– Ебаный в рот! – воскликнул Овод, чуть приподнявшись на локтях.
– В сторону! – заорал я, выхватил из подсумка гранату, дернул предохранительное кольцо и швырнул его в проделанный монстром проход.
И тут же откатился в сторону. Хлопнул запал, и через пару секунд послышался взрыв, а потом грохот падающего тела. Над головой свистнули осколки, застучали по стенам.
Я снова приподнялся, прищурился, пытаясь разглядеть хоть что‑нибудь через облако пыли. А потом стал отползать на всякий случай, чтобы снова не попасться под ноги монстру.
Секунду спустя он появился оттуда. Он он уже не шел: полз, загребая обеими руками и отталкиваясь уцелевшей ногой. От второй остался обрубок, который заканчивался чуть повыше колена. Похоже, что рвануло совсем рядом, вот и оторвало.
– Сука, он и это пережил! – воскликнул Овод. Я заметил, что в его руках уже был автомат.
Тварь ползла прямо ко мне, будто догадалась, чьей виной было ее ранение. И я подозревал, что если доберется, то она попросту разорвет меня на куски. Вот так вот и питается: не кусает, а убивает так, чтобы не передать вирус. И отжирается. Совсем иное поколение.
Интересно, это морфы в таких превращаются в итоге? Или тут работает другая эволюционная ветвь?
Эти мысли мелькали у меня в голове, а палец уже заклинил спусковой крючок. Захлопали выстрелы, заходил туда‑сюда затвор, на кафельный пол со звоном посыпались гильзы. Немногим меньше тридцати пуль влетело в голову монстра. А рядом стрелял Овод, и тоже длинной очередью на весь магазин.
Адаптер нахуй сорвало со ствола. Все‑таки не предназначены такие штуки для стрельбы длинными очередями. А монстр, не добравшись до меня считанных шагов, рухнул лицом вниз. И затих. Передняя часть его головы оказалась разворочена.
Я обернулся в сторону кабины лифта, и увидел, что двери уже закрылись. Сменил магазин, дослал патрон и поднялся.
– Охренеть, блядь, – проговорил гвардеец. – Ну и хуетень.
– Точно, – кивнул я. – Стену пробила. Но она сдохла.
– От нее пули рикошетили, прикинь. Как от пластины брони. Не пистолетные – «пятерка».
– Да, я еще в прошлый раз заметил.
Я поднялся на ноги, размял шею. Перед глазами все еще мутилось, но изображение не раздваивалось. И не тошнило, что немаловажно. А то от падения на задницу легко сотрясение получить, даже попроще, чем от удара по голове.
– Пошли, – решил я. – Посмотрим, что там в лифте.
Дождался, пока Овод встанет на ноги, двинулся в сторону кабины, снова нажал на кнопку. Послышался мелодичный сигнал, и двери распахнулись. Что ж, теперь мне стало понятно, как он тут помещался: лифт был большим, грузовым, предназначенным для каталок.
Снова ударила вонь, и я услышал, как за спиной согнулся и блеванул Овод. Черт, да у меня самого к горлу ком подкатил, но я удержался. Хотя тошнить тут было от чего: в центре лифта стояла каталка, а вокруг нее толстым слоем была размазана кровь, остатки сгнившей человеческой плоти и валялись раздробленные кости. И судя по количеству черепов, здесь оказалось никак не меньше пяти трупов.
– Еб твою мать, – проговорил Овод, и разогнулся. – Это еще что за хуйня?
– Похоже, что они везли укушенного в каталке, когда электричество вырубилось, – я пожал плечами. – Он обратился и сожрал всех.
– И они его не убили? – спросил он.
– Ну, может быть, он здоровый был, – пожал я плечами. – Но ему досталось четыре трупа. Видишь, он даже кости дробил, чтобы до мозга добраться. Вот и разожрался. Ладно, поехали наверх.
– Да в смысле, блядь? – возмутился «росгвардеец». – Не поеду я никуда в этом лифте. Мы так провоняем, что потом сто лет не отмоемся.
– Поедешь, – отрезал я. – Потому что это проще, чем по лестнице. Раз, и мы на четвертом этаже. Так что давай, прекращай и пошли.
Он сглотнул, злобно посмотрел на меня, но все‑таки вошел в кабину. Я нажал на кнопку четвертого этажа, но она не загорелась. Надавил еще раз, а потом увидел возле панели еще одну, считывающую. Значит, сюда нужно карточку прикладывать. Ну и где нам ее найти?
– Ладно, держи лифт, – решил я. – Сейчас ключ‑карту найду и вернусь.
Вышел из кабины и двинулся наружу. Так, где там был зомби в медицинском халате? У него точно быть должна, если не потерял.
Сперва осмотрел грудь – нет ли нигде висюльки бейджа. Потом полез по карманам. Противно было, но делать нечего. Есть, конечно, вариант, что в будке этой найдутся карточки, но там все равно тело придется вытаскивать наружу. Ладно, найдем.
Нашел в левом кармане красную от крови карточку, потер пальцами в перчатках. Пропуск, и фото на месте, хотя не похож совсем. Впрочем, тут ничего удивительного: он мертвый, да и измениться успел порядочно. Оказалось, что этот парень был ни много, ни мало заведующим отделением. Уж не знаю, сыграли ли его прошлые заслуги в иерархии среди живых мертвецов, зато у карточки доступ должен быть везде.
Повернулся, увидел Овода, который так и стоял в лифте, едва сдерживая омерзение и жал на кнопку открытия дверей. Двинулся к нему, вошел, приложил карточку к замку, и тот пискнул, мигнув на мгновение зеленой лампочкой. Я надавил на кнопку четвертого этажа, двери закрылись, и кабина поехала вверх. Ключ я на всякий случай убрал в карман, пускай там полежит.
Через несколько секунд кабина остановилась и двери открылись. Я выглянул наружу и увидел, что возле крепкой металлической двери, очевидно, ведущей на одно из отделений, собралась толпа. Голов тридцать не меньше. Стояли в узком коридоре, словно сельди в бочке.
Нас они пока что не заметили. Тут и расстояние было метров в пятнадцать, да и мы не высовывались особо. А на звонок лифта они не отреагировали. То ли не услышали, то ли не вызвал в их мертвых мозгах нужного ассоциативного ряда.
– Твою мать, – прошептал «росгвардеец». – Если все разом кинутся, то разорвут. Там и измененные есть.
Я повернулся и посмотрел в другую сторону. Там, кстати, никого. И дверь, тоже заперта. Так что отступать можно прямо до нее. И вряд ли кто‑то со спины бросится.
– Выходим и работаем, – проговорил я. – Постепенно отступаем до той двери. Там никого. В принципе, если не завафлим, то отстреляться успеем.
Рискуем. Опять. Хотя вся эта операция – гребаный риск. Считай, как будто по лезвию бежим.
Овод взял автомат на изготовку.
– Нет! – приказал я. – Убери.
– Почему? – спросил он.
– Что за той дверью? – вопросом на вопрос ответил я. – Примерно там же баннер и вывесили. Начнем стрелять – кого‑нибудь можем задеть. Из пистолетов давай.
– Может быть, они и стоят тут, потому что чуют, что там живые? – спросил он.
– Возможно, – кивнул я. – Но сперва давай‑ка им пару подарочков закинем, а то уж слишком плотно они стоят. Ломанутся – костей не соберем.
Я вытащил из подсумка одну бомбу в трубе, вторую, сжал их обе в ладони так, чтобы фитили сходились в один. Потом вытащил ту самую зажигалку с гербом СССР, подпалил. Фитиль с треском загорелся, причем быстро. И выждав секунду, я швырнул обе гранаты в самую гущу живых мертвецов.
Мы спрятались обратно в лифте. Несколько секунд ничего не происходило, и я даже подумал, что фитиль потух или оказался потушен, но мгновение спустя один за другим хлопнули два взрыва, и во все стороны полетели поражающие элементы, которыми я начинил эти бомбы.
Высунулся, и увидел, что сработало не очень. Несколько зомби, конечно, украсились новыми ранами, но на фоне старых заметить их было тяжело, да и особого поражающего эффекта мои хлопушки не оказали. Но зато нескольких разбросало по сторонам. И толпа была уже не такая плотная.
Я вскинул пистолет, прицелился в голову ближайшего и нажал на спуск. Хлопнул выстрел, тварь рухнула на кафельный пол. Овод прошел за моей спиной и тоже присоединился к пальбе.
Я продолжал стрелять, целясь строго в головы. Гремели выстрелы, гильзы сыпались под ноги, и каждый выстрел обрывал чью‑то мерзкую, гнилую и противоестественную «не‑жизнь». Зомби падали один за другим, заваливая проход перед нами, но толпа, как вода, всё равно заполняла пустоты.
