"Фантастика 2025-102". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Ковтунов Алексей

Даже в связь с одной женщиной было поверить! Сердечная связь — это всегда огромный риск, а когда партнеры разного пола, риск увеличивается многократно. А тут — с четырьмя! Невероятно!

Как они все остались живы⁈ Как он решился на такое⁈ Как это вообще возможно⁈

Ведь достаточно было кому-то одному хоть немного засомневаться в других — и все пятеро не выжили бы! За счет чего архимаг Кирилл внушил своим спутницам такую железную уверенность⁈ Как нашел женщин, способных на подобную безусловную лояльность к мужчине и друг к другу, как сумел выпестовать узы между ними⁈

Если бы Фалей Рузон видел это прежде — боги, он принимал бы этого Кирилла с царскими, нет, божескими почестями, он дохнуть бы боялся в его сторону лишний раз, он льстил бы ему и выполнял бы все его желания — лишь бы тот рассказал ему, как он этого добился! И не обратил бы свой гнев против Цветка, потому что человек, способный на такое, способен на что угодно!

Ну почему, почему старый терранец сразу не взял с собой всех сердечных подруг⁈ Скольких потерь и разрушений можно было бы избежать!

Но теперь хотя бы совершенно ясно, каким образом Алый Лепесток был окончательно разрушен, и за счет чего архимаг Кирилл одолел Ликаона. Тот, со всем своим опытом и безжалостностью не имел ни единого шанса против такого!

Как и сам Фалей Рузон, если подумать.

А это их умение отменять магию⁈ Как они вообще сумели добиться такого⁈ Как им в голову это пришло⁈ И почему Кирилл, его соратники и его женщины держатся так, будто их потеря магии совершенно не волнует — будто за ними стоит какая-то другая сила⁈

Архимаг Кирилл остановился поблизости от помоста, неприятно усмехнулся и сказал:

— Ну что, Мастер Равновесия, нравится твое новое положение? У тебя было две возможности его избежать! Первая — договариваться с моим нынешним заместителем, бывшим командиром, — он махнул рукой в сторону светловолосого ожившего мертвеца, мясника Алого Лепестка, который глядел на Рузона с вежливой равнодушной улыбкой. — Вторая — не натравливать на нас Ликаона Стерария, а дать спокойно улететь с Цветка. Оба этих шанса ты упустил. Теперь будешь делать все, как я скажу. Тогда останешься в живых и даже власть свою сохранишь… если сможешь, конечно. Понял?

Фалей кивнул, постаравшись сделать жест как можно более степенным. А вслух сказал:

— Разумеется, архимаг Кирилл, вы в бою доказали свое превосходство над нами! Мне остается лишь смиренно молить о милосердии!

— Милосердие ты получишь, хотя его и не заслуживаешь, — холодно сказал Кирилл. — Вот мои условия…

К большому удивлению Рузона, условия оказались и впрямь милосердные! Старые терранцы не требовали ничьих казней или денежных выплат! Правда, оговаривали свое право забрать с собой любых неинициированных рабов с невольничьих рынков или даже из домохозяйств — но Рузон очень сомневался, что они смогут увести с собой много! Может быть, человек сто, самое большее, иначе они просто не влезут в их странный корабль. Это болезненный удар для хозяйства Цветка, но не сказать чтобы непереносимый.

Правда, удивительно — зачем на плотно заселенной Старой Терре здешние рабы?.. Да еще и неинициированные — фактически, малообученные или совсем необученные заготовки! Ну да ладно, Фалей уже понял, что их цивилизация отстоит от всего, что он знал, дальше, чем любое варварское королевство — от Оросской или Орагонской империи! Их мотивы, вероятно, продиктованы какими-то причудливыми религиозными или иными соображениями, которых он понять не мог.

Отдельно архимаг Кирилл упомянул родичей мальчика-раба, которого раньше подарил ему Мастер Растений — и Фалей Рузон поздравил себя за предусмотрительность! Узнав об этом случае от Танакоса, он не пожалел времени и выкупил у Жизнелюба близких мальчика, которые могли бы представлять для того сентиментальную ценность. Да, игра очень вдолгую, но Фалей решил, что затраты сравнительно небольшие, однако могут окупиться многократно, если вдруг этот безымянный мальчишка обнаружит неожиданные таланты и сумеет стать в хозяйстве Кирилла старшим рабом — а то и фаворитом. Увы, мать раба Жизнелюб продавать отказался: мол, она любимая портниха его третьей жены. А вот всю мелочь уступил, пусть и с наценкой, по цене уже обученных подростков, а не малышей! Рузон пристроил их под опеку лучших рабов-наставников и велел ни в коем случае не отбраковывать, а приложить все усилия к обучению и обращаться ласково. Теперь это, похоже, отведет гнев архимага, который в полном соответствии со своей репутацией заботится даже о самом младшем и бесполезном из своих подчиненных!

С огромным облегчением Фалей Рузон пообещал старым терранцам передать детей немедленно.

— Что касается матери мальчика, я обещаю вам разузнать лично, — сказал Фалей Рузон. — Хозяйство мастера Жизнелюба, увы, сейчас в некотором беспорядке…

С беспокойством он припомнил: сын Жизнелюба в ужасе рассказывал ему, что отца убила как раз-таки рабыня-швея — заколола ножницами. Неужели та самая⁈ Ее тоже убили, конечно… Если так, то — боги, отведите беду!

Что ж, можно хотя бы потянуть время и сказать не сразу…

Что касается других условий — подписание договора, который сообщал пришельцам со Старой Терры всяческие торговые преференции на Цветке, а также оговаривал строительство нового, Серого Лепестка, куда не будет ходу никому из людей Рузона без разрешения его главы, и откуда не будет выдачи беглых рабов или преступников — это уже было серьезнее. Причал для кораблей на Сером Лепестке тоже должен был быть собственный. Репутация Фалея Рузона и так серьезно пострадала после сегодняшних событий, а согласившись на такое, он окончательно ее измарает в глазах всех старейшин родов всех планет Ойкумены! Но… какой у него был выбор? Никакого, пока эти страшные металлические болванки, подавляющие магию, торчали на Цветке повсюду!

В общем, договор был подписан, причем со стороны старых терранцев его подписал не Кирилл, а этот его кровожадный соратник с чужим сердцем — оказывается, грамоты от правителя, которые были составлены на его имя, действительно давали право подписывать такие документы только ему, а не главе рода Урагановых! И сам Кирилл признавал эти грамоты настоящими! Фалей Рузон еще раз проклял себя за высокомерие и узость мышления. Нужно было хотя бы притвориться, что поверил этим варварам и договариваться именно с тем, кого они изначально назвали своим лидером, — насколько проще пошло бы дело!

Едва они поставили подписи, как вдруг в зале послышался шум. Фалей с тревогой обернулся на звук. Раньше охранные амулеты предупредили бы его, вздумай кто-то проникнуть в его дворец без спросу — а теперь…

— Не волнуйтесь, господин, — сказал ему вдруг Симор. — Я вижу: это Хлоя, старшая служанка Мастера Навигатора. И сама Мастер Навигатор.

Усиленное зрение Симора работало до сих пор, несмотря на отмену проявлений магии!

Набравшиеся в зал люди с тревогой и перешептываниями расступились перед девочкой с огромной алебардой, которая толкала перед собой небрежно одетую в тогу женщину со связанными перед собой руками. Мастер Навигатор шла без особого сопротивления, но и без охоты, шаркая подошвами. Неприбранные волосы закрывали лицо.

— Архимаг Кирилл! — воскликнула Хлоя чуть ли не с противоположного конца зала. — Прошу у вас милости! Можете убить меня, только выслушайте мою просьбу!

Арихмаг Кирилл переглянулся со своими спутниками. Вместо него ответила его рыжеволосая жена, и ответила очень ласково:

— Говори, Хлоя. Конечно, мы выслушаем тебя.

Эта странная парочка подошла ближе к терранцам, после чего Хлоя опустилась на одно колено и поклонилась. Ее госпожа осталась стоять, даже не подняла головы.

— О могучий архимаг Кирилл, о его милостивая супруга Ксантиппа! — начала рабыня в идеальном высокопарном стиле. — О другие прекраснодушные сердечные подруги архимага и сопровождающие его благородные господа! От ученицы моей госпожи, многомудрой Ифигении, я знаю, что та способна лечить многие болезни разума, в том числе и такие, какие терзают мою госпожу! Однако же Творец, которому служит сия мудрая особа, и традиция лекарей вашего мира не велит исцелять людей с такими хворями без того, чтобы они сами или их близкие пришли за помощью. Я — всего лишь рабыня, и до сего дня не могла противиться желаниям моей госпожи. Но теперь, когда магический запрет снят, я могу припасть к вашим ногам и просить: ради Творца и всего его святых, исцелите ее! У моей госпожи нет родичей, некому просить, кроме меня. А сейчас ей хуже, она напугана разрушениями, отказывается от еды и питья и не может за себя даже слово сказать. Знаю, что дерзость с моей стороны присваивать себе право распоряжаться ее здоровьем или имуществом, предлагая вам плату, — но я не вижу иного выхода! И готова принять любое наказание от вас или от моей госпожи, когда она исцелится.