— Наблюдательна, как всегда, — я улыбнулся, но чувствовал, что улыбка вышла не такой лёгкой, как обычно. — У меня была аудиенция у императора.
— И что же Его Величество хотел от тебя на этот раз? — она указала на кресло в углу мастерской. — Присаживайся. Выглядишь так, будто тебе нужно это сказать сидя, а то вон весь побледнел.
Я последовал её совету и сел, собираясь с мыслями.
— Варвара, то, что я скажу, изменит многое. Не только для меня, но и для нас обоих.
Она напряглась, взгляд стал настороженным.
— Звучит почти как предложение, — нервно улыбнулась она. — Или наоборот.
— Не совсем, — я покачал головой. — Император… Алексей Сергеевич — мой настоящий отец. И через неделю на приёме в Зимнем дворце он объявит меня своим сыном и четвёртым принцем Российской Империи.
Воцарилась тишина. Варвара смотрела на меня, словно пытаясь определить, серьёзно ли я говорю или это какая-то странная шутка.
— Ты… — она замолчала, подбирая слова. — Ты уверен, что это не какая-то политическая игра? Очередная интрига Авроры Сергеевны или кого-то ещё при дворе?
— Император показал мне медальон с портретом моей матери, — я достал его и протянул Варваре. — Он рассказал, как они любили друг друга, и как решили скрыть моё происхождение ради безопасности. Я не чувствовал в его словах лжи. Николай Владимирович согласился назвать меня своим сыном.
Варвара открыла медальон и внимательно посмотрела на портрет. Её взгляд смягчился.
— Она красивая, — тихо сказала она. — И я вижу сходство. Те же глаза.
Она вернула мне медальон и встала, подошла ближе. Её рука коснулась моей щеки с неожиданной нежностью.
— Как ты себя чувствуешь после этого? — спросила она. — Не как Законник, не как будущий принц, а как человек, узнавший, что его жизнь была построена на чужих решениях и тайнах.
Я не ожидал такого вопроса. Не от практичной и рациональной Варвары, которая обычно больше интересовалась механизмами и артефактами, чем человеческими эмоциями.
— Странно, — честно ответил я. — Словно смотрю на свою жизнь со стороны и вижу, как много в ней было спланировано другими. И в то же время… Я начинаю лучше понимать многие вещи. Мои способности, мою тягу к справедливости, даже мою магию.
Варвара кивнула, садясь рядом.
— А что будет с нами? — спросила она прямо. — Принцы обычно женятся на принцессах из других стран или на дочерях высшей аристократии. Политические браки, союзы между домами… В этом уравнении нет места дочери артефактора, пусть и талантливого.
— К чёрту уравнения, — я взял её руки в свои. — Я никогда не был обычным человеком, не стану и обычным принцем. Моя жизнь принадлежит мне, и я сам решаю, с кем её связать.
— Даже императоры не всегда вольны выбирать, — мягко возразила она. — Твой собственный отец, судя по всему, не смог жениться на твоей матери, хотя любил её.
— Времена изменились, — я стиснул её пальцы. — К тому же, я не наследник престола. У империи есть уже три принца, занимающие первые три места в линии наследования. Я могу себе позволить больше свободы в выборе.
Варвара улыбнулась, но в её глазах всё ещё читалось беспокойство.
— Есть ещё кое-что, — продолжил я. — Твоя безопасность. Сейчас ты под защитой армии, благодаря твоей работе с принцем Михаилом. Но когда они узнают, что между нами что-то большее, чем просто сотрудничество, ты станешь мишенью для моих врагов. А их количество скоро увеличится.
— Ты забываешь, с кем говоришь, — Варвара слегка нахмурилась, но, как мне кажется, больше показательно. — Я создаю защитные артефакты для императорской армии. Думаешь, у меня нет пары-тройки секретов в рукаве на случай нападения?
Я не смог сдержать улыбку.
— Именно поэтому я и пришёл сразу к тебе. Знал, что ты не станешь паниковать.
— Есть только одна вещь, которая меня беспокоит, — призналась Варвара. — После объявления все взгляды будут прикованы к тебе. Каждый твой шаг, каждое слово, каждый визит будут обсуждаться при дворе. В такой атмосфере сложно работать.
— Придётся привыкать, — я пожал плечами. — Но не беспокойся о своей работе. Император заинтересован в твоих разработках не меньше, чем принц Михаил. Твой статус только повысится.
Варвара на мгновение задумалась, затем кивнула.
— Хорошо, — твёрдо сказала она. — Я с тобой. Что бы ни случилось, какие бы перемены ни принёс твой новый титул. Но я хочу, чтобы ты знал: я с тобой не из-за него, а вопреки ему.
Я притянул её к себе и поцеловал. В этом поцелуе была решимость и обещание защищать друг друга, что бы ни случилось. И это был очень смелый шаг, в том числе и с ее стороны.
* * *
Аврора Сергеевна Романова сидела в своём кабинете, просматривая отчёты шпионов. Свеча на столе почти догорела, но она не замечала наступающей темноты, поглощённая содержанием последнего донесения.
«…Его Императорское Величество вызвал Законника Темникова на личную аудиенцию в загородную резиденцию. По возвращении Темников посетил мастерскую госпожи Черновой, где пробыл более часа. Согласно нашему источнику в прислуге, разговор касался предстоящего объявления Темникова четвёртым принцем Российской Империи и признания его сыном императора…»
Аврора скомкала бумагу и с силой швырнула её в камин. Пламя жадно пожрало донесение, но это не могло уничтожить саму информацию, уже отравившую её настроение.
— Четвёртый принц, — прошипела она, наливая себе бокал вина. — Подумать только, у моего брата была тайна, о которой не знала даже я! Вот ведь хитрец, а все такого праведника из себя строил!
Она подошла к окну, из которого был виден освещённый множеством огней Зимний дворец. Город готовился к торжественному приёму, не подозревая о бомбе, которая должна была взорваться через неделю.
«Темников, — подумала Аврора. — Всегда Темников! Сначала он сорвал мои планы по контролю над „Обществом“, затем способствовал моей ссылке, а теперь, когда я только начала восстанавливать влияние…»
Внезапная мысль заставила её улыбнуться. Может быть, не всё ещё потеряно. В конце концов, официального объявления ещё не было. А репутация — хрупкая вещь, особенно в высшем обществе.
Аврора подошла к секретеру и достала чистый лист бумаги.
«Дорогой племянник, — начала она писать, — мне стало известно о твоём новом увлечении научными исследованиями. Полагаю, ты будешь рад узнать, что я располагаю информацией, которая может существенно помочь тебе. Речь идёт о личности, чьё происхождение вызывает серьёзные вопросы…»
Закончив письмо, она запечатала его личной печатью и позвонила в колокольчик. Явившемуся слуге она вручила конверт.
— Лично в руки принцу Петру Алексеевичу, — приказала она. — Немедленно.
Когда слуга ушёл, Аврора вернулась к окну и улыбнулась своему отражению в тёмном стекле.
— Посмотрим, насколько прочно положение нового принца, когда весь Петербург узнает о его сомнительном происхождении. Репутация, мой дорогой племянник, это не пустой звук.
* * *
Неделя перед официальным объявлением пролетела, как один день.
Император настоял, чтобы до официального объявления информация о моём новом статусе оставалась тайной, но, как это обычно бывает при дворе, слухи всё равно просочились. Особенно заметно это стало, когда на одном из вечеров наследный принц Пётр Алексеевич демонстративно избегал меня, а те аристократы, что обычно вились вокруг него, начали шептаться за моей спиной.
Вечером накануне торжества я посетил отцовский — то есть, Николая Владимировича — дом. Как ни странно, он уже знал о предстоящем объявлении.
— Его Величество предупредил меня, — сказал он, когда мы уединились в его кабинете. — Я знал, что этот день может наступить.
— И ты всё время молчал, — это был не вопрос, а утверждение.
— Я дал слово императору, — просто ответил Николай Владимирович. — И потом, это было лучше для тебя. Расти обычным мальчиком, пусть и незаконнорожденным сыном министра, а не принцем с ограничениями и обязанностями.
