— О, критик! — она засмеялась, толкнув меня легонько плечом. — Подожди, попробуешь наше шоколадное фондю в Руане. Это… божественно. После пайков Пустоши — как нектар богов.
Разговор о еде, о простых, земных вещах, был глотком свежего воздуха. Мы шутили. Подкалывали друг друга. Делились планами на «после». Ее — увидеть Изабеллу, упасть в мягкую кровать, съесть гору шоколада. Мои — доложить отцу и Императору, выдержать их гнев, а потом… Потом крепко обнять всех, надеясь, что поймут и будут бить не очень сильно. А вот насчет своих духов я так уверен не был. Мавка, может, и простит, а вот Навка… Даже думать об этом страшно.
Между нами витало что-то новое. Не страсть. Не влюбленность. Тепло. Глубокое уважение. Безграничная благодарность за спасенную спину в десятках битв. И легкий, почти неуловимый флирт — как игра, как способ не сойти с ума, как признание: «Ты мне нравишься. Ты сильный. Ты выжил со мной. И это круто».
— Чувствуешь? — Вивиан остановилась, задирая голову. Ее нос задорно вздернулся, ловя потоки воздуха.
Я вдохнул полной грудью. И почувствовал. Сквозь привычный запах тлена и сырости пробивался другой — чистый, резкий, холодный. Запах моря. И соленой воды.
— Ветер с моря! — она схватила меня за руку, ее пальцы сжались от волнения. — Мы близко! Очень близко! Вон там, за тем гребнем!
Мы почти побежали. Усталость отступила перед приливом предвкушения. Последний подъем по каменистому склону, поросшему чахлым серым кустарником. Из-за поворота вынырнули еще две тени-охотника. Мы с Вивиан синхронно махнули руками. Мой Ледяной Клинок и ее Вспышка Безмолвия слились в один удар. Твари не успели взвыть — просто рассыпались, как карточные домики. А мы даже не замедлили шаг.
И вот — гребень.
Мы взбежали на него и замерли.
Внизу расстилался берег. Суровый, каменистый, омываемый свинцовыми волнами холодного моря. Серое небо низко висело над водой. Ветер, настоящий, соленый, свободный ветер, рвал наши волосы и одежду, сбивая с ног, но это был ветер свободы. А слева, на высоком мысу, высился знакомый обелиск — каменный страж с кораблем и мечом. Нормандский знак. Нулевая точка.
Мы стояли на краю Пустоши Суоми, глядя на бушующее море Нормандской Империи. Дождь, косой и холодный, хлестал по лицам, но мы его не замечали. Вивиан повернулась ко мне. В ее глазах светились слезы, но это были слезы радости. Чистой, безудержной.
— Мы сделали это, Видар, — прошептала она, ее голос дрожал. — Мы вышли.
Я посмотрел на море, на серый горизонт, за которым лежал Руан, Изабелла… и неизвестность. Потом на Вивиан — изможденную, грязную, но невероятно живую. На ее улыбку, которая сейчас озаряла все вокруг сильнее любого солнца. Грусть о том, что не получилось, страх перед гневом отца — все это еще было со мной. Но сейчас, на этом ветреном мысу, главным было другое.
— Сделали, — я ответил, и моя собственная улыбка, первая за долгие дни, была ей под стать. Легкая, усталая, но искренняя. — Теперь, герцогиня де Лоррен… куда путь держим? На закат в вечность? Или сразу представляться к вашему дядюшке-императору? Только предупреди его, что я «инструмент» капризный. Требую хорошего обращения и… самых вкусных вкусняшек. Пару ящиков. На пробу.
Она рассмеялась, звонко и свободно, и толкнула меня плечом в сторону нормандской земли, прочь от серой тени Пустоши.
— Идем, «независимый специалист». Идем домой. Пока Пустошь не передумала.
И мы пошли. Два солдата, вышедшие из ада. Спина к спине — по привычке. Плечом к плечу — по желанию. Навстречу ветру, дождю и новым штормам. Но уже — на свободе.
Она сделала шаг вперед, на родную, свободную от тлена землю, и обернулась ко мне. В ее глазах стояли слезы, но улыбка была самой искренней за все время нашего адского путешествия. — Добро пожаловать, Видар из далекой России. Добро пожаловать в Нормандскую Империю.
Я переступил невидимую черту. Камень под ногами был тверже. Воздух — чище. Дождь — холоднее и живее. Я стоял на чужой земле, у ворот в иной ад, изможденный, опаленный, с грузом страшных знаний и неминуемой расплаты за опоздание на родине. Но я стоял живой. Рядом с союзником. С миссией, которую начал. С надеждой вернуться к своим. Даже если за это предстояло получить по шее.
Мы двинулись по тропе на запад. Навстречу Изабелле. Навстречу новым битвам и старому гневу. Но пока — просто шли под дождем.
Шаг, еще один — мир моргнул, и вот мы видим лагерь — огромный, многолюдный. Живой. Множество воинов и магов. Они все стоят и смотрят в нашу сторону. Оружие, жезлы и даже пушки — все это готово выстрелить. Все как всегда — Пустошь искажает реальность.
— Вивиан де Лорейн, — раздался голос. — Вы обвиняетесь в предательстве Нормандской империи. Примете ли вы добровольно наказание, или нам придется применить силу⁈
— Что⁈ — опешила она. — Я не предатель!!! Вы не можете… Кто отдал приказ⁈
— Схватить! — рявкнул голос, и вооруженная до зубов толпа качнулась вперед.
— А весело тут у вас, — злобно усмехнулся я. — Переходим к плану «Б». Пурген!!!
Я совершил призыв и привычно чуть шарахнулся от открывшегося за спиной портала…
Тимур Машуков
Индульгенция. Без права на ненависть. Часть 5
Глава 1
— А весело тут у вас, — злобно усмехнулся я. — Переходим к плану «Б». Пурген!!!
Я совершил призыв и привычно чуть шарахнулся от открывшегося за спиной портала.
— Бе-е-е-ек! — вылетела из него злобная морда.
Я только и успел подпрыгнуть, резко подхватив Вивиан, а после точно приземлился на его спину. Тот, кажется, этого даже не заметил, и локомотив козлиной ярости на огромной скорости врезался в стройные ряды войска нормандского, отчего им сразу стало плохо.
Козел-то ведь не простой — как минимум, боярин земли. Вот и случилось тут сразу локальное землетрясение, отчего воины пришли в великое уныние и печаль, разлетаясь от ударов его рогов в разные стороны и ругаясь всяко, не по-русски, но тоже забавно и с изюминкой.
Снеся по пути не знамо, сколько людей и одно особо хлипкое здание, мы вылетели на оперативный простор, после чего Пурген понесся вперед высокими скачками по двадцать-тридцать метров в длину.
— Где там, говоришь, находится твоя Лотарингия? — проорал я в ухо визжащей от ли от страха, то ли от восторга Вивиан.
Ну, еще и ветер свистел — скорость бешеный козел набрал просто нереальную.
— А… что… нам… направо… НАПРАВО!!! — заорала в ответ она.
Ну, это я и так уже понял, потому как мы стремительно приближались к высокому обрыву, за которым весело плескалась черная гладь моря.
— Поворачивай!!! — рявкнул я, стукнув козла по голове промеж рогов.
Тот недовольно мемекнул, но направление сменил. Нет, этот идиот реально собирался искупаться! Холодно же!
— Далеко скакать? — опять поорал я Вивиан, а после сообразил окружить нас щитом, чтобы ветер перестал пытаться сбросить наши тела далеко вниз.
— ДАЛЕКО!!! — завопила она, едва меня не оглушив. И только тогда заметила, что звуки снаружи стали тише. — Это кто? — потыкала она в твердую спину козла.
— Друг мой, ну, или приятель, или не знаю, кем он себя по отношению ко мне считает. Магический козел Пурген. Пурген — это герцогиня Вивиан.
— Бек, — коротко отозвался он, как послал. Типа, ему плевать, он тут скачет. А всякие сидящие на спине могут идти в жопу. Ожидаемо.
— Давайте остановимся, — Вивиан как-то подозрительно сильно прижалась ко мне. На разврат, что ли, намекает? — Мне надо прийти в себя и связаться со своими людьми. И понять, что вообще происходит. Вроде бы мы уже достаточно удалились.
— Пурген, правь на тот лесок, -опять стукнул я козла по голове. — Найди удобное место и приземляйся.
Еще два гигантских прыжка, и вот мы уже сидим возле речки и дышим слегка морозным воздухом.
Я с интересом огляделся. Хорошее место — чистое. Источник аж воспрял, с большой силой начав качать эфир. И каналы стали стремительно восстанавливаться.
