Вторая причина тоже упиралась в безопасность. Бредущего по полю путника видно издалека, а низкорослые монстры и дикие звери, способные скрываться среди высокой травы, представляют нешуточную опасность. На тракте трёхликий чувствовал себя защищённей хотя бы потому, что по нему двигались вооружённые разъезды местного, неизвестного ему ордена.
Их крепкие, откормленные и мускулистые лошади, без труда шагали по середине размытой дороги. Восседающие на них воины были рослыми и несомненно умели обращаться с широкими мечами и топорами на длинных древках. Одного взгляда на их экипировку хватало, чтобы понять — эти мобы, трёхликому пока не по зубам. По крайней мере в лобовой стычке.
Крестьяне и торговцы при приближении всадников убирались с их пути и почтительно склоняли головы. Каждый из таких следящих за порядком, конных бойцов, был по-своему уникален, но прослеживались и общие черты. Кольчуги и латные элементы из хорошей, отполированной стали, ухоженное оружие, крепкая и определённо не затасканная одежда выдавали хорошее снабжение и организацию, стоящую за их спинами.
Все встречные отряды носили поверх доспехов одинаковые туники. В каждом из них двигались стрелки, к чьим сёдлам были приторочены арбалеты. А также, в хвосте всегда ехали двое — целитель и чародей. Их легко было узнать по отсутствию доспехов.
Подобные конные разъезды встречались говорящему за мёртвых раз в пару часов, что говорило о том, что дороги вокруг Юмирона находятся под их полным контролем.
Уже после заката, трёхликому довелось увидеть их в деле.
Те из путников, что не успевали или не желали останавливаться в деревнях и гостевых домах, раскинутых по тракту, ночевали прямо в поле. Местных людей и ходоков можно было понять. Ночуя в полях, они экономили время и деньги.
Караваны из двух и более телег к закату съезжали с дороги. Вокруг них разжигались костры и вытаптывалась трава, готовилось съестное. Огни было видно издалека и на их свет до самой ночи тянулись путники, новые телеги ставили кругом вокруг стоянки, люди жались к теплу и еде.
Говорящий за мёртвых тоже прибился к такой группе.
Ступая по вытоптанной десятками ног траве, он вышел к одному из общих, больших костров. Расстелил подстилку на влажной земле и усевшись на собственный рюкзак передал часть своих припасов в руки одной из суетящихся вокруг висящих на жерди котелков женщин.
Здесь ютились и ходоки и неписи. Обводя народ взглядом, трёхликий анализировал их внешний вид и манеру поведения. Первой ему на глаза попалась молодая женщина, кутающая маленького ребёнка в шерстяной платок, и её муж, судя по инструментам, торчащим из сумки — плотник. Эти однозначно были местным, для чего-то спешили в город или к его окраинам.
Ещё одна семья была ходоками. Седеющий уже мужик, черноволосая, красивая женщина, и пацан лет пятнадцати. Они возвращались с общей охоты и на пальцах у них имелись семейные кольца. Три лука, три колчана стрел и три охапки шкур — выдавали их профессию с головой. Охотники.
Семейные тоже теряли память в случае смерти, но не воскрешались в случайном городе-колыбели, а возвращались к своей семье в строго отведённой точке. Да и потеря памяти у них была иного рода. Сын никогда не забудет родителей, а они своего ребёнка.
С этим в вирте — ошибок не бывало.
Кроме них костёр окружали две группы ходоков. Весь этот народ (судя по разговорам) сваливал прочь из города-колыбели, они были второй, если не третьей волной, теми, кто уже единожды сжёг свою память и аватары.
По сравнению с ходоками, которые стали противниками трёхликого в посёлке, собравшиеся у костра были зелёными сопляками. Ни нормального оружия, ни экипировки. Утлые мешки в заплатках, разномастная одежда и оружие с минимальным количеством металла. Топорики, копья, ножи, да дубины.
По их словам, Юмирон был уже близко.
Пока все знакомились друг с другом, вместе ели и общались, говорящий за мёртвых помалкивал. Что-то не давало ему покоя, он вновь и вновь возвращался своим взглядом к семейным парам пока не понял, что именно его тревожит.
Уверенность… в том, что у него тоже когда-то была семья.
— Эй… дружище, ты слышишь меня?
Трёхликий с удивлением вынырнул из забытья. Это была не рассинхронизация, а нечто другое. Нечто, не несущее на своём хвосте боли и судорог для аватара. То, что случилось в эту секунду выглядело так, словно вся машинная часть его разума на пару мгновений уснула, освобождая место для человека.
Но случайное таинство было сметено чужим вторжением в личное пространство. Махающая перед лицом рука и многочисленные взгляды вернули говорящего за двоих.
— Мы тебя слышим.
После долгого молчания голос у трёхликого был сухим и каркающим. Да и он сам, сидящий на мешке и кутающийся в тёмный плащ выглядел нахохлившемся вороном.
Парень протянул говорящему за двоих миску похлёбки:
— Держи братишка. Ты с какой стороны? В город или из него?
Разговоры у костра притихли, все погрузились в поглощение пищи, но их взгляды были сосредоточены на убийце. Его машинный разум, проведя молниеносную аналитику, пришёл к выводу, что аватар слишком выделяется. Ни у кого из присутствующих не было такого ассортимента оружия и таких одежд, явно относящихся к одному боевому комплекту.
У охотников в экипировке преобладала кожа, обычные типовые вещи пусть и комплектные. Их внешний вид был зауряден, эти ходоки только-только осваивали изготовление.
Приняв миску, он ответил:
— Мы исследуем местность.
Нерешаемая ошибка с лингвистическим аппаратом, заставляющая аватар говорить о себе во множественном числе, вызвала у окружающих его людей удивление. Вида они не подали, но взгляд у них изменился.
Ходок в трёхликом испытал от этого сильное раздражение, вошедшее в диссонанс ощущений, испытываемых машинной частью его разума. Рассинхронизация была минимальной, но всё равно запустила судорогу, мгновенно пробежавшую по его щеке и шее.
— Ого! — Протянувший ему миску ходок заметил судорогу. — А ты не болен часом?
Трёхликий качнул головой и потёр шею рукой, как сделал бы всякий обычный человек:
— Нет, мы не больны. Последствия магического удара.
Сидящий по другую сторону костра мужик средних лет, помахал трёхпалой рукой:
— Травма штука серьёзная. Не знаю, как они работают, но есть подозрение что подрезают характеристики. Уродливая тварь в канализации Юмирона отхватила мне мизинец и безымянный… по ощущениям удары стали сильно слабее и точность хромает.
Трёхликий опустил голову и взявшись за ложку принялся есть. Он предпочитал слушать, а не говорить. Штрафы из-за увечий и проблем со здоровьем не были для него новостью. В отличии от убийцы ходоки до всего доходили опытным путём и далеко не все из них понимали, что происходит, хотя о тех же проверках догадаться было не сложно, многие сидели в вирте ещё до катастрофы, загнавшей людей в виртуальную реальность навсегда.
Говорящий за мёртвых знал, что всё вокруг иллюзия, тюрьма для поддержания активности их головного мозга. Корпорация A. R. G. E. N. T. U. M. поработила этих людей, заигрывая с их памятью внушила им что они здесь по своей воле, но это было не так.
Они сырьё, биологический ресурс. Благодаря вычислительной мощности каждого человеческого мозга поддерживается работа корпорации. И здесь в вирте и в реальном мире они всего лишь рабы.
Та часть трёхликого что некогда была ходоком об этом не знала, но системный охотник, искусственный интеллект на службе у корпорации, обладал нужной толикой информации хоть и не видел общей картины.
Во всём этом говорящему за мёртвых ясно было только одно — нужно найти друга. Того чья рука в золотой перчатке проломила грудь их прошлого аватара и почти полностью разрушила заключённые в нём разумы.
Разговоры у костра бурлили. Объяснение о магической природе его странностей устроили окружающих, и они переключились друга на друга, смеялись и шутили, делились историями о прошедших после рождения днях и знакомились.
