Никто из ходоков, устроивших засаду, не ожидал что темнота взорвётся ужасающим визгом сушёной головы заставив каждого из них проходить проверку страхом, помноженную на неожиданность.
Устоял лишь Аркин, что позволило ему удержать заклинание, но это было уже не важно. Вытащенная из ножен «искра» недавно зачарованная и получившая способность наносить урон призрачным существам, опустилась, втыкаясь в зловонную, искажённую заклинанием землю.
Справившись с ужасом заставившим его отступать, вор прыгнул вперёд, но заклинание уже было разрушено, а аватар многократно превосходящий его в своих характеристиках, сорвался с места.
Чёрные ножи не нашли своей цели, в отличии от чёрных мечей.
Точность ударов в темноте, кое-как разбавленной лунным светом, была снижена, но свистнувший меч всё равно достал вора. Прочертил самым кончиком его рёбра, заставив по-детски взвизгнуть и оступиться.
Кровь рванулась из чужого тела обильно, рубиновыми ягодами усеяла павшие листья и заставила Гремлока обратиться в бегство. Взломщик никогда не видел себя воином, избегал лобовых стычек и возможного ущерба всеми силами, но было уже поздно.
Он не знал, что жуткая костяная плеть, увенчанная сушёной головой, может растягиваться. Как не знал и о том, что его противник в совершенстве владеет базовыми навыками любого оружия.
Аркин к тому моменту уже достал булаву и рванулся на помощь вору, но новый жуткий визг, раздавшийся из темноты, ошеломил его и едва не парализовал страхом. Но даже если бы не было этой секундной заминки, он всё равно ничем бы не смог помочь своему подчинённому.
Созданная в глубинах логова тэклитов на алтаре страданий разрушенного храма, при умелом обращении, визжащая плеть была ужасающим оружием. Ударив ею вслед разрывающему дистанцию вору, трёхликий увидел, как сушёная голова на её конце разверзает ужасную демоническую пасть и буквально вырывает из шеи взломщика львиную долю плоти.
Выронив ножи, израненный ходок покатился по земле. Он был всё ещё жив, кровь клокотала и булькала в его ране, но любому человеку было достаточно одного взгляда в его сторону, чтобы понять — Гремлок, отрядный вор и строптивец, уже отходит.
Аркин понимал, что время для отступления упущено. Он недооценил врага и всё что ему оставалось так это просто попытаться выжить.
Обращение к богу изменений, просьба о защите, помноженная на высокую характеристику интеллекта и воли, заключили его тело в чёрную, бурлящую сферу. Укрывшись от чужих атак заклинанием, монах неожиданно оказался один.
Его враг скрылся в темноте, растворился в глубоких, ночных тенях, и Аркин понятия не имел сбежал тот или ждёт удобного момента для атаки. Но стоять сложа руки он не собирался.
Он нашёл для себя бога и верил, что тот его не оставит.
Удар ладонью по земле и жаркая молитва, заставили земную твердь бурлить, превращая перегной в болотную жижу. Темнота сгустилась, зачавкала и засопела, даруя ужасающее подобие жизни окружающим вещам.
Гора листьев и сухих веток у подножия дерева восстали безобразным клубком, выпустили шипы и щупальца, подползая к ногам своего хозяина.
Гнилая коряга, лежащая в земле по другую сторону от Аркина, вздохнула и встала на три кривые лапы, дупло в её стволе ощерилось безобразной, источающей гной пастью.
Монах больше не был беззащитен.
Для извращённых магией созданий, ночная темнота не была преградой. Шипастый шар надулся и зафыркал со свистом выстреливая острыми колючками.
В ответ лес вокруг них взорвался новым визгом.
Костяная плеть ударила в клубок щупалец, веток и опавших листьев, отбрасывая источающую чёрный гной образину в сторону. Ожившая коряга заревела и бросилась к источнику нападения. Взмахнула когтистой лапой, но трёхликий был быстрее и поднырнув под удар оказался сбоку от гниющего ствола…
…ответно-встречный удар рассёк призванное существо надвое.
Живущее за счёт магии и свирепое, оно получило критический урон и свалилось на землю. Но ядовитые испарения что исходили от его «тела» при разложении не коснулись говорящего за мёртвых.
Убийца продолжал двигаться не останавливаясь ни на секунду.
Пользуясь фигурой монаха как препятствием между собой и вторым призванным монстром, трёхликий дважды ударил плетью и был вынужден отступить. С монстром было покончено, сушёная голова несколькими укусами разорвала тварь на части, но ответный ущерб едва не свалил говорящего за мёртвых с ног.
Плеть была фиолетовой, великолепного качества вещью. Трофеем, оснащённым целым рядом модификаторов атаки, такими как «Ужасающий визг», «Растяжение» и «Укус». Но свою мощь она черпала в энергетическом резервуаре владельца и когда тот заканчивался переходила на жизненную силу.
Расправа над монстрами и вором заставила говорящего за мёртвых пошатнуться. Из его носа не останавливаясь бежала кровь. Истощённые и тяжело дышащие, противники замерли напротив друг друга освещённые лунным светом.
— Я тебя недооценил. — Глотка монаха пересохла, голос сипел и отдавал хрипотцой. — Оставь это, уходи, я не буду преследовать.
Говорящий за мёртвых шагнул ему навстречу. Его действия говорили сами за себя.
Зарычав, монах ударил булавой. Раз… второй…третий… Удары не достигали цели, трёхликий пользовался длиной своего меча и не лез на рожон, не ставя себе задачи ранить или убить монаха. Он планомерно уничтожал его щит, пользуясь подходящим для этого случая модификатором атаки своего меча.
Аркин закричал от отчаянья и ужаса, когда чёрная пелена его защиты развалилась и бросился в последнюю, отчаянную атаку. Ему навстречу рванулась визжащая голова и этот её визг, стал последним что услышала лидер отряда.
Отброшенное безвольной куклой, его тело распласталось на жухлой траве. Удар магическим предметом сорвал с монаха половину лица и скальпа, лишил уха и глаза, изуродовал щёку. Трёхликий пошатнулся и опустился на колено. Его голова кружилась, а новое использование плети грозило потерей сознания.
Костяная плеть не знала ничего кроме злобы и разрушения. Даже если дело касалось её обладателя.
Он поднялся через минуту. Убрав на поясную петлю визжащую плеть, вновь ставшую похожей на короткий, костяной жезл, окровавленный аватар побрёл к своим вещам. Достал из схрона рюкзак со стоном водрузив его на плечи. Лук, стрелы и запасные тетивы. А проходя мимо трупов задержался у вора, содрав с его залитого кровью тела тёмный плащ.
Говорящий за двоих уходил к тракту и невидимому с этой точки Юмирону, городу-колыбели, а за его спиной догорал гостевой дом, который всей деревней безуспешно тушили крестьяне.
Он не мог знать, что через несколько минут после его ухода, один из «убитых» на лесной прогалине ходоков, шевельнётся.
Глава 7
Стражи пути
Ближе к городу лес поредел. К тракту всё чаще жались маленькие деревеньки и одинокие гостевые дома. По щиколотку в непролазной грязи, стараясь держаться крепких обочин, в обе стороны двигались ходоки. Отряды и одиночки, угрюмые и весёлые, бросающие раздражённые взгляды и встречающие ослепительными улыбками.
Рабы корпорации.
Размытый дождями тракт месили не только они. Телеги, гружённые разнообразным скарбом, ползли к Юмирону и пустые тянулись обратно. Города-колыбели это всегда торговые центры, завязанные на местную экономику. Окружающие деревни снабжают город свежей рыбой и иными продуктами, получая за них звонкую монету.
Мешок с серебром, добытый у убитых хозяев гостевого дома, делал трёхликого настоящим богачом. Очень многие из идущих по этой дороге не задумываясь убили бы его, даже за половину лежащей в мешочке суммы. Но они не знали о двух десятках тёмных монет, что скрывались под его плащом, и отсутствие информации у потенциальных врагов оберегало его лучше, чем два меча на поясе.
Говорящий за мёртвых изменил своему правилу и вышел к тракту. Причин тому было несколько.
Первая причина была в том, что леса окончательно уступили место полям и небольшим холмам. Город сожрал древесину котлованами стройки и многочисленными печами. Превратил лесные массивы в поля для выращивания продовольствия и парнокопытных орд, что кормились травой на склонах.
