Девочку все еще терзал кашель, но теперь уже доминировал плач. Скорую они все-таки вызвали, теперь это совершенно разумно.
Игорь отряхнул руки, спрыгнул с парапета и побрел по гаревой дорожке к главным воротам. Но едва он ступил на газон, его нагнали шаги.
— Подожди!
Игорь обернулся. В больших странных глазах появилось что-то новое.
— Как ты сказал, тебя зовут?
— Я не говорил, но… Игорь.
— Спасибо.
Игорь кивнул и развернулся, но его снова остановил звенящий голосок.
— Так что ты хотел мне сказать?
Игорь вздохнул, его усталое детское лицо, будто отражало тяжесть навалившихся разом всех подростковых проблем.
— Форд Транзит, — сказал он, серьезно посмотрев на Анну.
Красивые глаза силились что-то понять, но…
— Когда-нибудь обстоятельства сложатся так, что тебе придется сесть в черный «Форд Транзит». Это такой микроавтобус. Что бы тебе ни говорили, никогда этого не делай.
— Что это значит?
— Просто запомни это.
Она не испугалась.
— Ты необычный.
— Ты тоже.
— Я-то как раз совсем обычная, — Анна нашла в себе силы улыбнуться, демонстрируя ровные белые зубы и свои знаменитые ямочки на щеках. Ее глаза засияли, и он увидел в них уважение к тому чувству, которое без сомнения они прочитали в его глазах.
— Только не для меня, — сказал Игорь.
* * *
Оставшуюся субботу и половину воскресенья Игорь провел с братом и родителями. С отцом он говорил как обычный подросток, сохранивший еще остатки детского уважения к старшему члену семьи мужского пола и, несмотря на психологический возраст быть сыном-подростком ему почему-то было проще. Видимо, родители навсегда остаются родителями, даже если ты вдруг оказался старше их. Возможно, потому что это они, а не ты меняли тебе пеленки, поднимали, когда ты падал, пытаясь делать первые шаги, возили на санках в детский сад и успокаивали, когда тебе снился страшный сон. Хотя глядя на себя в зеркало и слыша свой звонкий голос ему казалось, что именно его взрослое прошлое и было странным затяжным сном.
Он всегда считал, что половина вины в смерти матери лежала на отце, но трудно было возвращаться к этой мысли, глядя на живую мать. Особенно когда ты собирался изменить ход истории. Будет ли он виноват, если мать останется жива? И будет ли это тот же отец, или уже другой? Голова шла кругом от таких мыслей, Игорь просто плыл по течению, задавая отцу вопросы о его собственных родителях, детстве, армии, и о том, чем он занимается на работе. Отец отвечал без привычного раздражения, подробно рассказывал без удивления, злости или иронии, за исключением рассказов о работе. Видимо работа в институте консервной промышленности не подразумевала иного тона.
Воскресный день выдался солнечным и морозным предвестником зимы. На улице засверкали замерзшие лужи, солнце наполнило комнаты ярким светом, особенно родительскую, в которой было два окна, и отец много смеялся, рассказывая о своем прошлом, хотя Игорь знал, что его мучает тревога по поводу предстоящего «побега».
После обеда отец с матерью собрались в кино. Игорь тоже оделся, собираясь посетить, наконец, Славика. Смех родителей в прихожей оборвал звонок в дверь.
Родители зашептались. Незваных гостей они не любили.
Лязг замков, тихие голоса.
— Игорь! — крикнул отец. — К тебе пришли.
Игорь вышел из комнаты и увидел на пороге квартиры Анну Вайсс. Такая же стильная и прекрасная, только слегка смущенная.
Анна Вайсс у меня дома, подумал Игорь, чувствуя, что впадает в ступор.
— Привет, — сказала Анна, как умела говорить только она – будто ты всегда был ее лучшим другом.
— П-привет, — слегка заикаясь, ответил Игорь.
Родители тоже были удивлены, особенно мать, но отец, понявший, что они вносят излишнее напряжение в эту встречу, потянул ее за дверь.
— Идем, Ира, нам пора.
Как только родители ушли, лицо Анны заметно расслабилось.
— Как ты узнала, где я живу?
— Спросила у одноклассников. Я бы позвонила, но…
— Да-да, у нас нет телефона, — смутился Игорь, — родители только собираются…
Игорь начал путаться в словах. Он еще вчера заметил, что именно в присутствии Анны Вайсс превращался в самого настоящего тринадцатилетнего Игоря. Он был совершенно не готов к такому варианту воплощения подростковой мечты.
Аня бросила взгляд за его плечо, затем приблизившись положила на него руку, от чего по всему телу прошел электрический разряд.
— Мы можем поговорить наедине? — спросила она шепотом в самое ухо. Игорь ощутил теплое дыхание с персиковым вкусом.
— Почему ты шепчешь? — спросил он и тут же догадался по ее взгляду. — А! Мой младший брат… глухонемой.
Аня снова глянула за плечо – туда, где в дверях стоял Макс.
— Но если он смотрит на тебя, то читает по губам, — добавил Игорь.
— Блин! — Аня прикрыла ладонью глаза. — Простите!
— Да ничего. Можем пойти в комнату.
— Может, лучше прогуляемся?
— Да, конечно!
Зашнуровывая кроссовки, он вдруг подумал, что это невозможно – Анна Вайсс у него дома и зовет его гулять. Он поднял взгляд.
Но нет, это не было видением – живая Анна стояла в своих модных желто-красных кроссовках на их старой циновке и смотрела на него своими удивительными глазами.
Они пошли по Новой улице в сторону стадиона. Солнечные лучи играли на юных лицах, щеки щипал суховатый мороз, а под ногами хрустели первые льдинки.
— Ты без охранника? — наигранно удивился Игорь.
Она улыбнулась одной из лучших своих улыбок – той самой, когда она чуть приподнимала подбородок, будто собиралась рассмеяться, но всего лишь щурила глаза, превращая их в сплошное сияние.
— Откуда ты знаешь про охранника?
— Понял по…
Игорь хотел сказать – по оттопыренной куртке под левым рукавом, но решил, что хватит играть в провидца.
— Ну, для твоего папы он слишком страшный.
— Папа всем говорит, что он просто друг семьи, — сказала Аня. — Вообще-то он работает у него водителем. Но иногда в выходные он ходит с нами.
— Как твоя сестра?
— Врачи сказали с ней все в порядке. Слушай, на самом деле я поэтому и пришла. Родители хотят пригласить тебя в гости на ужин на следующей неделе. Я не знаю, захочешь ты пойти или нет…
Ее голос зазвучал неуверенно.
— Думаешь, стоит отказаться?
Аня осторожно улыбнулась.
— Там будут только взрослые, и друзья отца с маленькими детьми.
Игорь догадался, что скучно будет в первую очередь ей. Он начинал немного понимать настоящую Анну Вайсс, а не ту, что обитала в его подростковых фантазиях, где он периодически то спасал ее от полчищ зомби, то оказавшись наследным принцем из далекой страны, поднимался к ней на эскалаторе с цветком как Ричард Гир.
— Да, звучит не очень весело, — Игорь устремил на нее влюбленный взгляд – в отличие от родителей Анна Вайсс уничтожала даже воспоминания о его взрослой версии, — а зачем вы вообще сюда переехали?
— Это плохое место?
— Это же пригород.
Они свернули на Школьную улицу, и пошли вдоль двухэтажных однотипных коттеджей на четыре семьи с собственными участками – в те годы, наверное, единственный город в России, имевший некое подобие таунхаусов.
Проходя мимо школы, он вспомнил, что в прошлой жизни говорил с ней лишь однажды – в десятом классе она подошла к нему у окна на пятом этаже и спросила, что у них было на контрольной по биологии. Едва справляясь с заиканием, Игорь озвучил два вопроса своего варианта – что-то про фотосинтез и РНК. Понятно, сказала она тогда. Только и всего.
— Папа решил, что за городом жить лучше. Чистый воздух и все такое. И еще он говорит, что у этого города большое будущее, скоро он станет респектабельным районом Москвы, и мы должны успеть закрепиться в его историческом центре.
— Видное всегда будет сонным провинциальным пригородом. Вам надо было ехать в Куркино. Но ты не хотела переезжать?
