Не предупреждающий. Смертельный. Первая стрела впивается в горло впереди идущему стражнику с глухим чавкающим звуком. Он падает, не успев вскрикнуть. Хаос вспыхивает мгновенно.
— КРУГ! — ревет Рено, выхватывая меч. Его люди — профессионалы. Реагируют молниеносно. Щиты смыкаются вокруг нас, арбалеты щелкают, посылая ответные болты в чащу.
Но нападавшие не бандиты. Их движения быстры, точны, без лишнего шума. Они выскакивают из-за деревьев, как призраки, в темных, неброских одеждах без опознавательных знаков. Их оружие — короткие клинки, арбалеты, пара боевых посохов с мерцающими набалдашниками. Маги? Воины? Смесь? И их тактика — не убить всех, а посеять панику, прорваться к нам.
Короткая, яростная схватка. Металл звенит о металл. Крики раненых. Шипение магии — кто-то из нападавших бросает сгусток тьмы, ослепляющий группу стражников. Другой — стелющийся ледяной туман, сковывающий ноги. Рыцари Лорренов держатся стойко, но их стройность нарушена. Они отбиваются, но теряют людей.
Я толкаю Вивиан за толстый бук, пригибаясь сам. Ее глаза расширены не страхом, а яростью. Рука тянется к поясу — там спрятан ее маленький, но смертоносный кинжал. Готова рваться в бой. Отчаяние сменилось диким желанием драться.
— Не сейчас! — шиплю я, хватая ее за запястье. — Пусть режут друг друга!
И тут раздается звук. Не боевой клич. Не заклинание. Зловещее, протяжное блеяние!
Из кустов, как чертово исчадие, вылетает Пурген. Громадный, как боевой конь, с рогами, способными прошить латы, и взглядом демона в маленьких красных глазищах. Его черная шерсть сливается с тенью, только белая звезда на лбу мелькает, как прицельный маркер.
Не зря я его позвал. И не зря думал, что упрямый рогатый тайно шёл за нами — мозгов у него побольше, чем у некоторых людей будет.
— Пурген! Бей педиков! Особенно этого! — ору я, указывая на капитана, который как раз парировал удар одного из нападавших.
Пурген не просто бросается. Он превращается в черный метеор. Блеет как резаный, наводя первобытный ужас.
Стражи, и так дерущиеся на два фронта, в панике шарахаются от этого несущегося прямо на них кошмара. Пурген врезается в группу Рено, как таран. Рога бьют по щитам, копыта месят землю и ноги. Один стражник летит в кусты с криком. Сам Рено едва уворачивается, получая копытом по шлему — звон стоит такой, что аж в ушах заложило.
Хаос достигает апогея. Нападавшие, получив помощь неожиданного союзника (пусть и в виде беснующегося козла), усиливают натиск. Рыцари Лорренов дрогнули. Их строй рухнул. Бой распадается на отдельные схватки.
Именно в этот момент самый крупный из нападавших, мужчина в плаще с капюшоном, с посохом, из которого только что вырвался сгусток тьмы, делает рывок к нам. Он отбрасывает одного из оставшихся возле нас стражников ударом посоха в грудь — треск костей отчетливо слышен. Его рука тянется к Вивиан не для удара, а… чтобы схватить?
Вивиан инстинктивно замахивается кинжалом, но мужчина ловит ее запястье. Быстро. Твердо. Не причиняя боли. Он резко откидывает капюшон.
— Миледи! Быстро! За мной! — его голос хриплый, сдавленный, но знакомый.
Вивиан замирает. Ее глаза, полные ярости и готовности к смерти, вдруг расширяются до предела. В них — шок. Неверие. Потом — вспышка бешеной надежды.
— Рудольф⁈ — ее шепот больше похож на стон. — Но… ты же в Лотарингии! С Изабеллой! Как ты…?
— Нет времени, миледи! Уходим! Сейчас! Пока они в панике!
Он бросает короткий взгляд на меня, оценивающий, потом кивает. Ни слова вслух. Но в этом кивке — признание. И приказ. Я хватаю Вивиан за руку — она все еще ошеломлена — и мы кидаемся за Рудольфом вглубь леса. Пурген, закончив свой погром, с довольным блеянием следует за нами, ловко перепрыгивая через поваленные деревья.
Бежим. Не оглядываясь. Звуки боя быстро стихают позади. Рудольф ведет нас уверенно, по тропам, известным только ему. В глухую чащу. Где папоротники в рост человека и вековые буки скрывают все. Чуть позже нас нагоняют остатки его отряда.
Наконец, в глубокой лощине, завешанной плакучими ветвями ивы, он останавливается. Прислушивается. Тишина. Только наше тяжелое дыхание и фырканье Пургена, который тут же принялся жевать папоротник.
Вивиан отрывается от моей руки. Она подходит к Рудольфу. Не для объятий. Она стоит перед ним, дрожа всем телом, но ее голос — ледяная сталь:
— Рудольф. Говори. Где Изабелла? Что случилось? Почему ты здесь? — Ее взгляд буравит старого дворецкого. — Если с ней что-то случилось… если они…
— Она жива, миледи! — Рудольф быстро поднимает руки, как бы успокаивая. — Жива и… пока в безопасности. Но не в Руане! Не с Императором! — Он оглядывается по сторонам, его глаза полны паранойи. — Ложь, миледи… Ложь страшная. Они… они не все сказали вам. Ни Рено, ни те крысы в Консилиуме. Изабелла… она не заложница Короны. Она… беглянка. И ее ищут. Как и вас. Но по другой причине. Я все расскажу, но нам надо уйти подальше от этого места. Заводные кони в километре отсюда — поспешим же!
И вновь мы несемся через лес, уже в который раз. И почему мне опять кажется, что впереди нас ждет очередная ловушка?..
Глава 3
Дальнейший путь мы проделали в молчании. Быстро, хотя под конец Вивиан валилась с ног от усталости. Но поиграть в рыцаря мне не дали — точней, я не успел. Дворецкий оказался мужиком резким и быстрым. Подхватил девушку на руки и, кажется, побежал еще быстрей.
И вот спустя минут двадцать резвого бега по пересеченной местности мы оказались на опушке, где нас ждали слуги рода с конями. Быстрая посадка — я, конечно же, взгромоздился на Пургена. Этот ревнивец сразу показал всем зубы, кони показали ему свои в ответ, но на всякий случай отошли подальше.
С тоской посмотрев на их седла, я уже привычно создал воздушную подушку между его костлявой спиной и своей задницей и приготовился превозмогать.
Рудольф, посадив Вивиан впереди себя, как-то по-особенному гикнул, и мы понеслись вперед по тропе, ведущей вглубь леса, которую я до этого даже не заметил. Оглянувшись, я остался в шоке — трава, примятая копытами наших скакунов, выпрямлялась на глазах, сломанные ветки вставали на место, напрочь скрывая наши следы. Магию природы, если честно, я в этом мире еще не встречал — ну, если не считать Мавку, а тут… Тем более, они же темные и в принципе с жизнью не должны уметь работать. Сделав заметку себе позже прояснить этот момент, я выбросил пока лишние мысли из головы.
И опять бесконечная скачка под зарядившим противным мелким дождем, скачка, от которой меня тошнило — без остановок и в полном молчании. И вот спустя часов пять, когда я уже совсем собрался плюнуть на все это дело, остановиться, лечь и спокойно сдохнуть, мы выскочили к какой-то деревушке, затерянной в лесу.
— Малые Камыши, — устало выдохнул Рудольф, направляя взмыленного коня к крайнему и самому большому дому.
Воины, что нас сопровождали, стали с облегчением спрыгивать на землю, кажется, тоже не веря, что все закончилось.
Старик сразу снял с коня Вивиан, которая, как мне показалось, потеряла сознание, и потащил ее в дом.
Я попробовал сунуться следом, но меня встретил лес мечей, направленных мне в грудь. Пурген сразу оскалился, готовясь кинуться в драку, но я отрицательно помотал головой — не время пока. Пусть народ в себя придет.
Так что мы с ним отошли в сторону, напились ледяной воды из колодца, а после устало уселись прямо возле него на землю. Двигаться, если честно, вообще не хотелось — все-таки доконали меня эти приключения. Навалилась апатия, смешанная с усталостью. Казалось, закрой я сейчас глаза, и уже точно не проснусь.
Из дома вышел незнакомый мужик, посмотрел на меня и молча указал в сторону сарая.
Там, укрывшись от посторонних взглядов, я и рухнул в сено, пахнущее пылью и летом, как подкошенный. Мир поплыл. Все звуки — голоса Рудольфа и пришедшей в себя Вивиан, доносившиеся из избы, недовольное фырканье Пургена у двери — стали приглушенными, далекими. Тело требовало одного — остановки. Отключки. Хотя бы на час. Хотя бы на минуту.
