Когда монстр рухнул на дно канала под аккомпанемент дикого крысиного визга, говорящий за мёртвых, приземлился прямо над ним. На край одной из двух параллельных троп, что шли вдоль стен тупичка по направлению к выходу.
Его раздвоенный и в то же время единый разум, продолжал анализировать ситуацию.
* * *
— Не подходите к этой куче дерьма, она источает пагубную ауру.
Чародею пришлось поднять посох повыше и направить в него крупицу силы, чтобы заставить свечу гореть ярче и осветить всё пространство каменного кармана. Внизу, на дне покрытого илом и нечистотами канала, лежала обезображенная груда плоти, буквально разбитая надвое ржавой, двухметровой, железной решёткой.
Лекарь, стоящий чуть поодаль, наклонился вытягивая руку с факелом и прикрывая второй рукой нос, пытаясь таким образом спасти себя от ужасного смрада:
— Это что… было живым?
Серриса в отличии от остальных, нисколько не брезговала трупного запаха путешествуя в кожаной маске. Травяной сбор, который она зашила между слоями, отбивал трупную вонь:
— Элитный моб. Скорее всего сторожил выход из катакомб. — Некромантка ткнула рукой в сторону арочного прохода и ступеней, что вели на поверхность. — Можно сказать страж этой локации.
И обращаясь к здоровяку Виллерту, добавила:
— Вилли пупс, не подержишь для меня верёвку?
Стрелку, идея спуститься в канал, не понравилась:
— Может быть, не стоит туда лезть? Заражение никто не отменял.
Сэван уже несколько часов прятал покрывающие его предплечье волдыри от своих друзей. Все они знали на какой риск идут. Знали, что любой из них может подцепить заразу, которая укореняется в теле так сильно, что лекарские заклинания и эликсиры могут лишь отсрочить неизбежное.
И вот, словно на зло, тот кто желал всё закончить и уговаривал остальных уйти — заразился первым.
После появления лёгкого зуда, он надеялся, что всё обойдётся. Сама мысль о том, что ему придётся потерять память и обратиться в ничто, начиная цикл перерождений заново, не укладывалась в его голове.
Это могло произойти с кем угодно, но только не с ним.
Сейчас, когда температура у его аватара поднималась, а кости начинала ломить лихорадка, он старался держаться, не поддаваясь панике. Умирать было не страшно. Страшно знать, что смерть неотвратима и надежды нет.
— Без сопливых разберусь. Лучше по сторонам поглядывайте.
Серриса взялась за верёвку и оскальзываясь на склизком склоне медленно съехала вниз. Алебардист без труда удерживал колдунью, не прилагая особых усилий.
Оказавшись на дне, рядом с безобразными останками демона, девушка крикнула:
— А ну-ка, подайте-ка факел!
Грим немедленно выполнил просьбу Серрисы, сбросив факел таким образом чтобы он упал на зловонную тушу. Иначе, огонь попросту рисковал потухнуть, измазавшись в жидкой грязи, что пролегала по дну канала.
Подняв пламенеющий предмет, некромантка приступила к осмотру туши:
— Его подожгли… но горело не долго, сверху всё покрыто палёной коркой.
Почувствовав что-то под ногой, женщина отступила и увидела останки крысы. Оглядевшись, она обнаружила и другие разбросанные по илу туши, точно такие, какие торчали из тела стража локации:
— Есть отпечатки сапог в грязи… чисто срезанные руки и щупальца… следы применения магии. Он однозначно был здесь. Я не вижу, чтобы тут были ещё чьи-то следы.
Сидящий на корточках Грим, наклонил голову на бок разглядывая останки монстра сверху и спросил:
— Мне кажется, или он убил его… дверью?
Серриса подняла факел повыше и ответила лекарю:
— Не знаю, возможно, решётка была частью тела монстра до того, как они встретились, но ощущения возникают именно такие, я согласна. Он убил его дверью.
Оглядывая саму решётку, чей угол торчал к потолку и был измазан илом, она прошептала:
— И кажется, он спрыгнул на неё сверху.
Некромантке становилось тошно от одной мысли о том, какая ловкость требуется, чтобы такое провернуть, не говоря уже об остальных характеристиках. Скольких монстров нужно убить? Скольких людей?
Колдунья пощупала свободной рукой шею. Память о стальной нечеловеческой хватке на её горле была ещё свежа. Если бы не тёмная магия, она стала бы ещё одни трупом на пути у безымянного убийцы.
Ей приходилось воровать и голодать, убегать от стражи, едва не сцапавшей её за расхищением могил, укладывать в землю невинных и обучаться некромантии у одного из городских магов, который практиковал запретное искусство в тайне от других.
Художница сделала чародея своим любовником, а затем зарезала во сне, чтобы прибрать к рукам дневник, полный магических ритуалов магии мёртвых.
Пройдя такой длинный путь, она смотрела на останки монстра и понимала, что её история, не самая увлекательная на свете.
— Давайте на поверхность, здесь мы больше ничего не найдём.
Голос Гука вывел Серрису из раздумий, колдун пошёл в сторону выхода освещая свой путь посохом, за ним потянулись все кроме Виллерта. Здоровяк лишь фыркнул, и сейчас сверкал глазами в темноте не желая оставлять Серрису одну.
Чтобы не задерживать его, девушка воскликнула:
— Вилли пупс, не жди меня здоровяк, иди с ними! Поможешь забраться обратно у лестницы, хорошо⁈
В ответ алебардист выдал невнятную тарабарщину и шумно дыша начал сматывать верёвку. Здесь, в стоках, ходоков окружала ужасная вонь и влажность, а мускулистому воину, который ежедневно, вне боевой обстановки тягал тяжести, недоставало выносливости.
Его стезёй были краткосрочные бои и сокрушительные атаки, но никак не долгие переходы, в тяжёлой экипировке. После магического эксперимента, ситуация усугубилась. Аватар алебардиста изменялся, и изменения были болезненными. Пот градом катился по лицу воителя, но от ругательств его останавливал упёртый характер. Этот ходок не понаслышке знал, что любой труд в виртуальном мире, возвращается целым букетом характеристик.
Он единственный из всей группы застал тот момент, когда некромантка полезла к трупу чудовища.
Колдунья знала цену останкам. Особенно вот таким, принадлежащим очередной опасной твари. Рассекая своим серпом гнилую плоть, она видела знакомые некротические изменения, но кроме них было и кое-что ещё.
Складывалось ощущение, будто кости людей и крыс были буквально сплавлены вместе. Из мёртвого и живого родилось что-то невообразимо ужасное и она на полном серьёзе жалела, что не сумела увидеть это существо в действии.
По мнению Серрисы, оно могло иметь прямое отношение к её искусству.
Впрочем, загадочный мечник тоже не брезговал хирургией. Он что-то вырезал из этого гниющего месива, но это вовсе не значило, что поживится тут нечем. Десяток крысиных голов, отрубленная кисть руки и растянутый трансформой человеческий череп, стали добычей художницы. Забив поясные сумки вонючей ношей и подвесив к поясу кисть с черепом, она собрала ядовитую слизь, которая до сих пор пенилась и потихоньку пожирала металл ржавой решётки в пустую эликсирную колбу и на этом посчитала свою работу законченной.
Вся эта отменная мерзость могла сослужить хорошую службу для некроманта.
Виллерт ожидал колдунью в конце тупика. Позвякивая тяжёлой кольчугой, скинул верёвку, помогая подняться по каменному и скользкому склону канала.
Где-то за спиной Серрисы всё ещё бурлила вода, что через сточные решётки попадала в подземье и собираясь в крупные потоки неслась к реке.
Отряд ждал отставших наверху. На поверхности.
Серриса почувствовала эманации смерти ещё до того, как картина недавнего боя попала на её глаза. Улица речного района, примыкающая к стене, была залита кровью. Совсем недавно здесь схлестнулись заражённые и городская стража. Почти четыре десятка тел устилали мостовую. Утыканные арбалетными болтами и стрелами в большинстве своём они принадлежали горожанам, но среди погибших встречались и ходоки.
Улица была пустынна. Малая внутренняя стена, нависала над мостовой мрачной, каменной тушей. Такой же безмолвной как мертвецы, что сокрытые от чужих глаз обгорелыми куклами валялись за её зубцами.
