— Изабелла Георгиевна, моя карета готова. Мы едем сейчас же.
— Куда? — она испуганно отшатнулась.
— К моему брату, Максиму, — увидев, как расширились её глаза, Александр уточнил: — Теперь его официально именуют Максим Алексеевич Романов. Я доверяю ему как себе, и уверяю вас, он поможет.
* * *
Гвардеец, оторванный от земли на полметра, хрипел и тщетно пытался дотянуться до рукояти кинжала, спрятанного на поясе. Второй солдат лежал у моих ног, бессознательный, но живой — я был не настолько разозлён, чтобы нарушать свои принципы не поднимать оружие на подданных империи, всего лишь исполняющих приказы.
— Может, всё же позовем подкрепление? — негромко спросил Виктор, стоя в сторонке и наблюдая за этой сценой с лёгким оттенком скуки.
— О нет, — я отшвырнул третьего гвардейца к стене, достаточно аккуратно, чтобы тот только выронил шпагу и обзавёлся синяками, но не переломами.
В покои наследного принца вела небольшая анфилада комнат, каждая из которых охранялась отборными бойцами личной гвардии. Увидев меня, они сделали стойку, преданные своему господину — этого нельзя не уважать. Но когда я объявил, что намерен арестовать Петра Алексеевича, гвардейцы предпочли силу бумаге с подписью. Что ж, их выбор.
Последний защитник наследника был, пожалуй, самым серьёзным противником. Мужчина средних лет с неприметной внешностью, но с цепким взглядом боевого мага, блокировал мой выпад истинного слова «Преломи» своевременно поставленным барьером.
— Впечатляет, — я даже приподнял бровь от удивления. — Давно не встречал столь искусную защиту от пространственной магии.
— У меня был хороший учитель, — скупо ответил он, выставляя руки в защитной стойке.
— Скорее всего, из Судебного Бюро, — я начал медленно обходить его по дуге. — Такой стиль лет восемь назад преподавали в специальном отделе для защиты высших чинов империи. Я читал об этом.
Его глаза на мгновение расширились от удивления — этой секундной заминки хватило.
— Разрушь, — я вложил в истинное слово максимум концентрации, направляя энергию не на самого мага, а на структуру его защитного поля.
Барьер разлетелся, словно стеклянная ваза, осколки магической энергии на долю секунды засверкали в воздухе и погасли. Мужчина отшатнулся, но тут же выхватил кинжал — боец до конца, что импонировало.
— Останови, — произнёс я, и его тело застыло, скованное невидимыми путами. — Вы отлично сражались, — сказал я, забирая оружие из его руки. — И выполняли свой долг. Но в интересах империи вам следует пропустить меня к вашему господину.
Оставив застывшего мага и нейтрализованных гвардейцев на попечении Виктора, я наконец распахнул двери личных покоев наследного принца. И нашёл Петра именно там, где и предполагал — в компании вина и какой-то разряженной красотки, которая при виде меня бросилась прочь, прикрывая обнажённую грудь обрывками платья. Похоже, у Изабеллы уже появилась замена. Быстро он.
— Какая наглость, — Петр медленно поднялся с дивана, и я с удовлетворением заметил, что его слегка пошатывает. — Врываться в покои наследника империи… Ты сегодня же окажешься в Петропавловской крепости! Несмотря на свое положение.
— Боюсь, у меня для тебя плохие новости, — я развернул указ Судебного Бюро. — По обвинению в жестоком обращении с подданными империи, покушении на убийство и злоупотреблении положением, а также в подозрении многочисленных убийств, я, Максим Алексеевич, арестовываю тебя, Петр Алексеевич Романов, и препровождаю под стражу для суда Его Императорским Величеством.
Петр расхохотался, но в его смехе не было веселья — только ярость.
— Ты рехнулся? Я наследник престола! У тебя нет ни права, ни власти.
— Право мне даёт указ Бюро, а оно, как ты помнишь, имеет такую власть. Подписано самим Воронцовым — главой Судебного Бюро, — я спокойно свернул пергамент и убрал его в карман.
Петр прищурился, и я заметил, как его зрачки расширились неестественно сильно — верный признак влияния эликсира. От Изабеллы Берговой, примы императорского театра и фаворитки наследника, я знал, что после ареста Авроры наследник принимал всё больше этой отравы. Похоже, он успел создать запас.
— Я превращу твою жизнь в ад, — прошипел Петр, делая шаг в мою сторону. — Сотру в порошок, уничтожу всех, кто тебе дорог. Начну с той девки-артефактора…
Он не договорил. В следующий момент мои пальцы сжались вокруг его горла, и я приподнял его над полом — ровно настолько, чтобы он ощутил всю серьёзность моих намерений.
— Никогда, — прошептал я, глядя прямо в его испуганные глаза, — никогда не угрожай моим близким.
Отпустив его, я позволил наследнику судорожно вдохнуть воздух. Он тяжело закашлялся.
— Одевайся… брат, — бросил я, указав на его халат. — Отец ждёт.
Виктор вошёл с наручниками. Петр дёрнулся было, но мой друг скрутил его с профессиональной быстротой.
— Это унижение! — выплюнул наследник. — Отец не простит тебе этого!
— Скоро узнаем, — я открыл дверь, пропуская их вперёд.
* * *
Алексей Сергеевич Романов выглядел очень хмуро, когда мы предстали перед ним в тронном зале. Несмотря на поздний час, он восседал в полном императорском облачении, и его лицо было строже, чем я когда-либо видел прежде.
— Что означает этот фарс? — воскликнул Петр, вырвавшись из хватки Виктора и бросившись к трону. — Отец, прикажи немедленно арестовать этого самозванца! Он посмел поднять руку на твоего наследника!
Император поднял ладонь, призывая к тишине.
— Петр Алексеевич, — произнёс он тихо, но каждое его слово, казалось, наполнило зал звенящим эхом, — я получил неопровержимые доказательства твоих деяний.
Император кивнул секретарю, и тот развернул свиток с показаниями. По мере чтения лицо Петра становилось всё белее, а сам он как будто уменьшался в размерах.
— Изабелла Георгиевна Бергова свидетельствует, что ты систематически подвергал её унижениям и избиениям. Более того, она утверждает, что несколько других женщин, которые ранее состояли с тобой в связи, исчезли при подозрительных обстоятельствах. Это подтверждается документами, — император указал на объёмную папку, которая лежала возле трона, — предоставленными твоим братом.
Петр медленно повернулся ко мне, и в его глазах плескалась неприкрытая ненависть.
— Это клевета, — процедил он. — Эта женщина лжёт.
— Тогда объясни это, — император извлёк из папки несколько изображений. Даже издалека я видел, что это были рисунки обнажённого женского тела с пометками о характере ран и повреждений. — Личные записи дворцового лекаря, который по твоему приказу осматривал этих дам перед их… отъездом.
Петр открыл рот, но не произнёс ни слова. Его взгляд метался между отцом и мной, словно загнанный зверь, ищущий выход из клетки.
Доказательства были неопровержимы — часть из них раздобыл Виктор через свои каналы, часть я получил от Альберика. Наследный принц увлекался не просто грубым обращением с женщинами, а настоящими пытками. Больной извращенец. Все жертвы исчезали, когда ему надоедало с ними играть, — вероятно, с помощью Авроры. И если бы Изабелла не стала настолько известной фигурой, что её исчезновение вызвало бы вопросы, её ждала бы та же судьба.
— Я не могу игнорировать эти преступления, — продолжил император, и его голос дрогнул. — Даже если они совершены моим сыном. Особенно, если они совершены моим сыном.
— Отец, — Петр упал на колени, внезапно меняя тактику. — Это всё она, тетя Аврора! Она давала мне эликсир, говорила, что он поможет справиться с напряжением от государственных дел. Я не знал, что он так подействует!
Жалкое зрелище, но в его словах была доля правды. Эликсир Авроры усиливал скрытые желания человека, делая его более подверженным внушению со стороны. Но чтобы проявилась такая жестокость, ей следовало существовать изначально. Эликсир лишь снял моральные ограничители.
— Два скандала в императорской семье за столь короткий срок недопустимы, — император поднялся с трона. — Поэтому я принял решение. Петр Алексеевич, ты отправляешься в военный лагерь для заключенных под надзор твоего брата, Михаила Алексеевича. Там ты пройдёшь курс реабилитации, и когда я сочту, что эликсир выведен из твоего организма, а твой характер закалён военной дисциплиной, мы вернёмся к вопросу о твоём положении.
