Риордан улыбнулся и поблагодарил визира за оказанную честь. Его ребенок еще не родился, а один из самых богатых людей Овергора предложил оставить ему свое огромное состояние.
Овергорская ночь всегда подступала словно преступник с темным покрывалом в руках. Вот сумерки размывают очертания предметов, все делается серым, и вдруг на тебя словно набрасывают непрозрачную ткань, и пространство вокруг укрывает тьма. В ней теряется все, что находится дальше вытянутой руки.
Ярмарочное поле осветили тысячи костров. Факела горели и разбрасывали искры на овергорской крепостной стене. Такие же факела стояли в специальных креплениях по краям Парапета доблести. Он сиял во тьме, будто каменный мост в Вечность.
Одинокая фигура выступила из Золотых ворот и зашагала в сторону крайонских шатров. Человек, ступавший по Парапету знал, что противники Овергора в войне не умчались в Охарн этим вечером, а остались на ночь в своем походном бивуаке. Братству сегодня было не до переездов. Мертвецкая забита трупами. Люди с Ярмарочного поля толпами приходили к шатрам крайонцев, чтобы возложить возле караульного поста траурные венки и выразить свои соболезнования. Их встречали там священники в разноцветных мантиях и отпускали с благословениями.
Человек медленно шел по Парапету. Два крайонских стражника наблюдали за его приближением не шевелясь. Картина мира будто замерла для этих троих. Только ветер, метающиеся тени, эхо от его каблуков и две неподвижные фигуры в черных сутанах на краю моста, словно два стража преисподней. Когда до охранников оставалось несколько шагов, древки алебард сомкнулись перед посетителем.
— Вход закрыт, — голос крайонского стража звучал глухо, но в нем отчетливо прослеживались нотки ярости.
Вряд ли он испытывал теплые чувства к человеку, который сегодня отправил к праотцам первого номера их боевой десятки. Но визитер решил все же уточнить.
— Вы знаете, с кем сейчас разговариваете? — поинтересовался он.
— Да. С Мастером Риорданом. Нас проинструктировали как раз на такой случай. Предупредили, что вы можете здесь объявиться.
— Вот как? Забавно. Я хочу видеть Айнора.
— Нет.
Риордан тяжело вздохнул.
— Хорошо. Мастер войны Овергора требует к себе Мастера войны Крайоны. В случае его неявки, я останавливаю кампанию и собираю судебный арбитраж.
Стражники недоуменно переглянулись. На этот случай инструкции у них не было. Но не успели они принять решение, как из темноты в свет факелов шагнула человеческая фигура. Мастер Бишоп несомненно слышал весь разговор и сделал Риордану жест, приглашая того отойти в сторону.
Как только они отдалились от охраны на необходимое расстояние, Бишоп круто повернулся к своему спутнику.
— Что это вы тут затеяли, Риордан? Какой судебный арбитраж? Такого органа не существует! Вы это придумали!
Мастер Бишоп был невысокого роста, сухопарый, но от него исходило ощущение внутренней мощи. Он говорил эмоционально, при этом на его скуластой физиономии не отражалось никаких чувств. Словом, он безупречно владел собой, учитывая оглушительное поражение первого дня войны.
— Он сгодился, как способ выманить вас из норы, — иронично произнес Мастер войны Овергора.
— Ах, да! Вы же бывший охотник! — снисходительно улыбнулся Бишоп. — Но я не сурок и не суслик. Что вам угодно, Риордан?
— Я желаю говорить с Айнором.
— Вам ли не знать, что это невозможно? Контакты между поединщиками исключены во избежании сговора. Что-нибудь еще?
— Только это. Я требую привести Айнора, и вы его позовете.
— О, вы меня утомили, Риордан. Желаю вам хорошего вечера!
Мастер войны Крайоны повернулся и сделал шаг в сторону стражников.
— Стойте, Бишоп! Я знаю, за что бьется Крайона. И все остальные, кто с ней в доле, — бросил ему в спину Риордан.
Бишоп встал на месте, словно налетел на невидимую стену. Когда он развернулся, по его губам ядовитой сколопендрой проползла улыбка.
— Неужели? Ну, так поделитесь со мной вашим знанием. Я-то, невежда, полагал, что мы сражаемся за девятьсот тысяч золотых. Которые пока проигрываем. Но шансы еще остались.
Риордан подошел и, поставив ногу на бордюр, несколько секунд рассматривал бесчисленные костры Ярмарочного поля. Бишоп терпеливо ждал за его спиной.
— Лучшие умы Овергора бились над вашей загадкой, — наконец произнес Риордан. — Но все как-то не сходилось воедино, хотя идей было много. Да, вы нанесли мне удар, когда выпустили на Парапет моего младшего брата. Но это вам не помогло. И будь я проклят, если вы не понимали этого заранее! Тогда в чем смысл? Либо вы полные бездари, либо мы просто не додумались, куда вы целили.
— Спасибо за похвалу, пусть и не заслуженную, — скривился Бишоп.
— Не обижайся, Мастер. Она твоя по праву. И вдруг я стал отбрасывать все лишнее. А что, если вас не интересует победа в войне? А что, если вся ваша цель — это выключить меня любым способом? Если меня победит Стогнар…
— Айнор!
— Не трать наше время, — огрызнулся Риордан, и Бишоп тут же заткнулся. — Так вот, если он меня победит, то проблема решена. Но мы можем не встретиться. Очень велика вероятность, что его убьет кто-то из моих парней. Как быть с вашим замыслом? Неужели все так хрупко и ненадежно? Но нет, понял я! Если на моих глазах падет мой младший брат, которого я не смог спасти, это гарантировано отвратит меня от Парапета. Он станет для меня ненавистен. Вы на это рассчитывали, Бишоп? Да или нет?
Глаза Мастера войны Крайоны сузились до узкой щелки. Но он не проронил в ответ ни слова.
— Итак, я уйду в бесславную отставку и не доведу до конца… А что я не доведу до конца? Ради чего ваш презренный союз выкинул почти миллион золотых? Ну, Бишоп! Давай же! Подскажи мне!
Руки Мастера войны Крайоны зашарили по поясу. Он словно искал там меч, которого с ним сейчас не было. Риордан презрительно рассмеялся.
— Ну-ну, проверь как следует, может обнаружишь кинжал за пазухой! Моя Большая Реформа — вот ответ. Это ваш конец. Это финал мироустройства, каким вы его привыкли видеть. Овергор станет недосягаем. Он превратится в столицу мира, а остальные страны станут провинциями. Вот за что вы платили! Вот ради чего все поставили на кон. Интересно, а откуда вы узнали о моем проекте? Ха! Я догадался! Положительно, мне нужно было оскопить этого мерзавца! Граф Валлей, наш бывший визир, продал вам секрет! Его в чем-то можно было понять, пройдоха отчаянно нуждался в деньгах, потому что его шантажировал мой собственный слуга. О, не хмурьте брови, Бишоп. Наши внутренние дрязги — не вашего ума дело. Большая реформа может быть реализована лишь с моим участием. Чтобы под наши знамена стеклись лучшие поединщики, я должен держать флагшток. Вывести меня из игры любым способом — вот ваша цель. И вы хорошо все продумали. Выигрывает мой брат — я мертв, и моя реформа мертва. Выигрываю я или один из моих ребят, то становлюсь либо братоубийцей, либо соучастником. На меня обрушивается народное презрение. Но еще сильнее по мне ударит собственная совесть. Моя мать, вероятно, от горя наложит на себя руки. Я ухожу в отставку с клеймом братоубийцы. Конечно, мне становится не до реформы в любом случае. И вы победили. Ваш замысел удался. Я ничего не перепутал? Таков был план?
С лица Бишопа теперь слетела маска безразличия. Его губы кривились, глаза метали молнии.
— Ты — сам дьявол, Риордан! Тебе нужно умереть! –процедил он.
В ответ Риордан лишь беззаботно рассмеялся.
— Руки коротки! Желаешь со мной поединок? Прямо сейчас?
Бишоп медленно склонил голову.
— Нет. У меня нет шансов.
— Искренне надеюсь, что ты сейчас презираешь себя за трусость. Ваша затея рухнула. Все кончено. Проект Большой реформы одобрен королем и визиром, а я в силе и свободен от договора. Вы проиграли, Бишоп. Ты даже представить не можешь, с каким наслаждением я прикончу вас, мразей, — последние слова вырвались у Риордана против воли.
И он имел в виду не прямое действие, а свой проект. Но Бишоп все понял. Желваки на его тощих щеках готовы были порвать кожу.
