Я достал из нагрудного кармана бумажку, которую до этого тщательно заполнял со слов Злобина:
— Опись имущества, которое мы планируем конфисковать у Викентьевых, я уже подготовил. Всё по закону, всё честно, тем более, что зеркально.
Викентьев криво усмехнулся, в его глазах плясали злобные огоньки:
— Ты, щенок, подписал себе смертный приговор! Пока ты не подохнешь, война не закончится, и всё ваше имущество перейдёт к нам по праву победителя!
Он повернул взгляд на Диму, и голос его стал ещё более ядовитым:
— А вы будете побираться, как нищие, и, как выразился ваш незнамо откуда взявшийся братец, подохнете в канаве, как шелудивые псы! А твоя сестра… — он сделал многозначительную паузу, — твоя сестра будет шлюхой в публичном доме!
При этих словах Лисин так сильно сжал плечо Викентьева, что тот аж зашипел от боли, однако замолчал. В глазах Димы вспыхнул такой гнев, что я знал — это означает потерю контроля. А потеря контроля для мага его уровня могла обернуться катастрофой.
Я повернулся к брату и прошептал:
— Дима, помни про контроль! Считай, что это твоя тренировка, этот клоун — твой тренер. Научишься контролировать себя в таких ситуациях, и твой дар будет тебя слушаться, как будто ты его дрессируешь.
Дима скрипнул зубами и зашипел от злости. Всё это время он не дышал, сжимая кулаки до белизны костяшек.
— Всё нормально, — ответил он наконец, взяв себя в руки. — Ты в любом случае оскорбил его куда сильнее. Это лишь слова обиженного слабака. — Произнёс Дима это так уверенно, что даже я подивился его выдержке.
Викентьев от этих слов дёрнулся, хотел было подняться с места, но…
А Дима хорош, во всяком случае, стоило только ему поверить в себя, и вот он уже стал опасным игроком на этой доске. Нотариус детально записал все наши требования, старательно выводя каждую букву.
— Как будет засчитана победа или поражение? — спросил нотариус у Викентьева, поднимая взгляд от бумаги.
— Когда сторона противника признает, что проиграла, — произнёс он с видимым удовольствием.
— И как это должно быть сделано? — спросил я, чувствуя подвох. — Думаю, устного заявления недостаточно, ведь вас надо будет как-то вынудить согласиться. Вы, смотрю, люди горячие. Что мне сделать для того, чтобы вы согласились признать поражение? Убить этого сопляка? — я указал на Романа. — Или сделать вас калекой? Нужны другие, более понятные критерии. Например, истребление всей вашей гвардии. И опять же, кто будет объявлять капитуляцию, если вы подохнете раньше времени?
Викентьев поморщился, явно не ожидая таких практических вопросов.
— Нет, условия остаются прежними. Когда один из противников будет просить другого о пощаде и будет готов написать капитуляцию собственноручно — вот тогда война закончится, — твёрдо ответил барон.
— Господин Викентьев, вы себе подписываете очень неприятный приговор, — произнёс я, качая головой. — Чувствую, для вас эта война обернётся серьёзным крахом, и мне жаль, что так вышло. Но в случае поражения, как вы и обозначили, вы будете обязаны покинуть Братскую губернию навсегда. И это не обсуждается — это зеркальное требование вашему.
Викентьев лишь стиснул зубы.
— И так, условия поражения и цена капитуляции задекларированы. Желаю вам успехов, господа, а меня ещё ждут дела.
Нотариус собрал бумаги и удалился, явно довольный тем, что избежал более серьёзных разборок.
* * *
Когда мы ехали обратно в поместье, Дима аж подпрыгивал от восторга.
— Ну ты даёшь! Я думал, Викентьев взорвётся от ярости прямо там. Думал, что он тебе дуэль объявит на месте!
— Дуэль? — едва не расхохотался я. — Да у нас же война! Куда ещё дальше? Дуэлью тут уже не разберёшься, слишком серьёзные ставки.
— А Лисина видел? Сидел молча, анализировал происходящее. Он, наверное, тоже будет участвовать в этой заварушке, как пить дать — слишком уж заинтересованно поглядывал на нас.
— Посмотрим, — произнёс я, а сам уже прикидывал, какие диверсии можно устроить. При том что нужно, чтобы не только Викентьев попал под раздачу — Лисина тоже бы отправить куда подальше, но желательно перед этим забрать и его имущество. План начинал вырисовываться в голове.
В деревню мы вернулись ближе к семи часам вечера. Как я и ожидал, обсуждение условий нашей войны закончилось быстро — куда быстрее, чем могло бы. Да нет, никто договариваться всерьёз не собирался. Они просто озвучили свои намерения, а я озвучил свои требования в ответ. И всё — больше говорить было нечего.
Дальше, как мы и планировали, нас ждали червоточины, и их я собирался зачистить быстро. Если паладинам нельзя сражаться на нашей стороне по уставу, то пускай хотя бы помогут нам материально. Они и так помогают, но трофеи из монстров стоят дороже той древесины, которую они добывают. К тому же, Зиновий уже собрал отряд паладинов, который отправится с нами в качестве сопровождения.
Осталось только найти самого главу паладинов, который сейчас, скорее всего, занимался нашими новыми подопечными — в частн остидетьми. Вот мы и отправились к бараку с нашими новыми жильцами.
Стоило к нему приблизиться, как до меня донёсся весёлый, заливистый детский смех. Две маленькие девочки бегали друг за другом и и резвились у барака. Это была Анечка, привезённая из деревни Колодцы с мамой, и Дашенька, что приехала вместе с беспризорниками. Обе были одарёнными, одна огенвичка, (к слову, очень уж она кстати в семействе Пылаевых), а вторая явно знается с природой. Я даже встал в тени, чтобы послушать, о чём они судачат — всё-таки давно не слышал детского смеха, и, признаться, при виде играющихся девчонок у меня самого улыбка появилась на лице. Забыл уже, каково это — видеть беззаботное детство.
— А сделай ещё, сделай ещё! — просила Дашенька, подпрыгивая от восторга.
— Сейчас, надо только найти что-то подходящее. Вон, смотри, клевер большущий! Сделаю его ещё больше! — ответила другая девочка.
Они присели у небольшого кустика, а затем я глазам своим не поверил — клевер стал расти! Небольшие листики клевера вдруг стал увеличиваться в размерах, фиолетовый цветок раздулся так, будто это был огромный пион.
Опачки! Я и не думал, что у неё такая мощная сила природной магии. По крайней мере, одно дело заставить цветок вырасти, совсем другое дело — столь сильно изменить его базовые характеристики. Это что-то новенькое, куда более сложное! У Анечки явно огромный талант к природной магии.
Во всяком случае, надо будет изучить её способности всерьёз — такой потенциал встречается нечасто.
— Круто, круто! — закричала Дашенька, хлопая в ладоши. — А я вот что могу! — произнесла она и, поднявшись, завертела головой по сторонам, высматривая подходящую цель.
— Вот, смотри! Видишь одуванчики? — Она указала на поле одуванчиков, которые давно отцвели и теперь покачивались под лёгкими порывами ветра, распространяя белые пушистые зонтики семян.
— Смотри! — крикнула она и пустила тонкую, но мощную струю пламени.
Пара сотен одуванчиков после её фокуса, вспыхнули и почернели, а потом и вовсе принялись полыхать настоящим пламенем. Огонь быстро распространялся по сухой траве.
— Ой! — испугалась Дашенька и стала трясти обожжённой рукой. — Я ненарочно! Надо дядю Мишу позвать! — запаниковала она.
Анечка побежала было к бараку, но Дашенька тут же её окликнула:
— Нет, не говори дяде Мише! Он меня совсем заругает! Он мне сказал, что уши надерёт, если я снова что-то спалю! Черт!
— Не ругайся! — тут же одёрнула её Аня.
Наблюдая за этой ситуацией, я не знал, что мне делать: смеяться в полный голос, держась за живот, или надрать обеим хулиганкам уши. Хотя им не уши надо драть — их надо взять под строгий контроль, только когда этим заниматься? Эх, надо Зиновию подсказать, куда их направить. Вот только очень уж я надеюсь, что он действительно не отправит их в паладинский корпус. Всё-таки у них там строгие указания и железная дисциплина. Если он один раз нарушил ради меня правила, это ещё не значит, что он будет нарушать их постоянно.
