Сами того не хотели наверняка, а сделали кучу морфов поблизости. Могли зомби уже в них обратиться? Да неделя прошла, могли, наверное. Вот их‑то мы и призовем.
– Что ж, – я усмехнулся. – Если все выгорит, то не будет их скоро. Передай бинокль Паше, пусть посмотрит, что и как. Он лучше всех знает, что там и как.
Татарин передал бинокль бывшему ФСБшнику. Тот приложил его к глазам и принялся осматривать территорию школы. А я принялся усиленно думать.
Это отсюда, сверху, все как на ладони. А как войти? Вообще вариантов не вижу, всё‑таки забор укрепляли. Опять же, освещение, лампы, сделанные из фар автомобилей чуть ли не на каждом метре. Военные не сломали ничего, хоть резню устроили, но к имуществу отнеслись бережно. А может быть, и починить успели.
– Все на месте, – сказал Павел. – Генераторы под навесом. Топливо, может, и перенесли, но оно и не нужно, у нас бензиновые были. Баки к ночи полупустые будут, должны взорваться, так что получится нормально.
– А войти как? – спросил я. – Я вариантов не вижу, только через стену лезть. А там спалишься без вариантов. Вы же мало того, что саму ограду укрепили, так ещё и хлама металлического навалили перед ней.
– А теперь там, будь уверен, ещё и растяжки стоят, – проговорил Татарин. – У нас гранат полно было, грех не пользоваться. А против зомби толку мало, голову оторвёт или нет, кто знает.
– Войти как раз‑таки очень легко, – проговорил Павел. – Вот там вот, видишь, низина? Весной и осенью там вода собиралась. И дренажная труба есть, она на пустырь между вон теми домами выходила. Если ползком, то человек там пролезет. С большим трудом, но пролезет. Ствол не пронести, рюкзак точно, но войти можно.
– Ага, – сказал я. – Только я не верю, что вы ее не перекрыли. Там ведь, если человек пройдет, то и зомби тем более, особенно если ребенок.
– Она решеткой была перекрыта, – ответил Павел. – Только сам ты думаешь, как директор наш оттуда утек? Я поспрашивал, именно через трубу эту. Поэтому он почти голым в управу и пришел, через трубу же не пронесешь ничего.
– Понял, – кивнул я. – А почему военные снова ту решетку не закрыли? А то и пару гранат не поставили на всякий случай?
– Могли и поставить и закрыть, – согласился бывший ФСБшник. Только вот, с той стороны труба кустами поросла так, что ее и не видно толком. Кусты специально не убирали, чтобы школьники влезть туда не вздумали. Да и потом не стали, труба ж на решетке, ее не выломать. Не мешают. Да и там шиповник рос, жалко. Все на чай пойдет.
Шиповник – это плохо. Колючий он. Продираться придется оставляя на нем клочки шкуры. Но ничего, пройду, делать нечего.
– Хорошо, – кивнул я. – Я пойду внутрь через трубу.
– Ты не пролезешь, – покачал головой Павел. – Ты и так здоровый был, а тут ещё сильнее раздулся.
Однако, значит остальные тоже это замечают. Пожалуй, и рот стоит открывать поменьше, иначе и зубы увидят. А что они тогда делать будут?
Убить, скорее всего, не убьют, я ведь единственная их связь с внешним миром и надежда на эвакуацию. Просто запрут в каком‑нибудь подвале. Ещё и не насильно, а вежливо так.
– Посмотрим, – сказал я. – Может быть и пролезу ещё. А если нет, то придется что‑то думать. К тому же, уж извини, но это дело никто кроме меня хорошо не сделает. У меня‑то опыт есть.
– Ну, что ты из нас всех лучший боец, это и так ясно. А как мы тебя вытаскивать будем, если застрянешь?
– Верёвку к поясу привяжем. Совместными усилиями вытащите, что что.
Наступило молчание. Татарин спокойно смотрел в окно, Степан, который за все время так ничего и не сказал, продолжал осматривать окрестности через прицел своего «Тигра». Он, если что, сможет отход прикрыть. Да и вообще нормальный вариант. А для ближнего боя у него «Сайга‑9» есть, с модератором звука, как и положено. Если крушила явится, не поможет, но у меня бронебойные патроны есть.
– Ладно, попробуем, – кивнул Павел.
***
Зомби резко рванулся в мою сторону. С виду он был обычным кусачом, ничего примечательного, но двигался на удивление быстро. Подозреваю, что из‑за того, что на улице стояла ночь.
С хрустом топор вошёл в его череп, пробивая кость. Ходячий труп тут же обмяк, рухнул на землю, а я резким движением выдернул лезвие из его головы. В нашу сторону шли ещё трое. Это что, военные на зачистку территории вообще забили? Странно для них. Хотя если там отморозки сидят.
Паша шагнул в сторону и резким движением подбил ногу твари. Раздался хруст, та опрокинулась на одно колено и топор раскроил ей башку. В мою же сторону пошли сразу двое, причем быстро.
Первого я встретил хорошим таким ударом ноги в живот. Обычного человека тут же вывернуло бы, да и потом без помощи врачей он долго не прожил б, потому что без внутреннего кровотечения тут не обошлось бы. А так он только отшатнулся на пару шагов. Второй рванул вперёд, вытянув руки и наткнулся на удар топором. Лезвие вошло в висок, словно нож в масло. Резко выдернув его, я опрокинул второго зомби ударом рукояти, а потом добил, с размаху, словно дрова рубил.
Все, готово. Теперь мы спокойно доберёмся до трубы.
Пробовать влезть внутри пошли мы с Пашей, Татарин остался прикрывать Степана. Всё‑таки, если начнется шухер, то основной рассчет будет на него. Их там полно, и мне против них не сдюжить.
Остаток вечера мы отдыхали, отсыпались впрок, в заброшенной квартире. Спали по очереди, пока один наблюдал за военными. Были тихо, хотя один раз меня разбудил выстрел. Двенадцатый калибр, дуплет, судя по всему, где‑то в кварталах двух. Военные даже не чухнулись, видимо, решили, что боец с берданкой им ничем не угрожает.
Когда дело подошло к ночи, они зажгли освещение. Ярко, конечно, так, что морфу больно станет, едва он близко подойдёт. Всё‑таки они ведь света боятся, ничего не поделаешь.
Я заранее знал, что будет опасно. А если уж учесть, в каком виде я собирался влезть внутрь, то тем более. Во‑первых, без автомата, с которым я точно в трубу не пролезу. С одним пистолетом и ножом. Во‑вторых, без бронежилета и рюкзака. Только небольшой контейнер со взрывчаткой. Несколько шашек аммонала, радиодетонаторы. Хорошо хоть Урал, с шахтёрской взрывчаткой все просто. Не селитрой же мне ее рвать, в самом деле, там целый мешок понадобится, а его скрытно никак не пронесешь.
Мешочек с минерским припасом я прицепил себе на спину скотчем. Понятное дело, лицом вверх, хоть и понимал, что в трубе мне это не поможет, если уж взорвется, то взорвется, если померла, значит, померла. Но оставалось надеяться, что ничего не случится. Взрывчатка сама по себе – штука довольно стабильная.
Я передал все свое добро Паше, но он отходить пока не стал. Уйдет, как поймет, что я пролезаю в трубу. Позицию для него мы заготовили заранее, и я должен буду до нее добраться сам. Там облачусь, а дальше по обстоятельствам. Искать крысиного короля.
– Ну, я пошел, – проговорил я.
– С Богом, – ответил бывший ФСБшник.
Встав на четвереньки я заглянул в трубу. Тесно, очень. Хорошо хоть, что я не страдаю клаустрофобией. А ещё грязно там, измажусь весь, от зомби меня не отличить будет. Нижняя часть вообще вся в жидкой грязи, какой‑то дряни. Хорошо хоть дождей не было.
Я лег и медленно пополз внутрь. Труба оказалась не такой уж и узкой, пролезть можно.
Я заполз внутрь и оказался в полной темноте. Труба была мне, можно сказать, как раз. Ползти можно, но голову не поднимешь. Плечами стен не касаюсь. Ну и оставалось только перебирать руками и отталкиваться ногами, как главный герой «Побега из Шоушенка».
Живот и брюки быстро стали мокрыми от грязи. Тут ведь солнца нет, ничего практически не испаряется. Я продолжал лезть вперёд. Скоро труба пошла с уклоном наверх, и, как мне показалось, стала ещё теснее.
А потом я застрял. В плечах. Рванулся вперёд, но у меня ничего не получилось. Попытался отползти назад но не смог. Твою мать.
Не хватало ещё сдохнуть от голода и жажды здесь. Как ни крути, то веревка, которую обвязали вокруг моего пояса, уже давно закончилась, и вытащить меня не вышло бы.
