Имелся здесь телевизор, едва ли не во всю стену, на который сейчас транслировалось изображение аквариума с множеством золотых рыбок, которые плавали туда‑сюда, чуть размахивая хвостиками. Лампы тоже были антуражные – в виде подсвечников, только вместо настоящих свечей в них были электрические. Стены – дерево, причем, натуральное, черненое, на полу шерстяной же ковер. Тоже либо действительно шерсть, либо очень хорошая имитация. Холодильник имеется, сейф. Вот им‑то я сейчас и воспользуюсь.
Прочитал инструкцию о том, как поменять пароль, быстро выполнил указания, положил внутрь кейс, запер. Открыл холодильник, в котором оказалась целая коллекция напитков и алкогольных, и безалкогольных. Выбрал я просто воду, открыл бутылочку, сделал несколько глотков, шумно выдохнул. В глотке давно пересохло. Хорошо‑то как. Вкусная вода, сладковатая даже. Проверил на всякий случай состав ‑ нет, все нормально, никаких добавок. Наверное, добывают в каком‑то особенном месте. Да уж, мне бы сейчас в место, где такая вода...
А теперь в ванную, тем более, что отдельная дверца, явно ведущая туда, имеется. Я скинул одежду, забрал с собой, тем не менее, кобуру, вошёл в помещение и хмыкнул. Да уж, а вот тут никакого намека на винтаж и старину нет. Все вполне себе современное, причем опять же роскошное. Не душевая кабина, а именно ванна, причем гидромассажная. Но расслабляться в ней у меня времени нет, надо поскорее спать ложиться. Завтра с утра снова в город, снова по делам. Бежать куда‑то, работать…
Крысиная какая‑то жизнь, честно говоря. Надоело это, что надо мной довлеют силы, которые управляют всем, и которые ни с кем не считаются. Раньше это были корпорации, бандиты, решалы, они гонялись за мной, а я прятался по траншеям, бежал по крысиным ходам, уклонялся от многочисленных мышеловок. Тут это опять же корпорации и сектанты. Только вот они, похоже, не в курсе, что крыса, если загнать ее в угол, бросается на обидчика и отчаянно рвет его в клочья. И либо вырывается, либо умирает в бою. Это животное – настоящий боец по натуре, что бы о них не говорили бы.
Пистолет я положил на раковину, после чего запер дверь, забрался в душ и хорошенько отмылся, избавившись от крови. Сейчас подумал о том, что надо бы и для себя одежду попросить было, иначе придется в город в грязной ехать. Но это, если что, потом.
Почистил зубы, благо, зубной набор мне тоже положили, выключил воду и услышал снаружи шорох. Там кто‑то был. Какого черта?
Нет, может быть, это и горничная, только вот какого хрена ей потребовалось в номере, который только что сдали? Скорее всего, кто‑то ещё. Но гость, в любом случае, нежелательный. А в последнее время у меня на них аллергия. Да, как и всю жизнь, если уж честно.
Пистолет в руку, предохранитель прочь, патрон уже в патроннике. Тихонько приоткрыл дверь, одновременно осматривая помещения, прицелился в фигуру, что сидела на кровати, и замер.
Это была Ангелина, причем, одета она оказалась очень странно: в винтажное платье с пышными юбками. Да уж, может быть, и к лучшему, что я одежды не попросил. А то одели бы меня в такой же фрак, как у Пэра. А оно мне как‑то не по нутру. Да и по шву пойдет сразу же.
– Мы так тебя и не отблагодарили, – проговорила она. – А ты ведь нас спас. Да и сейчас, не бросил, заботишься. Вроде бы ты нам ничем не обязан, мог просто выкинуть на дорогу из машины, а привез сюда.
– Не буду говорить, что я не мог иначе, – сказал я. – Мог. Но если есть возможность сделать добро, когда это тебе ничего не стоит…
– Врать не надо, – она усмехнулась. – Тебе ведь все это не даром далось. Кто‑то предоставил тебе услугу. Тебе придется оплатить за нее своей. А это, значит, что ты снова будешь рисковать жизнью. Я ведь тебя узнала. Сперва не поняла, откуда, но потом услышала, как тебя назвал этот жуткий демон. Молодой, так?
Я прищурился, посмотрел на нее, но в голове ничего не щелкнуло. Нет, я определенно видел её в первый раз. Даже не сейчас, в «не жизни», но и до этого. Хрен его знает даже, как это назвать, за все время существования самого разума. С этими высокими материями, адом и раем, рано или поздно попросту с ума сойдешь.
– Потом поймёшь, – она улыбнулась. – И подозреваю, что достаточно скоро. Если продолжишь так, как сейчас.
– А что я продолжаю‑то? – не понял я.
– Ты ходишь по краю, – ответила она. – Ты ведь всю жизнь ходишь по краю, верно? Ещё до того, как стал наемником. Драки, клубы, молодежные банды. Тебя могли убить десяток раз. Может быть, даже сотню. То, что случилось, закономерно. Ты рано или поздно в любом случае оказался бы в криминале. Даже если бы Чех не затянул тебя в эти дела.
– Что? – я посмотрел на нее. – В каком смысле? Откуда ты знаешь об этой истории? Кто тебе рассказал.
– Я знаю, – Ангелина снова улыбнулась. – Но не понимаю, почему так. Хотя нет, понимаю. Торговать водкой тебе было противно. Нет, не в том плане, что ты спаиваешь население, на него тебе плевать. Просто это была достаточно унылая жизнь. Встаёшь с утра, садишься в машину, едешь в офис. Отсидел четыре часа, поел в кафетерии, отсидел ещё четыре и домой. А по вечерам… Ты чувствовал себя собой. Клубы, рок‑концерты, случайные связи. И ты не сдаешь назад. Никогда. Хочешь чувствовать себя суперсамцом? Настоящим мужиком?
– Это не делает мужчину мужчиной, – я покачал головой. – Мужчину мужчиной делает верность семье, а я всегда был верен своей матери, пусть она мне и не родная. Верность любимому делу, а я в нём было, если не лучшим, то одним из лучших. Я ведь Легенда. И отсутствие боязни получить по роже за свои убеждения. А вообще, я думаю это в моей природе.
– Токсичная маскулинность… – протянула она.
– На самом деле со мной не все так просто. Мой отец… Биологический, разумеется. Это Князь, если ты из моего времени, то должна была о нем слышать. И, причем, он не начинал меня. Корпораты взяли у него генетический материал, а потом вырастили клонов. Перед этим хорошо поработали над их ДНК, сделали из меня суперсолдата. Кроме меня не выжил ни один из клонов, перемерли ещё в детстве, кто‑то даже собственного рождения не пережил. А я оказался настолько отмороженным сукиным сыном, что смог вырасти. И я ведь, выходит, даже не человек в прямом смысле. Клон. И получается, что я даже среди них лучший.
Только и остаётся утешать себя нет, что у меня есть душа. Ну, раз уж я попал в ад, то она наверняка есть.
– Я знаю и эту историю, – ответила она. – Так же, как я знаю, что у тебя на самом деле сорок семь хромосом. Одна лишняя, ее добавили искусственно. Так уж получилось.
– В смысле? – спросил я. – Дураком меня назвать можно, но синдрома Дауна у меня определенно нет.
– Да причем тут синдром Дауна? – она покачала головой. – У тебя сорок семь хромосом, одна лишняя. Только вот это хромосома игрек. Во многом она и делает тебя тобой. Гормональный фон и все такое, повышенная агрессивность. Высокий рост, хорошо развитая мускулатура. Знаешь, когда‑то давно в Америке это называли синдромом «тюремной баскетбольной команды».
– Ну, в тюрьму я так и не попал, – я почесал в затылке. – Зато угодил прямиком в ад. Впрочем, с зоны у меня тоже была одна дорога – в ад. Я перешёл дорогу такому количеству народа, что и сказать нечего. Вот тебе и объяснение всех причин. Я просто болен. Не такой, как все, иначе живу свою жизнь. Это в моей природе.
– Не надо сваливать все на это. Ты – взрослый человек, по крайней мере, сильно позврослел за последние годы. Знаешь, чем взрослый человек отличается от ребенка?
– Тем, что сам делает выбор и берет на себя ответственность за последствия, – не задумываясь, ответил я. Эта истина уже давно мне была понятна.
– Вот и не надо валить все на то, что с тобой делали в лаборатории «Биотики», – проговорила она. – Не надо перекладывать с себя ответственность. Ты мог пойти по другому пути. Даже эта история с Чехом. Отработал бы долг и ушел.
– Я… – я задумался.
И замолчал. Прошло около минуты, пока я собирался с мыслями. А потом сказал:
