в ответе за убийство едва ли не всех учеников Стратига. Лишнее подтверждение: таких боевых рабов не бывает! Ни один даже самый сильный воин не потерпит рядом с собой раба, умеющего убивать, словно божество гнева, спустившееся на землю с облаков! Разве что держать его под такими жесткими и всеобъемлющими гиасами, что он не сможет даже пикнуть без разрешения хозяина, — но тогда и навыки его станут бессмысленными.

Да и второй сильный якобы раб, тот, которого он поначалу посчитал юношей для развлечений из-за особенно смазливого лица!.. Его работу Фалей Рузон видел своими глазами, и чуть бороду у себя не вырвал в волнении — а ведь еще владел магией на тот момент!

Огненный шквал, испаряющий даже дома, — можно ли представить, что подобное доступно человеку, а не дракону⁈

Быть может, старые терранцы показали себя не слишком искусными в фокусах вроде создания артефактов и бытовых заклятий, быть может, их боевые приемы и примитивны по сравнению с наработанным веками арсеналом Стерариев — но о такой мощи Фалей никогда прежде даже не слышал.

Не бывает рабов с такой магической силой и такими возможностями! Ни один хозяин, ни один даже самый сильный гиас не сможет удержать такого! И никто не позволит своей собственности приобрести подобные навыки!

Полноте, а есть ли в их отряде вообще рабы?.. Неужели… неужели они говорили правду в самом начале, когда пытались убедить их, что все они — воины, присягнувшие на верность немагическому государю и связанные лишь внутренней иерархией? А следы гиасов на их телах объясняются как-то иначе?

Значит… значит, Фалей Рузон не только оскорбил архимага Кирилла пренебрежением — он добавил к этому оскорблению то, что унизил его соратников! Вероятно, даже братьев по оружию!

Не говоря уже о том, что приобрел врагов в лице самих этих магов… А ведь Фалей еще в детстве поклялся себе никогда не заводить могущественных врагов! Либо убивать сразу, либо не допускать вражды!

Но даже эта ошибка меркла перед главной ошибкой Фалея Рузона.

Ошибкой, о которой свидетельствовали четыре женщины, шагавшие впереди Кирилла Ураганова.

Одну, рыжеволосую Ксантиппу, он уже видел — Кирилл представил ее как свою жену. Остальных Рузон не знал. Все трое были красавицы, а две к тому же выглядели как опасные воительницы: высокие, широкоплечие, с ловкими, отточенными движениями. Самая невысокая блондинка чем-то напомнила ему Роксану Евторскую, но его интуиция четко просигнализировала: эта тоненькая девочка куда опаснее Мастера Навигатора и ее рабыни Хлои вместе взятых! Кстати, эта девица поймала взгляд Рузона, задержала его — и, кажется, больше не сводила с него взгляд. Что ее так заинтересовало в нем⁈

Все четверо пылали огромным резервом, ненамного меньше, чем у архимага Кирилла. У всех не было ни следа гиасов.

И между ними четырьмя и Кириллом тянулись сердечные связи!

Он заключил связь с четырьмя женщинами — одновременно⁈ Пять человек настолько доверились друг другу, что установили связь между собой — и не погибли⁈