Находя темноту неуютной, Гук притушил свечу, что по его воле разгоралась на вершине посоха. Где-то через улицу горело здание, зарево освещало перекрёсток, и там, среди жёлтого света и дыма, метались тени, заключённые в яростную круговерть схватки. Кто с кем бьётся на расстоянии в сотню метров разглядеть не получалось. Ходоки, заражённые или поджигатели, для отряда сейчас было без разницы. Перебежав мостовую друг за другом под прикрытием арбалетчика, они вышли к улице, что изгибаясь, приближалась к набережной.
Здесь, они натолкнулись на первую баррикаду.
Трёхликий замер на углу всматриваясь в останки укрепления. Сложенное из разбитой мебели, вырванных из мостовой камней, мешков с землёй и телег, оно было разнесено в клочья боевой магией.
Среди десятков трупов, устилающих землю, тлели разбросанные деревяшки. Стена примыкающего здания, была покрыта инеем до самой крыши, а где-то за домами продолжало кипеть сражение, переместившееся туда от баррикады.
Говорящий за мёртвых чуял дым и запах обгоревшей плоти. Ветер доносил до него одуряющий запах бойни и нечистот, выпавших из чужих кишок.
— Там кто-то двигается.
Присевший на колено рядом с убийцей арбалетчик был прав. В темноте за разрушенной баррикадой кто-то двигался, но разглядеть подробностей не удавалось.
— Ты убил Ераста, он был нашим скрытником и хорошим парнем. Когда мы закроем сделку мы разойдёмся, но, если встретимся вновь, я убью тебя.
Арбалетчик произнёс эту фразу спокойно и тихо, так чтобы слышал только трёхликий. Убийца, не поворачиваясь, легонько кивнул:
— Нас это устраивает.
Говорящий за мёртвых понял, что в словах арбалетчика заключён двойной смысл. Своей угрозой ходок сообщил ему, что скрытника кто-то должен заменить и одновременно пообещал, что не ударит в спину.
Для ИскИна смысл этого разговора был бы непонятен, но человеческая часть уловила подтекст и заставила аватар уйти в скрытность, двигаясь вдоль стены. Отряду нужен был разведчик и для пущей эффективности, он им — станет.
— Я думал… он тебе башку открутит.
Целитель вышел из-за угла, сбрасывая с собственных пальцев золотое плетение. Заклинание зеркального щита, которое он на остатках сил собирался наложить на арбалетчика, не пригодилось.
Арбалетчик горько усмехнулся:
— Жуткий тип. Когда стоит рядом, кажется, что вот-вот ударит.
Остальная команда присоединилась к парням. Серриса услышала последнюю фразу и сказала:
— Уверена у этого странного убл*дка полно крутых достижений, и он выше нас по характеристикам. Наши аватары чувствуют исходящую от него опасность. — Глядя как трёхликий скрылся в темноте она спросила. — У него есть план?
Стрелок усмехнулся:
— Даже если и есть, мне он ничего не сказал. Просто поможем ему пробиться на набережную, а там наши пути разойдутся.
Группа аккуратно двинулась вслед за своим новым «разведчиком». Серриса вновь скрыла лицо за жуткой маской, обтянутой человеческой кожей и достала медный серп, а маг начертал в воздухе знак мудрости, постепенно наполняющий ауры ходоков внутренней силой.
Второй раз они остановились у останков баррикады. Говорящий за мёртвых сидел на корточках на вершине груды обломков и напряжённо пялился в темноту. Серриса, единственная из всех присутствующих идущая по пути потусторонних знаний, разглядела продолжающего находится в скрытности убийцу и тихонько подкралась, чтобы спрятаться рядом:
— Мы думаем, там что-то есть.
Она не понимала, как трёхликий мог её услышать. Некроманты не были обычными магами, от умения скрываться зачастую зависела их жизнь, и они знали, как скрываться в тенях. Но сейчас это было не важно. Что бы не скрывалось в темноте, выявить его суть можно было лишь двумя способами. Разогнать темноту светом, или же приказать последней убраться с дороги. И если со светом у некромантки были проблемы, то с темнотой, она что называется была на ТЫ.
— Я загляну за пелену, приготовитесь ребята.
Пространство за баррикадой было странным. Говорящий за мёртвых видел, как вирт течёт и плавиться, постоянно меняясь и словно скрывая внутри себя что-то неразличимое обычному глазу. В реальности это выглядело как полупрозрачный, чёрный туман, впитывающий в себя лунный свет и отражающий его в разные стороны, отчего тени жили собственной жизнью и создавали иллюзию постоянного движения. Словно ветви, раскачивающиеся на ветру.
Серриса отложила серп и положила руку на мостовую, прямо на залитые кровью камни.
Воздух наполнило бормотание, кровь дрогнула и двинулась к ней со всех сторон, красные капли рубиновыми точками поднялись в воздух и когда заклинание было закончено, жутким дождём пролились обратно.
Некромантия требовала времени и заёмной силы, но результат всегда превосходил все ожидания. Когда женщина оторвала от камней руку, та поглощала свет, буквально лучась темнотой.
— Ари-рашас!!!
С криком, она ударила «заряженной» рукой, словно та была когтистой лапой, прямо по пространству, и оно отозвалось. Колокольным звоном и визгом скрипки, детским плачем и криком птицы, волчьим вибрирующим воем и шёпотом мертвецов.
Когда зловещий, отражающий свет туман сорвался в сторону, словно откинутое деяло, ходоки обнаружили целую толпу фигур, бредущих прочь от баррикады и слепо тыкающихся в стены домов.
Брови некромантки взлетели вверх под маской, и прежде, чем она успела крикнуть «Нежить!» Трёхликий взвился в прыжке и упал среди шатающихся умертвий.
Искалеченные, обожжённые и покрытые струпьями лица, повернулись к тёмной фигуре, что упала между ними. Трёхликий видел пробитые черепа и рассечённые рёбра, безобразные культи и болезненные волдыри, но не страшился их.
Искры в его руках уже пели свою свистящую песнь.
Чёрные клинки без труда отсекали головы, но этого оказалось мало. Чудовища не гибли от смертельных ударов. Чёрные языки в их отрубленных головах продолжали двигаться, как и затуманенные, зачастую налитые кровью глаза. Отрубленные конечности валились наземь и продолжали жить, чуждой, потусторонней и извращённой жизнью.
Взорвавшись вихрем смертоносной стали трёхликий изрубил четверых, прежде чем рванулся обратно, попутно оглашая округу криком:
— Нам нужен свет и огонь!
Уворачивающемуся от лап умертвий убийце, ответил воин, и несмотря на то, что для остальных фраза, сказанная на языке мёртвых, показалась набором свистящих и хрипящих звуков, мечник прекрасно всё понял:
«Огня у меня нет! Зато есть алебарда!»
С жутким рёвом и грохотом здоровяк пробежал по остаткам баррикады и отставив своё оружие в сторону провёл мощный, размашистый удар. Ходячие трупы что перекрывали дорогу убийце оказались сметены в сторону, но сзади его уже подпирала толпа.
От баррикады щёлкнул арбалет, с мясным хрустом болт вошёл в голову одного из мертвецов, но лишь обратил на себя внимание, не принеся видимого неудобства. Видя, что тварь с торчащим из бошки болтом обошла сражающихся воинов и ковыляет всё больше и больше ускоряясь к останкам баррикады, стрелок прокричал:
— Если у вас нет решения, мы всё ещё можем отступить!
Он не видел, как вокруг него уже восстают лежащие на земле трупы и когда один из них ухватил его за плечо, лишь медный серп Серрисы позволил ему выжить. В отличии от обычного оружия, снёсший голову ожившему мертвецу серп, вырвал само подобие жизни из зависшего между мирами создания.
— Не зевай! — И обращаясь к магу и целителю она прокричала. — Гук, сделайте уже что-нибудь!
Пока умертвия теснили обоих воинов к баррикаде, туман окончательно рассеялся и оказалось, что противников гораздо больше, чем предполагалось прежде. Они выбредали из переулков, отодвигая скрипящие двери и выходили из домов спотыкаясь и скатываясь по ступеням.
У баррикады всё складывалось не лучше. Здесь из-под обломков лезли искалеченные, но наделённые подобием жизни создания. Поднимались с окровавленной мостовой и поворачивали безобразные лица к живым ходокам.
— Я не маг огня чёрт возьми!
