— Давай его выследим сначала! — выпалил Марчуков. — Найдем, где у него тут лежка.
— А если пока мы искать будем, он кого-то придушит? — я сделал страшные глаза. — А у тебя концерт сегодня. А потом нам надо газету делать. Когда следить-то будем?
— Ночью! — Марчуков важно поднял палец. — Ночью мы ничем не заняты, — потом выражение его лица стало умоляющим. — Киря, ну пожалуйста, давай выследим, а? Мне одному страшно!
— Ну давай, — вздохнул я. А про себя подумал, что сначала всё-таки спрошу у тети Тани. Как только соображу, которая из них Таня…
— Так, ребята, — Елена Евгеньевна остановилась на пороге нашей палаты и сделала строгое лицо. — Я понимаю, что вы уже взрослые, и заставлять вас спать в тихий час прямо-таки неприлично. Так что давайте с вами договоримся вот о чем… Во время тихого часа вы можете делать все, что хотите, только не выходя из корпуса. Ну и не шумим, конечно.
— Уо-о-о, Елена Евгеньевна, — проныл полноватый парень, стриженный «под горшок» с кровати возле самой двери. — Ну я понимаю, в детском саду тихий час, но здесь-то школьники. Зачем это вообще придумано? Ведь первоклашки дома уже тоже днем не спят!
— Когда ты подрастешь, ты еще позавидуешь самому себе сейчас, Семен, — рассмеялась Елена Евгеньевна. Больше она не была той затравленной девочкой, которой я увидел ее впервые. Первая смена ее закалила. Теперь она выглядела уверенной в себе, отвечала быстро, держалась гордо.
— И что нам теперь, просто лежать? — спросил «горшковолосый» Семен.
— Разрешаю лежать сложно! — командным тоном заявила вожатая. — Можно представлять себя античными философами и размышлять о смысле жизни. Можно читать книжки. Можно рассказывать истории.
— О, так истории можно? — круглое лицо Семена расплылось в улыбке. — Это же прекрасно, как я сразу не подумал!
— Больше вопросов нет? — Елена Евгеньевна еще раз обвела взглядом всех нас. Вопросов не было. Она кивнула, развернулась и прикрыла дверь.
— Вы слышали когда-нибудь про коврового душителя? — спросил Семен, как только она вышла.
— Не-а, — за всех ответил чернявый парень с кровати по соседству с моей. Он лежал прямо на покрывале, а перед ним лежала какая-то книга.
— Между прочим, нам бы звеньевого выбрать, — как бы в воздух проговорил Марчуков.
— Ой, да это все скучища, — Семен скривился и махнул рукой. — Так вот. У нас на свалку выкинули ковер. Свернули в рулон и поставили рядом с мусорным баком. Ну, мусоровоз, такой, приехал, и собрались мужики этот ковер вывезти. А баба Миля такая: «Ой, сынки, погодите, не увозите, дайте посмотрю, может на дачу пойдет мне…» А они такие: «Фу, баба Миля, а вдруг там клопы? Зачем тебе на даче клопы нужны?» В общем, уговорили, и она отстала. Ковер закинули в машину и увезли.
Мои однопалатники молча внимали. Марчуков недовольно ерзал, сетка его кровати иногда натужно поскрипывала. Рассказывал этот Семен на самом деле неплохо. С выражением.
— Так вот… — он обвел всех взглядом. — Через неделю в тот же день на помойку выкинули еще один ковер. И та же история — приезжают мусорщики, а баба Миля им такая: «Ой, вот же удача! Мне как раз ковер нужен, а тут выбросили!» И тут мусорщики такие: «Ой, нет, баба Миля, это из туберкулезной больницы ковер, не надо его тебе!» И не дали. Опять увезли ковер.
Семен выдержал паузу. Лицо его стало довольным, как будто у собаки-улыбаки. Как они там? Акита-ину? Правда, кажется, такой породы в СССР не знали. Самой популярной сейчас следи пацанов был эрдель. Ну как же. Фильм «Приключения электроника» вышел совсем недавно, поголовье Рэсси в Советском Союзе увеличилось…
— На третий раз баба Миля вышла из дома пораньше, — продолжил свой рассказ Семен. — Стало ей интересно, кто это у нас ковры выкидывает.
— А откуда она узнала, что снова выкинут? — спросил Марчуков.
— Так две недели подряд в один и тот же день выкидывали же! — объяснил Семен. — Значит и в этот раз тоже выкинут. Метод дедукции! — он постучал согнутым пальцем себя по лбу. — Рассказывать дальше?
— Ага, — покивали однопалатники.
— Ерунда какая-то… — едва слышно пробурчал Марчуков.
— В общем, она засела в кустах и сидит там, — удовлетворенный всеобщим одобрением продолжил Семен. — Час сидит, два сидит. Ковра нет. А она рано вышла, еще даже пяти утра не было. И вот уже люди на работу пошли. И тут видит, крадется какой-то мужик в капюшоне. А на плече — ковер. Тяжелый, сразу видно, он едва справляется. Подошел он к помойке, а тут баба Миля такая: «Ага! Ну-ка посмотрим, кто тут у нас ковры выбрасывает!» А этот, в капюшоне, ковер бросил и бежать. Но она его успела своей клюкой по голове стукнуть. Прямо в лоб! Он закачался, но все равно убежал. Все-таки, бабушка! Сильно бить не умеет.
— Раз он уже убегал, то как она ему прямо в лоб попала? — язвительно спросил Марчуков.
— Так клюка же кривая! — Семен согнул руку, показывая крючок. — Она его со спины стукнула, а попала, получается в лоб. Вот этим вот крюком. Понимать надо!
— И как это она так попала? — Марчуков передразнил движение Семена, свернув руку в крюк. Потом заложил ее за шею и постучал себе по лбу. — Ерунда какая-то!
— Ну и не буду дальше рассказывать, раз ерунда! — Семен демонстративно скрестил руки на груди и надулся.
— Марчуков, ну чего ты привязался? Тебя надо тоже по голове стукнуть? — недовольно проговорил чернявый с книжкой. — Сеня, давай уже продолжай!
— Чего это меня по голове надо стукать? — обиделся Марчуков.
— А чтобы другим удовольствие не портил, — хмыкнул чернявый. — Всем остальным вот интересно. Да, парни?
Сопалатники одобряюще пробурчали что-то похожее на согласие.
— Сеня, ну что ты как этот самый? — нетерпеливо проговорил очень загорелый пацан с выгоревшими на солнце волосами. Видимо, весь июнь провел где-то в Крыму.
— Ну ладно, я добрый сегодня, — самодовольно сказал Семен и снова стал похож на собаку-улыбаку. — В общем, он убежал, а баба Миля подошла к ковру и дернула его за край. Ковер развернулся, а там — ТРУП! Молодая девушка, комсомолка. Даже значок есть! На нашу вожатку похожа. Баба Миля подняла крик, вызвали участкового, а тут мусоровоз подъезжает. А там только один мужик, второго нет. Ну, того, который все время бабе Миле рассказывал, что ковер нельзя трогать. А тут уже милиция с собакой, весь двор собрался. И баба Миля такая «А где же это твой напарник?» Ну мужик и отвечает, что тот заболел, мол, «голова у него болит что-то».
«В самом названии истории содержался спойлер, — подумал я. — Главное теперь не показать Марчукову, что мне интересно, а то смертельно обидится же!»
Семён выдержал драматическую паузу и победно посмотрел на всех. Все молча ждали. Никто уже не читал и не занимался ничем другим, всем хотелось услышать и так уже понятный финал.
— И тогда он говорит: «А я и знать не знаю, где он живёт, это надо у начальства спрашивать». Пошли к начальству. А там такой мужик сидит противный, хотел вообще на порог не пустить, милиционерам даже пришлось удостоверения предъявлять. Его спрашивают: «Где живёт вот этот мусорщик, который ковры забирал?» А он такой: «Надо в журнале посмотреть, у меня там все записано!» Открывают журнал, а страница вырвана! Начальник такой начинает причитать: «Ах он нехороший такой человек, испортил мне журнал!» А баба Миля такая: «А вы обыщите тут все, что-то он не договаривает! Нутром чую!»
— Можно подумать, бабку кто-то на допрос взял… — прошептал Марчуков. Но перебивать рассказчика больше не стал.
— А начальник такой: «Вы не имеете права! Я буду жаловаться!» А милиция такая бах-бах его мордой об стол! И пошли обыскивать. Доходят до одной закрытой двери. Давай, говорят, ключ быстро! А начальник не дал, конечно! Кричал, что всех их засудит только. Ну они тогда начали дверь эту железную ломать. А та-ам….
Семён снова замолчал. Лицо его стало настолько самодовольным, что он явно должен был скоро засветиться как прожектор.
— Ну, что там? — нетерпеливо выкрикнул чернявый.
