Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим

— Что это за твари? — тихо и хрипло спросил Арлазар. — Почему они не нападают на нас?

— Мы им не по зубам, — ответил Кйорт, и его снова вырвало черной густой слизью. — Но не советую отходить от меня и Хигло.

Противоположный берег медленно приближался. Угри все так же переплывали по своим делам, не замечая отряд. Взорвалась еще одна пустула, но справа и шагов на двадцать дальше. Белесые твари в этот раз были атакованы угрями почти сразу. И даже если бы личинки хотели собраться в стаю и попытаться напасть на пересекающих реку путников, они бы не успели.

— Это ужасно, — пробормотал Арлазар.

Вода к середине сделалась гуще меда. Липла к одежде, цеплялась за ноги корягами или конечностями мертвецов. К счастью, разглядеть этого было нельзя. Один из угрей подплыл совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Поднял голову над поверхностью и завертел ею, словно осматриваясь. Ходящий плавно направил извивающийся аарк в его сторону. Угорь вздрогнул, словно пес, которого перетянули розгами, и спешно направился прочь.

— Что же это? — без конца, словно древнюю мантру, повторяла Амарис.

Ее глаза постоянно меняли форму, то становясь кошачьими, то возвращаясь к человеческому виду. Время от времени ногти удлинялись, превращаясь в крючковатые когти, и царапали луку седла.

Раздался протяжный вой. Разлетелся над поверхностью ильмени и вознесся предсмертным высоким яростным плачем. Дернулись все, кроме Кйорта. Тот, как заведенный, продолжал делать шаг за шагом.

— Ничего особенного, — снова произнес он глухим хрипящим голосом. — Раззгук попался.

В этот раз рвота была желто-зеленой.

— Ну и вонючая гадость, на вкус как гнилая желчь.

— Можно без подробностей? — взмолилась Амарис, у которой свело в спазме живот.

Кйорт не ответил, берег приближался.

— Не может быть! — воскликнул Арлазар. — Амарис, видишь? Там, на том берегу? Среди деревьев.

Ходящий и элуран посмотрели вперед.

— Ничего не вижу, — одновременно сказали они.

— Клянусь, чем угодно, это Бельчонок! Он машет нам. Кажется, он ранен!

— Бельчонок? Машет? — Кйорт обернулся и посмотрел на Арлазара: не повредился ли тот разумом?

— Да, это точно Бельчонок!

— Вижу. Вижу! — воскликнула Амарис и помахала приветственно рукой.

— Можно не орать и объяснить все спокойно, пока я не счел вас спятившими? — попросил ходящий. — Или пока гзарги не сочли нас достаточно вкусными, чтобы пренебречь собственной безопасностью.

— Сейчас все поймешь, — ответил Арлазар.

И тут ходящий увидел на берегу среди густых деревьев с высокими кронами и кучерявых непролазных кустарников с маленькими листиками широкоплечего коренастого крепыша с густой рыжей бородой. Он был одет в шкуры самых разных зверей и опирался на толстый суковатый посох. Одна рука у него висела плетью, и по ней стекала кровь. Также не было одного глаза и части лица. Блестела белая лицевая кость среди едкого кислотного ожога. Да и весь он выглядел как плешивый взъерошенный пес, с грязными колтунами, подпаленной шерстью и умными тоскливыми глазами.

— Оборотень. Ваш друг? — осведомился Кйорт.

— Да, — коротко бросил Арлазар. — Один из нас.

29-2.

29.

Берег был все ближе, и тем больше стало показываться на поверхности круглых зубастых голов. Но им все так же не было никакого дела до пересекающих мрачную реку трех двуногих и большого четвероногого. Просто ускользнувшие белесые слизняки хаотично метались по черной маслянистой поверхности, но ни один даже не пытался добраться до берега. Головастики со студенистыми телами будто утыкались в невидимую стену и с хлюпаньем отскакивали назад в кишащую угрями воду. А вода не просто кишела, она бурлила черными склизкими телами: каждый гзарг, как их назвал Кйорт, пытался урвать остатки пиршества. Но еды становилось все меньше, а количество ненасытных глоток росло. Немного разрядила обстановку еще одна лопнувшая неподалеку пустула.

Арлазар поймал себя на мысли, что раз не только эти противные слизни, но и хищные пиявки не могут пройти невидимый барьер, то удастся ли им это сделать? И чем ближе они были к преграде, тем ярче разгорался этот страх. В какой-то момент эдали едва не спросил об этом у спокойно вышагивающего ходящего. Он уже открыл было рот, но в этот момент Кйорта в очередной раз вырвало, а простая и звенящая мысль заставила зверовщика закрыть рот и обозвать себя идиотом. Барьер не мог быть лишь с одного берега, он, конечно, отделял оба. И один раз они прошли через него без труда. Но едва он так подумал, как пришла другая мысль и снова подлила масла в огонь сомнения: барьер мог быть односторонним, как вышколенный сторожевой пес, что, тихо сидя в углу, спокойно впускает грабителя в дом, но выйти уже не дает. И тут же, как шаловливый мальчуган из-за угла, выскочила третья мысль и огромной гибкой хворостиной разогнала сомнения: ходящий, судя по всему, знаком с таким явлением и потому явно знает, что делает.

Бельчонок, уже не скрываясь, вышел к берегу, и было видно, как тяжело ему дается каждый шаг. Он опирался на свой посох и волочил правую ногу, на которой клочьями висела разорванная штанина. В мелькающих прорехах виднелась запекшаяся кровь. Он еще раз помахал посохом. И вот ходящий, затем Хигло с Амарис и Арлазар по очереди вышли на берег. Эдали и элуран уже мысленно готовились неделю отмываться от тухлой грязи, и каково же было их удивление, когда та самая незримая преграда, что отталкивала у самого берега слизней, таким же невидимым языком слизала с их одежд остатки гнилых вод. Ходящий, видно, знал и об этой особенности, потому что, даже не взглянув на свой возможный внешний вид после получасового вышагивания по самой липкой трясине, виденной до этого Арлазаром, направился к встречающему их жрецу. По дороге Кйорта еще раз вырвало, а аарк, раскрыв поры, излился черной жижей.

— Рад видеть тебя, брат Арлазар, — хрипло прогудел Бельчонок низким глухим голосом. — Рад видеть и тебя, Амарис.

Он поклонился, как смог, и едва не упал. Арлазар и Амарис вместе подскочили и взяли его под руки, помогли присесть на яркую зеленую, в белых маленьких цветочках кочку.

— Я так понимаю, это ходящий?

Кйорт деланно выдохнул и неожиданно зло шикнул:

— А есть кто-то в этом Мире, кто не караулит меня с оглоблей в руках и дюжиной лживых объяснений, почему он замахнулся?

— Да, это ходящий, — ответил Арлазар.

— Хорошо. Эртаи уже ждет. Он знает, что вы близко.

— Вот уже веселее, — Кйорт подошел еще ближе. — Может, хоть ваш товарищ скажет мне, кто такой этот Эртаи? А то я начинаю теряться в догадках.

— Что тут произошло? — Арлазар с волнением смотрел на Бельчонка. — Где остальные?

— Остальные? — ходящий недобро расхохотался. — Вас тут что — целая деревня?

— Помолчи! — неожиданно рявкнул Арлазар.

Ходящий с любопытством посмотрел на эдали, словно требуя продолжать, и тот продолжил.

— Да. Когда я перевел их через Аргоссы, их оставалось сто тридцать душ: раненые, старики, дети, женщины. Больше им некуда было идти. Там, — Арлазар махнул рукой за спину, — их ждали костры, выхода не было. Часть осталась там, в Мертвом ущелье. Никому не пожелаю испытать всю ту боль, когда своими руками сбрасываешь в пропасть замерзшее тельце ребенка. А я таких оставил девятнадцать. А еще раненые, старики, женщины. Всего на сорок четыре тела стало больше в Могильнике. Но оставшиеся смогли найти тут дом. Да, это Пустоши, да, тут никогда не знаешь, что будет на другой день. Может, пойдет снег, а может, на месте лагеря разверзнется пропасть и зальет всю округу лавой. Но это был их дом!

— Все мертвы, — тихо сказал Бельчонок и зарыдал, по-стариковски сгорбившись.

— Как? Что произошло? Вы же научились жить с Пустошами! — воскликнула Амарис. — Что же это?

По ее красивому лицу бороздами прошлись морщины и побежало два ручейка слез.

— Когда я в последний раз видел эту реку, — холодно и безжалостно произнес Кйорт, — мне было восемьдесят два года — ребенок по-нашему. Я лишь два года как стал ходящим к тому времени. И тогда я простился с сотнями тысяч своих сородичей. Так что не надо меня жалобить. И вам нужно быть готовыми ко всему, а не исходить слезами да истериками. Я же говорил: Эллоаро приходил не зря.