В центре самого обычного зала с выгоревшими давным-давно факелами стояла каменная глыба, вытертая телами магов за тысячелетия использования. Пахло затхлостью и сыростью. Даже гирлянды паутины свисали, словно балдахины на кроватях аристократок.
В каменной глыбе на уровне груди торчал брат близнец накопителя, находящегося на вершине Башни, но гораздо более скромного размера. Меня всегда удивляло, что этот накопитель анатомически очень напоминал настоящее сердце, без скидки на упрощение.
Когда просящий укладывался на него сверху, то сердце высасывало положенную ему плату. Размер её никогда нельзя было угадать заранее. Ты либо соглашался вслепую, либо не рисковал тревожить сердце Обители по пустякам.
Укладывая Агафью у подножья алтаря на спальный мешок, я обернулся к до этого момента молчавшей Ольге. Та будто понимала, что не стоило отвлекать меня сейчас разговорами. Хотя почему будто. Она, скорее всего, чувствовала всё то же, что и я. Поэтому и хранила молчание. Никогда бы не подумал, что эмпатия может быть столь полезным даром. Мужчины меня поймут.
— Что бы не происходило, не прерывай ритуал, — эмпатка неуверенно кивнула, а я решил добавить на удачу: — Если тебе вдруг дадут выбор, всегда помни о последствиях и цене. И ещё… Совсем на всякий случай. Из собственного опыта, проклятие, наложенное богами одного мира, со скрипом, но могут снять боги другого мира. Не сразу и не оптом, но частями.
И я лёг на алтарь.
* * *
Шип из сердца Обители вошёл глубоко под лопатку и замер в миллиметрах от моего собственного.
«Приветствую, Трайодасан!»
«Приветствую, сердце Обители!»
«А ты всё никак не успокоишься? — голос сердца стал насмешливым. — Ничему тебя смерть не учит. Опять ты пришёл и опять из-за женщины. Разве они не доказали своей подлой натуры?»
«Женщины, как проводники силы. Не бывает априори плохих или хороших. Таковыми они становятся в чужих руках и в чужих целях».
«А как же твоя змея?»
Вопрос был больной, но справедливый.
«Лана была задушенным моей любовью ребёнком, вырвавшимся на свободу. Моей одержимостью и моей ошибкой. Ответственность за её смерть несу я и только я».
«Ты несёшь ответственность не только за её смерть».
На мне было столько смертей, что спорить с сердцем я даже не собирался. Вполне возможно, что моё личное кладбище с лихвой превышало таковое у Агафьи.
«Спускаясь сюда, ты задавался вопросом, почему орденцы выступили против нас. Я могу ответить на этот вопрос».
«Изменит ли этот ответ мою цену?»
«Нет. Цена была назначена ранее».
«Тогда я хочу знать ответ», — не раздумывал я ни мгновенья.
«Было нарушено уложение, что развязало руки орденцам».
«Кем⁈» — я задал вопрос и подспудно боялся услышать ответ, уже догадываясь о личности виновника.
«Тобой! Ты сам же и нарушил уложение, уничтожив легион Альба в попытке спасти свою змею. Маги крови разделились. Часть магов считала, что ты сам виноват и сам заплатил, другая — что ты должен был покинуть Обитель на Острове, и твоя гордыня стала причиной всех бед, а третья — и вовсе требовала отомстить за твою смерть. Ты внёс раскол в братство. Ты стал причиной его гибели».
«Если бы всё было так, как ты говоришь, то Привратник бы не пустил меня на порог. Но я здесь».
«Верно! И тому есть причина и цена! Готов ли ты её заплатить?»
«Готов!»
«Силы во мне осталось не так много. Её хватит призвать душу вампирши из вечного боя, но…»
Я спинным мозгом почуял надвигающуюся самую грандиозную задницу во всех своих жизнях. И не ошибся.
«… но твоё сердце заменит меня на защите Обители!»
Глава 4
«Силы во мне осталось не так много. Её хватит призвать душу вампирши из вечного боя, но твоё сердце заменит меня на защите Обители!»
«Кто ты? Раз уж я сменю тебя на этом посту, то хотел бы знать хоть что-то о своём предшественнике».
Сердце умолкло, но ненадолго.
«История циклична. У Обители всегда были периоды расцвета и увядания. Я тот, кто был причиной прошлого упадка и кто заплатил своим сердцем за возможность нового расцвета».
«Ты тоже пошёл войной на святош?»
«Нет, — сердце издало горький смешок. — Орденцы стали нашей проблемой не так давно. До того мы сдерживали натиск тварей со стороны пустыни».
«Был слишком самоуверен и бросил им вызов», — я не спрашивал, ведь каким-то образом сам видел, как относительно молодой маг крови в ожидании Острова возомнил себя способным в одиночку обезопасить своих братьев и сестёр. Он с успехом продвигался вглубь пустыни, истребляя разных тварей, пока не оказался в самом центре песков и не обратил на себя гнев существ, у которых не оказалось крови.
Они гнали мага за пределы своих владений, а затем в назидание практически уничтожили Обитель. И тогда маг пожертвовал собственное сердце, чтобы защитить братьев и искупить вину. Тело мага окаменело и вросло в землю глыбой.
«Да. Так всё и было. Остров меня не дождался».
«Почему я? Это ведь ты приказал Привратнику меня пропустить».
«Я. Моя сила иссякла на борьбу с их проклятиями. Обитель не должна опустеть и умереть. Ты пришёл добровольно. Ты можешь сопротивляться Рассвету. Твоё сердце так же сильно болит за братьев, как когда-то моё. Я даже сделаю тебе прощальный подарок и верну душу вампирши».
«Хорошо. Но способ смерти я выберу сам», — оставил я за собой последнее желание.
«Мне не принципиально, лишь бы добровольно!» — воодушевлённо отозвался хранитель.
«А как же ты?»
«Наконец-то отправлюсь на перерождение, искупив свою вину и оставив преемника».
«Тогда дело за тобой!»
«Клянёшься Матерью Великой Кровью не отступить, не струсить и отдать своё сердце для защиты Обители?»
«Клянусь!»
Ну вот и всё, назад дороги нет. Осталось только проверить, насколько я — везучий сукин сын.
* * *
Ольга уселась на кожаный мешок сверху и прислонилась к каменной кладке стены. Глаза чуть привыкли к темноте и красным отсветам, что пробивались с высоты двадцати четырёх этажей. Алтарь, на который улёгся Михаил, с камешком на крыше башни связывала едва видная энергетическая алая нить, что очень напомнила Ольге неровную кардиограмму на мониторе в больнице.
Вот только кардиограмма всё больше стремилась к прямой нити, что очень напрягало эмпатку. Ещё больше её напрягло предупреждение Михаила и подсказка о возможности снятия её проклятия. Он как будто старался выдать полезную для неё информацию, опасаясь, что не успеет. Ну и сам факт осведомлённости о проклятии тоже напрягал. С другой стороны, он, кажется, был носителем такого же «подарка» из этого мира. И как-то же освободился от него, судя по уровню силы. Ну или почти освободился.
Ольга с удивлением поняла, что ей импонирует практичность Михаила. Ещё будучи подавленной Хельгой, она с интересом следила за отношениями в семье Комарина. Его женщины готовы были ради него на всё. Буквально. И он отвечал им взаимностью.
Вообще у него было достаточно необычное отношение к своим людям и своим женщинам, в частности. Он вроде бы и не стеснялся использовать их на полную катушку при необходимости, но при этом готов был горло перегрызть любому за них. Фанатизма в его чувствах тоже не наблюдалось. Трезвый расчёт, нежность и забота. Уважение.
В этом роду Михаил однозначно был ведущим, а все остальные ведомыми, но это не породило слепую веру в собственное превосходство. Он выслушивал советы, анализировал информацию, принимал решения и нёс за них ответственность.
А уж уровень этой ответственности одним богам известен. Хотя… вот здесь Ольга сомневалась, что боги их общего мира вообще были в курсе, кого занесло к ним. Откровенно говоря, в нынешней ситуации Ольга ни капли не жалела, что решилась нырнуть в портал. Кровное братание с таким союзником дорогого стоило. А если объединить их знания, то совместные преимущества можно было многократно увеличить.
