— Как такой причмелую золотую скобу получил? — возмущенный назначенец брызгал слюной. — Докажешь меня, брат Щезник, ой докажешь, и буду разговаривать с тобой исключительно подзатыльниками!
Марко экономил на корчмах, поэтому часто ватага ночевала под открытым небом. Ярема собрал грибов, Филипп охотился несколько куропаток, и по ужину характерники тянули жребий караул.
Чернововк должен был дежурить предпоследним, Бойко последним. Северин отвел Гната в сторону и шепотом попросил поменяться караулами.
– Зачем это тебе? — съежился слобожанин. - Бежать надумал?
– Девушка, которой я писал, – Северин решил сказать честно. – Она здесь живет неподалеку. Хочу ее увидеть... А потом сразу вернусь.
Любимая девушка была серьезным аргументом для Игната.
– Недалеко – это где?
– В Старых Садах.
Бойко вытаращил глаза и всплеснул руками.
– Срака! Ты сошел с ума?!
— Тише, не обращай внимания.
— Туда миль двадцать отсюда! Ты нас потом не догонишь!
– Мой Шаркань несет как ветер.
– В макитре твой ветер! Знаешь, что На-Сраци-Чиряк за такое непослушание сделает?
– Знаю. Но все равно поеду, – Северин сжал кулака. — Павлин смог, а чем я хуже?
— Павлин — истукан! Я думал, что ты умнее, – Игнат покачал головой.
— Ты сам слышал, как он бранит меня за невнимательность. А рассеян я потому, что постоянно о ней думаю! Вот увижу ее и верну себе душевное спокойствие.
Слобожанин сдался.
— Делай, как знаешь, брат. Очередь я с тобой поменяюсь, – Игнат покрутил усы и улыбнулся. — Если бы Арина моя была где-то рядом... Наверное, я тоже к ней сорвался бы.
Бойко разбудил его в четыре. Северин проверил, что остальные шайки спит, втихаря подкрался к Шарканю, жестом приказал вести себя тихо, и через несколько минут несся хлопком по дороге в село, а сердце его радостно пело.
Он не боялся гнева Вишняка, даже и не думал о нем – голову заняло предстоящей встречей. Северин переживал, что Лина упрекнет нарушенное слово, надеялся, что не вспомнит об этом, волновался, что не имеет никакой подготовленной речи, верил, что слова придут сами, и мечтал, что она чувствует то же самое.
Светало. Вместе с солнцем Северин свернул на знакомую дорогу, по которой несколько раз пытался убежать от Соломии, когда его только поселили у ведьмы. Он тогда собирал себе узел и рано утром отправлялся на поиски отца, но дорога странным образом всегда приводила его обратно в ведьму дом, где ждала Соломия с завтраком и загадочной улыбкой.
Знакомый плетень и избушка. Как давно он здесь не был? Несколько лет не меньше. То ли они высохли, то ли он вырос? В первых лучах на огороде грелся черный копытец по кличке Хаос, такой же упитанный и пушистый, как годы назад. Хаос не полюбил Северина с первого дня знакомства: парень принес с собой шум и озор, а особенно возмутительными были попытки положить на колени и гладить несмотря на любое сопротивление. Кроме того, малый нахал забрал внимание хозяйки, чего Хаос, единственный любимец, простить не мог.
Вскоре Северин заметил, как всякий вред, замеченный котом, быстро становится известен Соломии. Нелюбовь между ними стала взаимной, но умеренной: Хаос никогда не царапался, а Северин никогда не таскал его за хвост. Конечно, после длительной жизни под одной крышей Хаос его узнал.
Большие зеленые глаза скользнули фигурой всадника. Кот вяло поднялся, побрел к дому, покачивая толстыми боками, исчез внутри, а через несколько секунд вышла Соломия. Женщина не изменилась нисколько: чернобровая и длинноволосая, с улыбкой, которая многих лишила покоя.
- Какие почтенные гости к нам пришли, - сказала она и радостно обняла Северина. — Сколько времени не виделись... Хотя бы письмо написал, засранцу! С той ночи ни слуху, ни духу.
Даже босоногая, в простом платье и рубашке, как ходили неимущие крестьянки, ведьма сияла красотой.
— Прости, Соломия.
– Как же ты вырос, – она отступила на шаг, осмотрелась придирчиво от макушки к сапогам. - Золотая скоба. Настоящий рыцарь!
– Лина здесь? – Северин не мог ждать. — Прости, что так сразу к делу, но у меня мало времени.
Ее улыбка погасла, как солнце зашло. Чело прорезали морщинки.
— Что бы ты ни хотел ей сказать — лучше вернись и поезжай по своим делам, Северин. Поверь ведьме: так будет легче для вас обоих.
— Я нарушил приказ увидеть ее. Позови Лину, пожалуйста.
– И я не могу тебя отказать? – спросила Соломия.
– Не можешь.
Соломия вздохнула и вернулась в дом. А потом появилась Лина.
У него на мгновение перехватило дыхание: в этом году они виделись ночью, и наконец он разглядел ее под дневным светом.
Если красота Соломии походила на темный мед, чья тягучая привлекательность привлекает к себе взгляды мужчин и женщин, то красота Лины была медом светлым — легким и пряным, похожим на молодой цветок, который еще не расцвел и не понял силы собственной красоты.
Северин широко усмехнулся, но она не ответила на улыбку. Подошла быстро, откинула тяжелые волосы за спину, посмотрела нехорошо.
– Ты нарушил слово, – сказала Лина без поздравлений.
— Да, я писал, что...
— Я прочла все, что ты писал, и сожгла эту писанину.
Внутри оборвалось. Северин захотел оказаться далеко отсюда, проснуться у костра от затыльника Вишняка, потому что уснул на чатах... Но он стоял перед мечтательной девушкой, которая пленила его мысли, которая наконец стояла в нескольких шагах от него, холодная и прекрасная, и слышал каждое ее слово.
– Слушай внимательно, – продолжала Лина наставническим тоном, который он ненавидел. – Между нами ничего не было, ничего нет и ничего не будет. Возвращайся на свою волчью тропу, характернику. Жизнь длинная, найдешь себе девушку.
– В чем дело, Лина? – спросил Северин. – Я не желаю искать другую. Я уже нашел тебя и не понимаю, почему должен это забыть!
— Я не желаю отдать сердце тому, кто потом появится на пороге с ребенком и просьбой его воспитать!
Несколько секунд Северин не понимал, к чему она сказала. А потом понял.
Он всегда избегал мыслей о том, как связаны его отец и Соломия. Никогда не хотел этого знать, никогда не спрашивал, потому что знал, что ответа ему не понравятся.
– Растерял все слова, которыми меня хотел поразить? – продолжала Лина беспощадно. — Уезжай отсюда, сероманец, да не возвращайся никогда.
Но Северин не затем нарушил приказ, чтобы поехать так просто.
— Ты нарочно обижаешь меня? — спросил, проведя рукой по серебряной скобе, которую получил за несколько минут до их встречи.
– Тебя нелегко обидеть.
— Лина... Неужели в ту ночь ничего важного не произошло? Ты действительно ко мне ничего не чувствуешь?
Она рассмеялась, коротко и насмешливо.
– Боюсь даже предположить, что ты себе успел придумать. Поэтому скажу так, чтобы не оставить ни одной щели для домыслов.
Лина смотрели на него, словно на чужака.
— У ведьм также есть ночи инициации. Иногда им нужен мужчина. И тебя я выбрала как самого приятного из остальных. Ты был частью моего посвящения, Северин, — она впервые назвала его по имени. – Не более того. Разумеется?
Теперь он действительно растерял все слова.
Не проронив больше ни звука, Северин развернулся от девушки, о которой мечтал последние месяцы, и запрыгнул в седло. Мудрый Шаркань пошел осторожным шагом, не дожидаясь приказа.
Лишь часть ее посвящения, не более того. Северин сгорбился в седле. За эту осанку Захар всегда его ругал.
«Самый приятный из остальных».
Он ощутил на спине взгляд. Оглянулся: неужели смотрит вслед?
У плетня никого не было. Даже ее прощальный взгляд ему померещился.
Он потерял счет времени и встрепенулся, когда Шаркань вынес в корчму — знал, умник, куда нужно ехать. Как во сне, характерник спешился и вошел внутрь.
От пробуждения Северин ничего не ел, так что перед долгим возвращением и наказанием от брата Кременя, к которому теперь безразлично, должен был набраться сил. Есть не хотелось, пить не хотелось.
