Арбалетчик развернулся и дал дёру, но успел сделать всего лишь шаг. Что-то ударило его в спину, заставило споткнуться и загреметь со ступенек крыльца прямо в грязь. Там он попытался подняться и продолжить бегство, но тело ниже пояса его не слушалось. Ноги превратились в две непослушные палки, не позволяя ходоку избежать смерти.
Говорящий за мёртвых спустился за ним через несколько секунд. Наступил на затылок погружая лицо своей жертвы прямиком в грязь и ударил вторым клинком в основание шеи. Три быстрых укола — раз, раз, раз…
Ходок дёрнулся и затих. Кровь, вытекающая из шеи, словно нехотя, начала заключать затылок убитого в рубиновый нимб.
Убедившись в том, что в округе нет явных свидетелей произошедшего, говорящий за мёртвых вытащил брошенный в арбалетчика меч из его позвоночника, обтёр об чужой плащ чёрный клинок и убрав оружие в ножны, взялся за ноги мертвеца.
Уже через десяток секунд дверь таверны снова закрылась.
* * *
— Ветрище-то какой! Аркин, может ну его на хер?
Гремлок, отрядный взломщик, кутался в непромокаемый плащ и периодически ныл, из-за чего Аркину начинало казаться, что если бы его восприятия хватало чтобы разглядеть вора в темноте, минуя его бонусы к скрытности, он бы его — уже убил.
Впрочем, лидер отряда мастерски маскировал своё раздражение. В темноте среди леса прозвучало лишь добродушное:
— Новенький амулет с ачивками не жмёт? А ножи, которые тебе выковал рыжий пока следил за нашим товарищем, ладони не натирают?
Тонкие губы вора скривились в неприязненной гримасе:
— К чему ты клонишь?
Монах пожал плечами, зная, что Гремлок на него смотрит:
— К тому, что можешь засунуть свою лень себе в задницу. Остальные работали, и ты будешь, или вали на хрен из отряда. Рыжий следил за нашим умником, чародей своим заклинанием смог заглянуть в прошлое и восстановить порядок действий, которые тот совершал в кузне. А алхимик разобрался в принципе воронения клинков, из-за чего твои кинжалы чернее ночи и имеют зелёный статус.
Темнота у дерева недовольно вздохнула и затихла. Аркин был прав, и вор не мог ему возразить.
Слежка велась уже больше недели. Монах сердцем чувствовал, что амулеты и кузнечное дело — это не последняя добыча, которую они получат благодаря умнику. Отрядный следопыт весь день «пас» ходока, которого с лёгкой руки кого-то из отряда прозвали умником. И последняя информация, которую он принёс Аркину, прямо намекала на то, что умник что-то задумал.
Он оставил рюкзак за околицей. Соорудил схрон, который Гремлок уже вскрыл, осмотрел содержимое, а затем удалил все следы взлома. Будто никто и не притрагивался к павшей листве и веткам, среди которых был замаскирован рюкзак.
Внутри был стандартный набор для пешего путешествия. Купленная у деревенской травницы лечебная мазь, бинты, запас еды, и вода в большом кожаном бурдюке. Сменное нательное бельё, мыльный корень и точильный камень. Миска, ложка… в общем обычная походная мелочёвка, без которой никто не выходит из обжитых мест.
Вот только по словам Курта, умник полностью переоделся и вернулся в посёлок. Да не абы как, а прямо через частокол, минуя бродящих по вершине деревянной стены стражей из числа крестьян. Здесь же, в рюкзаке, остались его старые вещи, а рядом в кустах было припрятано копьё и лук в комплекте с полным колчаном стрел и запасными тетивами.
За часы, проведённые в засаде, Аркин успел всё обдумать. Зачем умнику возвращаться в деревню в другой одежде и с другим оружием? Решил что-то украсть и сменил тип экипировки на более подходящий? В любом случае он уходил и отпускать его вот так просто в планы монаха не входило.
Будто стремясь дать ему ответ, где-то в деревне оглушительно рявкнуло, сверкнуло, а затем под аккомпанемент из треска веток и шороха пролетевшего сквозь них обломка, между людьми приземлился кусок обугленной ставни.
Выражение вора отражало мысли обоих:
— Какого х*я?…
Глава 6
Визжащая ночь
Запертая таверна напоминала бойню.
Трупы, отрубленные конечности и рассечённые головы. Окровавленные матрасы и лежащие неподвижно тела. Открытые, остекленевшие глаза и особенно запах, пропитывали погружённые во мрак стены затаённым ужасом.
На первом этаже гостевого дома пахло дерьмом, кровью и внутренностями.
Убийца стоял посреди общего зала, окружённый своими жертвами и слушал. Шум был неотъемлемой частью этого помещения. Ночные гулянки, пирушки, припозднившиеся ходоки и прочие путники постоянно сотрясали это место своим гомоном. Вряд ли хоть кто-то из местных завсегдатаев, что ещё были живы и спали в своих кроватях наверху, проснулся и понял, что находится в опасности.
Внутри гостевого дома царствовала тишина.
Лишь ветер, что стремился проникнуть поближе очагу и погреться не умолкал. Он скребся в стены и подвывал, не обращая внимания на кровь и витающие в воздухе запахи.
Трёхликий вздрогнул, когда на его плечо приземлилась капля. Уже вязкая кровь продолжала просачиваться сквозь половицы зачищенных комнат и капала на столы и стулья.
Возникшая проблема была решена. Нарушители спокойствия убиты. Настала пора продолжить зачистку. Он не мог знать, что пробудил одного из спящих ещё в тот момент, когда повернул в замке его комнаты ключ.
Чародей из группы Аркина, спавший в этой комнате, раскрыл глаза и поднялся, следя за тем, как на двери распадается контур сигнального заклинания. Обычный круг призванный обезопасить стоянку группы от нападений работал и в помещениях, сигнализируя о любом нарушении магической границы, которая начиналась в паре десятков сантиметров у двери в его комнату.
Он долго ждал, прислушиваясь к происходящему внизу, прежде чем решился выйти в коридор. Боевое плетение потрескивало на его пальцах, готовое сорваться в убийственном коротком разряде внутренней энергии.
Оно же — давало скудный свет освещая путь.
Обнаружив пустой коридор и приоткрытую дверь соседней комнаты, чародей увидел изрубленный труп на соломенном матрасе и обливаясь холодным потом немедленно вернулся в своё жилище.
Здесь он и встретил говорящего за мёртвых.
Убийца был осторожен. Открывал дверь аккуратно, прикрываясь её толстым деревянным «телом» и это спасло ему жизнь. Когда помещение изнутри вспыхнуло голубым светом, ловкость, дарованная его новым комплектом, позволила говорящему за мёртвых рвануться за преграду.
Напряжённый и напуганный чародей вложил в разряд львиную часть, имеющийся у него энергии. Решил уничтожить угрозу одним ударом, и оттого созданная им молния вышла удивительно мощной.
С громоподобным шорохом она за мгновение преодолела расстояние до двери, белоснежной плетью взломала её доски раскидывая в стороны искры и горящую щепу, а затем пошла дальше, в соседскую дверь, а затем и окно, остановившись слепящей вспышкой лишь на ставнях и выбив их начисто.
Среди горящих обломков и дыма, оглушённый чародей сконцентрировал остатки энергии на своих ладонях, готовясь в любой момент обернуть их защитной плёнкой или разрушительным импульсом, но его подвела недальновидность и отсутствие хорошей реакции.
Он не увидел летящий в него, чёрный клинок.
Энергия на руках ходока потухла сразу, как только воронённый клинок врезавшись в грудину отбросил человека к стене. Лезвие закалённого меча проломило кости и рассекло трахею перекрыв чародею дыхание. Оказавшись сидящим у стены с выпученными от боли глазами и вздувшимися на лице венами, он не смог сопротивляться убийце, что проник в его комнату следом за броском невидимого в темноте оружия.
Удар ногой в рукоять меча заставил клинок войти глубже, разрубить позвоночник и прибить тело кудесника к стене. Ходок забился в предсмертных конвульсиях, но дело было уже сделано, выжившие — проснулись от шума.
В соседних комнатах раздавался скрип половиц и удивлённые возгласы. Прямо за стеной кто-то чиркал кресалом явно намереваясь разжечь факел.
