Истины нет (СИ) - Ефимкин Максим

Ходящий чувствовал это и внимательно наблюдал за своими спутниками. Арлазар тревоги почти не вызывал: сведенные брови, блестевшая в глазах ярость, играющие желваки да упрямый твердый шаг говорили скорее об упрямстве и желании биться до конца. А вот Амарис шагала как на привязи, безропотно, словно ей все равно, куда идти. И именно она являлась источником безысходного молчания. И Кйорт знал почему: она слышала «шепот». И лишь по одной причине он до сих пор не убил элуран — ее дух пока не сдавался зверю внутри нее.

В первый день Пустоши были приветливы. Отряд шел через чудаковатые плешивые леса и болотистые затоки, полные снующих в земле мурашей да заводивших почти церковные песнопения склизких лягушек. Иногда ноги начинали вязнуть в расхлябанной почве, но зверовщик тут же выводил всех на сухую землю. Медленно, очень медленно ползло по небосклону солнце. Арлазар и Кйорт один раз встретились взглядами и поняли, что думают об одном: лишь бы этот участок длился как можно дольше, в идеале до самых границ Пустошей. И поначалу могло показаться, что так и будет. Но их надежды не сбылись. Уже к концу первого дня небо заволокло лиловыми тучами. Солнце, даже не попробовав сразиться с ними, безропотно капитулировало и скрылось. А лес стал меняться прямо на глазах. Вполне приятные и милые деревца изгибались, становясь похожими на уродливые сталагмиты. Мураши и вертлявые мотыльки сменились угловатыми подобиями волосатых пауков и черных многокрылых стрекоз с длинными, раздвоенными на конце хвостами. Одна крупная стрекоза спикировала на неосторожно выскочившего из-под бурого сталагмита паука и вцепилась в него маленькими крючковатыми лапками. Длинный хвост изогнулся и впился в тело жертвы. Паук затрещал жвалами, но уже через мгновение затих. Стрекоза без видимых усилий оторвала его от земли и полетела прочь.

— Я уже проходил такое, — это были первые слова зверовщика с того момента, как они оставили берега Ирзен. — Надеюсь, это долго не продлится. Приятного мало, но эти земли не враждебны. Просто смотрите по сторонам. Когда совсем стемнеет, эти гады полягут спать.

— Летуны не ядовиты? — спросил Кйорт.

— Еще как. Эдакие летающие скорпионы. Но, как и наши, если на них не наступить, жалить не станут. А это, очевидно, сделать трудно.

— Нейтраль спокойна, — задумчиво пробормотал ходящий. — Мы своими глазами наблюдаем смену одного Плана другим, но Нейтраль спокойна. Никаких нитей, опухолей, брешей или истеканий. Все как в книжках.

— Неужели ты видишь это впервые? Я думал, что ты бывал тут.

— Не пришлось. Места, подобные этому, встречаются и в других Мирах. Я читал про них, но сведений было немного. Но главное, что я запомнил, — это сделанная рукой пометка на полях одной из книг почерком моего учителя. Она гласила: «Никоим образом, кроме как в отчаянной нужде, ходящий не может вступить под мертвый колпак. Природа его мне неизвестна, и что он несет — я не ведаю».

— То есть? — Арлазар даже остановился.

— То и есть. Тут спокойно. Нейтраль всегда в движении. Я обычно могу видеть, как она дышит, живет, гневается. Вижу, если ей тревожно или больно. И уж всегда вижу, когда окружающий Мир вступает с Нейтралью в контакт. Это происходит постоянно в большей или меньшей степени, и это есть порядок вещей. Но тут мы словно под чашей. И Нейтраль совершенно нема и бездеятельна. Но такие изменения, как мы видим, должны вызывать колоссальные ее возмущения, а такого нет. Представь, что деревья раскачивает сильный ветер. И ты видишь, как они гнутся от его порывов. А теперь представь - сильный ветер есть, но ты не видишь гнущихся деревьев. Так и здесь.

— Умеешь ты поднять настроение, — вздохнул Арлазар.

— Я могу напугать тебя еще больше. Нам нужно пройти эти земли как можно скорее. Я-то по глупости своей не придавал значения байкам. Люди соврут — не дорого возьмут. И никак не ожидал, что ваши Пустоши — это именно тот мертвый колпак. Отец, видать, догадывался, но говорить бездоказательно не хотел. Лишь настаивал, чтобы я обходил эти земли стороной… Аарк задыхается.

— Сейчас не понял.

— Это мертвое место. Аарк задыхается. Это аналогия, но она самая понятная.

— И что дальше? — осторожно уточнил Арлазар.

— Ходящий и аарк связаны неразрывно. Смерть одного повлечет смерть другого, — невозмутимо пояснил ходящий.

— Но один из твоих аарков…

— Да. Но обычно у ходящего только один, — ходящий усмехнулся, — «паразит». У меня их было два.

— Понятно. И сколько у нас есть времени?

— Не беспокойся. По местным меркам, дней пятнадцать-двадцать. Я бы даже не волновался. Просто ты должен знать, раз уж мы в одной связке. Глупо скрывать свои сильные или слабые стороны, находясь в опасности. Ты согласен?

Кйорт внимательно глянул на Арлазара.

— Безусловно, — лаконично бросил в ответ зверовщик. — Остановимся вот там.

Он указал рукой на большой и совершенно голый синий холм.

— Это безопасно.

Арлазар и Кйорт снова дежурили по очереди, но в это раз Амарис даже не стала протестовать. Быстро съев свой ужин, она улеглась на теплое одеяло, накрылась плащом и заснула, использовав кулак вместо подушки.

— Она ведет себя странно, — заметил Кйорт, прежде чем уйти спать: Арлазар настоял, что он будет дежурить первым.

— Я вижу, но все будет хорошо, — грустно ответил эдали.

— Смотри. Если что-то произойдет, я не стану ей помогать.

— Она просто растеряна и напугана.

— Она почти перестала хотеть жить. Ей почти все равно, — безжалостно сказал ходящий. — Там, когда в нее впился кгнолль, она безумно хотела жить и боролась. И потому тебе удалось уговорить меня. Сейчас она просто кусок мяса. Она уже смирилась с неизбежным. Потеряла веру.

— Она своими руками закончила страдания Бельчонка. А он ей был вторым отцом. Многих из тех, кто остался лежать непогребенным, она знала лично. Для нее это страшный удар. А за меня не бойся. Я не готов отдать мою жизнь и мой Мир на растерзание.

— Твой Мир? — йерро сощурился.

— Конечно.

— Но люди, я слышал, иного мнения.

Арлазар странно посмотрел на Кйорта, и тому показалось, что в его глазах мелькнуло безумие.

— Это земли моего народа. Всех, кто остался, — ответил он и отвернулся.

Утро не изменило ничего. Лиловые тучи и корявые сталагмиты. Все те же угловатые пауки и жужжащая помесь стрекозы и скорпиона. Впрочем, и тем и другим не было никакого дела до вторгшихся в их мирок неизвестных существ. Одни ползали между сталагмитов и обгрызали с них зеленовато-серый мох, другие зависали над землей, высматривали неосторожных и пикировали вниз. На этом жизнь жертвы заканчивалась: стрекозоскорпионы не промахивались. Отряд вышел, когда солнцу удалось подняться до половины над горизонтом, а потом его снова съели пухлые облака. Идти среди этих странных наростов оказалось даже легче, чем по обычному лесу. Почва не дрожала и не хлюпала под ногами и больше напоминала один сплошной кусок камня.

Когда тучи неожиданно расплылись в высоком нежно-голубом небе, оказалось, что уже полдень. Сталагмиты вдруг стали рассыпаться в прах, будто пересохшие под солнцем песочные куличики, а вместе с ними исчезли и их обитатели.

— Не двигаемся. Преображение лучше переждать, — остановил отряд Арлазар.

Ходящий заметил, что Амарис остановилась лишь после того, как эдали взял ее за плечо, но ничего не сказал.

Перед ними, впрочем, как и позади них, теперь расстилалась бескрайняя пустыня, насколько хватало глаз. Путники просто в какой-то момент поняли, что стоят не на жестком синеватом камне, а на вершине дюны. Свистел сухой, колючий ветер. Солнце выжигало пески раскаленной лавой. Вдали одиноко катилось перекати-поле, без устали штурмуя бархан за барханом. Кое-где пробивались из-под земли сухие странные растения. Вдали виднелась узкая темная полоска: редкие желтые кустарники образовывали там небольшой островок. Наверное, где-то под землей была вода. Мимо промчался геккон, высоко задирая лапы. Остановился, по очереди поднимая то одну, то другую пару ног, чтобы избежать ожогов от нагретого песка, и вдруг опрометью бросился в сторону. Арлазар усмехнулся и показал на плавно скользящую грациозную змею: темно-коричневая, с серыми полосами и разноцветными ромбами по телу.