В качестве оружия ближнего боя я выбрал короткий кинжал. Да, кинжал — совсем непривычное оружие, но это было единственное представленное орудие красного уровня силы. Клинок был довольно длинный, в две ладони, и в принципе его можно было воспринять как короткий меч. Да и способность не относилась ни к какой стихии, а лишь к пробитию брони, в том числе энергетической.
— Таким клинком можно стены долбить, — произнёс Петрищев, недовольный тем, что пришлось выдать столь ценный экспонат. Хотя, как признался позже, он сам до конца не понимал, что с ним делать. Всё-таки выдавать его в качестве оружия кому-то из воинов было бы странно, сам он тоже его использовать явно не торопился — всё же кинжал, не популярное оружие. Жалко было, что артефакт такой силы в то же время был совершенно бестолковым в обычном бою.
Что касается перековки — возникла у меня мысль по поводу того, чтобы перековать клинок, — но не уверен, что есть мастера здесь, способные заняться такой работой. Уровень-то красный, не всякий кузнец возьмётся.
В итоге, немного подумав, решил, что в деревню возвращаться я не буду. Следовало сейчас направить все свои силы на подготовку плана. Поэтому Зиновий отправился в поместье сам. Туда же, вместе с ними отправился и Дмитрий, сославшись на то, что нужно решить какие-то дела в поместье, а также проконтролировать, как Алиса приняла людей. Я эту идею поддержал, тем более что Дмитрий великодушно оставил автомобиль мне.
Опять же, он хотел посетить ту самую червоточину, где паладины добывали древесину, и подумать, что с этим можно сделать. В принципе, это будет не лишним, хотя, на что он там хотел повлиять, я не понимал, учитывая, что паладины сами самостоятельно приняли решение осваивать лес.
Домой я вернулся довольный, как слон, однако в любом случае следовало бы зайти в лавку к Борису или посмотреть на запасы Мартынова. Да и прикупить какой-нибудь достойный меч на замену моего старого палаша, который теперь превратился в артефактную кочергу.
Ну что ж, а теперь можно начать планирование вызволения Медведева из тюрьмы. Я вновь раскрыл план сооружения.
Глава 9
Казнь. День первый
Ну что ж, я обессиленно сел в кресло — минувшие полтора суток я провёл практически без сна. Рядом прямо-таки упала мне на живот Белка. Она и вовсе как заводная игрушка носилась, сопровождая меня в изнанке. Хотя правильнее сказать, игрушка на батарейках, ведь я ей скормил порядка сорока энергоядер за это время. Она даже на каком-то этапе стала отказываться от них, наевшись до отвала. Однако скормленный кристалл явно пошёл ей на пользу — теперь она могла уходить в изнанку чаще и помечать для меня больше мест переходов, при этом не уставая. Надо будет всерьёз заняться её развитием, потенциал ведь колоссальный!
К слову, Марьяна, Петя и еще один пятнадцатилетний парень по имени Семён, которые не отправились в деревню, а решили остаться в городе, проявили себя очень даже хорошо. Благодаря им, многие мои задумки решились куда как проще, чем если бы я делал всё один. Пацаны оказались сообразительными и быстро схватывали суть.
За окном забрезжил рассвет, а я позволил себе ненадолго прикрыть глаза. Всё-таки передохнуть мне необходимо. Дел сделано много, но сколько еще впереди! Чтобы контролировать обстановку в полной мере, мне нужно быть отдохнувшим. Ведь планы на этот день у меня глобальные, и предстоит много чего сделать. Время поджимает, а сил остаётся всё меньше. Ну да всё это не важно — главное результат, главное спасти человеческую жизнь.
* * *
Горин, будто предчувствуя, что грядёт нечто неладное, решил приехать на работу значительно раньше, чем обычно. Он всегда прибывал в здание тюрьмы самым первым — в шесть утра, сегодня же явился в четыре утра, ожидая, что может что-то произойти. Оставлять ситуацию на волю случая он не собирался — слишком много поставлено на карту.
Его тревожило чувство, что сегодняшняя казнь может пойти не по задуманному плану. Слишком уж много людей начали суетиться вокруг ситуации с Медведевым, и это неспроста. Особенно если учесть все обстоятельства. Горин же собирался выжать из этой казни максимум и проследить, чтобы наказание понёс не только Медведев, не умеющий себя сдерживать, но и все причастные к этой ситуации… Показательная порка должна была отрезвить и остальные горячие головы. Всё же здесь все хороши, не только Медведев и Петрищев. Ведь и Слуцкий такое допустил, да и в канцелярии, похоже, совсем ворон считают.
Единственный, кто не укладывался в его планы — этот Пылаев, который влез незнамо зачем и каким-то образом смог дотянуться не только до Петрищева, но и до мэра. А те, будто почуяв новую кровь и человека, на которого при случае можно будет спихнуть ответственность за любые неудачи и проблемы, резко оживились. Чинуши есть чинуши — где власть, там и перекладывание ответственности.
Горин уже слышал о планах мэра сорвать казнь, о том, что тот хотел чужими руками устроить бунт, предварительно отключив водоснабжение и подослав своих людей поднять заключённых на беспорядки. Поэтому он заранее побеспокоился о том, чтобы вода в тюрьме была и без городского водоснабжения. На территории тюрьмы имелась старая водонапорная башня, которая работала исправно, несмотря на свой возраст и на то, что городская тюрьма давно была подключена к городскому водоснабжению.
Чтобы даже в случае отключения или перекрытия труб не допустить того, чтобы заведение осталась без воды, Горин заранее проверил все системы. И успокоился лишь удостоверившись, что даже в случае отключения тюрьма не будет лишена воды.
Но уже после восьми утра, когда новая смена заступила на дежурство, начались первые странности. Во-первых, вода из цистерны пропала: куда, как — неизвестно, испарилась словно по волшебству. Но Горин и к этому был готов — он договорился с водоснабжающей компанией, чтобы в случае, если вода закончится, её доставили водовозом и заполнили вновь водонапорную башню.
Но стоило ему позвонить, как начались и другие жалобы.
По предписанию весь персонал столовался в общей столовой, и личный состав как завтракал, так обедал и ужинал на территории тюрьмы. Также были предусмотрены два приёма пищи ночью для дежурной смены, что осуществляла контроль круглосуточно.
Так вот, персонал стал жаловаться на вкус еды во время завтрака — горькая какая-то, с металлическим привкусом. Более того, во время утреннего собрания часть сотрудников буквально клевала носом, а двое офицеров и вовсе отпросились с совещания, сославшись на несварение желудка и тошноту.
Начальник расстрельной команды, что прибыл аж из Красноярска, пожаловался на то, что у него сильно болит голова и что он не прочь бы где-нибудь передохнуть после дороги. Горин удивился — ведь прибыли-то они позавчера для исполнения наказания, должны были уже отдохнуть. Но молодой капитан, был непреклонен. К тому же, выглядел он действительно странно — был весь бледен, то и дело хватаясь за живот, лицо его покрылось испариной.
Несмотря на доставленную воду, бунт всё же начал нарастать. При том, что, несмотря на ухищрения Горина, который отселил всех выявленных агентов мэра в отдельные одиночные камеры, возмущаться стали простые арестанты. А дело было вот в чём.
Во-первых, со вчерашнего дня инспектора дежурной смены получали жалобы на то, что и у заключённых с едой явно было что-то не так. А сегодня, после неё у всех началась жуткая диарея. Такое дело, не сказать чтобы частое, но случалось, и инструкции, как действовать в подобных случаях, у дежурной смены имелись, однако вот в чём незадача — канализация забилась напрочь.
В итоге вся тюрьма враз стала затапливаться нечистотами, и это было очень нехорошей новостью. Запах стоял такой, что хоть противогаз надевай. Горин даже не знал, хорошо ли, что вода закончилась, или плохо, потому что если бы была ещё и вода, то, учитывая засорённую канализацию, нечистотами затопило бы все коридоры тюрьмы вместе с камерами. Картина была бы ещё более отвратительная.
