— Зачем ты мне все это рассказываешь? Торжество победителя? Желание унизить проигравшего противника? Тебе это несвойственно.
Риордан кивнул.
— Верно подметил. А теперь вслушивайся в каждое мое слово. Отрасти себе ослиные уши, чтобы ничего не пропустить, — он сделал паузу, уничтожая Бишопа взглядом. — Я снова выйду на Парапет. Против Стогнара. Или Айнора, если тебе так понятней. Но только против него. Ты запишешь его первым. Это наш сговор. Если ты согласен.
Глаза Бишопа едва не вылезли из орбит. От волнения он начал заикаться. Жертва сама лезла в уготованный ей и не сработавший доселе капкан.
— Ка-а-ак? Как такое…Неужели…Ты не обманешь?
— Нет.
— Я принимаю сговор. Соглашение заключено! Отказа быть не может! — почти прокричал Бишоп, но вдруг осекся. — Но… Почему⁈ Что тобой движет?
— Тебе этого никогда не понять. Впрочем, есть условие. Ты немедленно позовешь сюда моего брата. Я буду говорить с ним. А теперь убирайся. Моим глазам стыдно, что они тебя видят.
Нервы Риордана будоражили его кровь, но даже они успели успокоиться, дожидаясь Стогнара. Пока брат вышел к нему прошло добрых полчаса, и уже десять минут Риордана пробирала легкая дрожь от свежего вечернего ветра.
Стогнар не дошел до Риордана шагов пять. Он остановился поодаль. Высокий, смелый, непреклонный. Прямая посадка головы. Гордо раскинутые плечи. Герой. Воин. Победитель. Убийца.
— Здравствуй, Стогнар, — сказал Риордан.
— Айнор.
— Ладно. Тогда просто — здравствуй брат! Я очень рад тебя вновь увидеть.
— У Айнора нет братьев в Овергоре, — равнодушно проговорил Стогнар. — Мой единственный брат сейчас находится в нашем шатре. Он оплакивает воинов, которых вы сегодня убили.
— А наша мать? — вырвалось у Риордана.
— Моя родина — Крайона, — голос Стогнара звучал отстраненно и даже чуть неприязненно. — Там моя семья. Там мои родители. И не говори, что приемные. Я это знаю и помню. Но они любят меня, как родного и сами стали родными. Там моя жена и двое моих сыновей. Овергор для меня чужая земля. Меня ничто с ней не связывает. Я отрекся от прошлого.
— Единый Бог? Смирение? Черные рясы монахов? Хорошо работают ваши мозгоправы!
Голова Стогнара горделиво вздернулась.
— Не вижу смысла обсуждать наши идеалы с неверным. Твои оскорбления падут на твои плечи неотмолимыми грехами. Это все, что ты хотел мне сказать?
— Я не хочу сражаться против тебя, брат, — вырвалось у Риордана.
Перед ним, не взирая на все стоял образ маленького мальчика с игрушечным мечом в руках. Того, с кем они делили радости, горести, бедность. Разум отказывался принимать то, что сейчас перед ним совсем другой человек.
Стогнар позволил себе ироническую усмешку.
— Но тебе придется, не так ли? Мастер Бишоп мне обо всем рассказал. Завтра нашим боем откроется второй день. Убедись, пока есть время, что ты отдал последние распоряжения. Ибо с Парапета ты не вернешься. Я моложе тебя. Я быстрее тебя. Я лучше тебя. Твоя гордыня толкнула тебя на путь смерти. Ты велик, Риордан. Но ты глупец. Таким тебя и запомнят.
Риордан повернулся от Стогнара в сторону Ярмарочного поля. До них доносились звуки музыки. Иногда их разрывали всплески хохота и женские визги. Ночное веселье только начиналось.
Силуэты охранников маячили в темноте словно живой частокол. Ночью две их цепи выстраивались по обе стороны от Парапета на расстоянии трехсот шагов. Народ не допускали к Парапету ночью. Иначе поутру его камни окажутся залиты вином, а еще кто-нибудь обязательно сломает себе шею, сорвавшись с низкого бордюра.
— Мы думаем, что там, снаружи Парапета, серое бытие. И только здесь есть жизнь. Настоящая. На крови замешанная. А может, все-таки жизнь там? Там люди, там боль и страх, там надежда. И любовь. Что скажешь?
— Скажу, что ты чушь несешь, — фыркнул Айнор. — Лучше объясни, что толкнуло тебя на этот вызов? Это же чистое самоубийство. Я знаю каждый твой финт, каждый уклон. Мы изучили тебя до мельчайших черточек. Годами меня готовили к этой миссии. Тебе повезло. Каким-то чудом ты сумел избежать ловушки. Но вдруг передумал и шагнул навстречу смерти. Ты не хочешь жить? Пресытился? Надоело?
«Как же ты ошибаешься, брат»– подумал Риордан. — «Я очень хочу жить. Мне есть для чего жить. Но еще я хочу, чтобы жил ты. Вот ответ». Но вслух он сказал совсем другое.
— Поговорим лучше о тебе. Всем известно, что поединщики выходят на оптимальные кондиции к двадцати пяти годам. Связки эластичные, скорость максимальная. Дальше воин лишь пытается удержаться на пике формы. К тридцати годам мы начинаем пристально поглядывать в сторону действующих бойцов и советовать им найти себе иное применение в жизни. Не случайно в нашей боевой десятке, кроме меня, всего двое человек, подошедших к этому рубежу. Было двое. Хагем и Злой.
— Злого теперь нет, — с кривой усмешкой вставил Айнор.
— Зря радуешься, — осадил его Риордан. — Думаешь, ты убил овергорца и можешь теперь гордиться? Злой искал смерти на Парапете. Ты лишь подарил ему выход. А для Хагема крайонская кампания в любом случае станет последней. Для него готова новая должность. Но вернемся к тебе. Как считаешь, почему тебя передержали? Тебе уже за тридцать, брат, и ты сам должен осознавать, что твои лучшие годы позади. Почему только сейчас?
— Я в полном расцвете, — скрипнув зубами бросил Айнор. — Я на пике.
— Брось. Тело не обманешь. Можешь пытаться провести меня, но глупо врать себе самому. Так почему твои менторы столько лет избегали войны с нами? Почему не бросили вызов Овергору пять или шесть лет назад? Тебя на тот момент уже обкатали на Парапете, и ты был готов. Отчего такая задержка?
Нахмуренные брови Айнора показали, что этот вопрос был для него не нов. Риордан попал в болевую точку. Наверняка его брат сам тысячу раз задавал его себе и своим наставникам и искал ответ.
— Ты тоже не становился лучше, — взвешивая каждое слово, произнес Айнор. — Годы били по тебе еще сильнее, чем по мне. Мы выжидали. И нужный момент настал.
— Вот, значит, что они вложили в твою голову? — рассмеялся Риордан. — Неужели ты поверил в эту ересь? Да я уже сто раз мог уйти в отставку.
— Но не ушел же…
— Но мог! И тогда ваш замысел провалился бы. Подумай сам, брат. Тебя столько лет готовили специально под меня. Но я вешаю шпагу на стену и все. Кончено. Многолетний план разлетается в пыль. Надежды Крайоны на месть разрушены. Почему Иерарх вместе с Бишопом так рисковали?
— Ты никуда бы не делся. Ты предсказуем, Риордан. Тебя просчитали. Вот и все.
Риордан сардонически улыбнулся и отрицательно покачал головой.
— Это отговорка, а не ответ. Но где-то глубоко внутри ты знаешь ответ. Просто боишься его произнести. Мастер Бишоп далеко не дурак. Иерарх тем более. Раз тебя держали на поводке столько лет, стало быть, имелась веская причина. Все очень просто, Айнор. Они давно поняли, что ты не справишься. И поняли это отчетливо. Несмотря на годы подготовки, приличную технику и реакцию, твои наставники не давали тебе и пол шанса против меня на Парапете. Вот и вся загадка. Да, они похитили моего младшего братишку, чтобы сделать из него второго Риордана. Но Риордана не вышло. Получился Айнор. Поэтому они спокойно ждали, когда я уйду, чтобы открыть карты. Один герой сошел с Парапета, а теперь приветствуйте второго. Наверняка уже подготовили легенду про милую крайонскую семью, которая усыновила ребенка, отвергнутого Овергором. Но ты не герой для них, брат. А всего лишь разменная фигура. Тебя двинули вперед лишь в тот момент, когда у них сложилось безвыходное положение. По большому счету им наплевать, победишь ли ты меня или проиграешь. Главное для них — запятнать мою репутацию и отвратить от Парапета. Не дать реализовать замысел, который я подготовил и который стал для них ужасным сюрпризом. Поэтому все переиграли. И Крайона сделала ход Айнором. Даже, если завтра тебе удастся меня остановить, ты все равно труп. Тебе не пройти ни Тамура, ни Альтарана. Даже мне в лучшие годы пришлось бы против них несладко. Твоя жена не дождется тебя с войны, брат. Твои дети останутся сиротами. Но нам вдвоем по силам все изменить. Понимаешь? В наших жилах течет одна кровь. И ее голос сильнее, чем все эти бредни, которыми тебя пичкали много лет. Просто услышь его, брат. Давай договоримся. Нас пытались обмануть. Но мы окажемся умнее.
