— Тогда у меня не осталось вариантов, — развела я руками. — Шить-убирать я не умею, да и вообще… У меня лапки.
Я продемонстрировала для наглядности свежий, только позавчера обновлённый ярко-алый гелевый маникюр миндалевидной формы. Чуть заострённые к концу ногти хищно блеснули в свете газовой лампы. Ладинье вздрогнул.
Нервные они тут какие-то. Как бы мне вместо тёплого места любовницы в холодную тюрьму не угодить…
— Можете пойти к какой-нибудь даме компаньонкой, — вяло предложил он, а сам уже оценивающе оглядывал остальное прилагающееся к маникюру тело. Я откинулась на диванчике, позволяя оглядывать меня во всей красе. Лицом товар, что называется.
— Вы серьезно? — фыркнула я. — Для того, чтобы попасть к девице в компаньонки, нужны манеры, а у меня их нет.
Ладинье согласно кивнул, хотя мог бы и поддержать как-нибудь. Мол, не все так ужасно, мисс. Очевидно, жуть я жуткая по местным меркам.
— А к пожилой даме — чревато. У них обычно сыновья-племянники имеются. И будет опять же неприличное предложение, только не факт, что оно мне понравится, — продолжила я. Он усмехнулся краем рта, обозначив тонкие линии смешливых морщинок у глаз. Сколько ему? Тридцать пять, сорок? Не понять. Но из той породы, что с возрастом становится только круче и привлекательнее. Вроде Шона Коннери.
— А я вам, значит, нравлюсь, — сделал он своеобразный вывод из моей тирады и тоже откинулся на спинку кресла, складывая руки на груди в защитном жесте. Не доверяет мне… Ну так по должности положено. Было бы удивительно, если бы следователь раскрывался перед всеми подряд.
Я тоже сложила руки и обозрела его, как он меня недавно. Будто мясо на прилавке оценивала. Ему не понравилось чувствовать себя товаром, выставленным на продажу, и Ладинье нахмурился.
Пусть прочувствует нашу тяжелую женскую долю. Не все мужчинам выбирать.
— Вы добры, отзывчивы, не бросили девицу в беде, кроме того, хороши собой. Да, вы мне нравитесь, — честно выдала я, а уши мастера заполыхали с новой силой. Его что, не хвалил никто никогда? — И потом, содержанка — не равно любовница.
— Нет? — в голосе Ладинье явственно звучало разочарование. Ну а что он думал, я первому встречному всю себя предложу? Я хочу устроиться, а не продаться.
— Нет конечно, — я стиснула руки под столом, чтобы не было видно, как они дрожат. Нервы беседа забирала с космической скоростью. — Содержанка — это красивое личико, которое не стыдно иногда привести в гости к друзьям. Это образование, которое, поверьте мне, я быстро подтяну до нужного уровня. У вас есть библиотека?
— Есть, — окончательно растерявшись под моим напором, пробормотал мастер теней.
— Замечательно! — восхитилась я. — Уверяю вас, через месяц со мной будет не стыдно явиться к самой королеве. Ну, и само собой, я не потребую от вас брака. Только некоторые материальные блага, но ничего запредельного. В меру.
— В меру, значит, — попугаем повторил за мной Ладинье. И, встрепенувшись, уточнил: — А если нам придется держаться за руки на людях или поцеловаться? Исключительно ради моего престижа, разумеется. Вы сможете присесть ко мне на колени, например?
И он хитро уставился на меня. Уел вроде как. Только вот мне после прохода по подиуму в купальнике уже никакое шоу не страшно.
Вместо ответа я обогнула стол и молча устроилась у него на коленях.
Глава 4
Глава 4
Сидела я аккуратно, ровно, выпрямив спину и чинно сложив руки перед собой. Чисто девица на собеседовании, только вот местоположение подкачало. Ладинье напрягся, закаменел, затем, опомнившись, спихнул меня на диван и отполз в самый дальний угол, раздраженно сверкая глазами.
— У вас там все женщины такие… пробивные? — кажется, он проглотил по воспитанности что-то куда более обидное. Вот и молодец, что ругаться не стал.
Я повела плечом, пересаживаясь обратно на свое место. Жаль, не успела проверить, настоящие ли у него мышцы под рубашкой. А то мало ли. Некоторые на фотосъемках силиконовые накладки в разные места подпихивают, чтобы плечи шире казались. Какой-то он нервный. Ну не хочешь — так и скажи, бросаться-то мною зачем?
— Только когда нас вынуждают обстоятельства. В обычной жизни, знаете ли, ни избы не горят, ни кони не убегают, — иномирного невеселого юмора он не понял, конечно же. Только зачем-то продолжал отряхивать колени, как будто с меня могла насыпаться труха или пыль. Я тоже огладила джинсы — нет, вроде не сильно пыльные. — Так что считайте это жестом отчаяния.
С минуту мы молчали, буравя друг друга взглядами. Ладинье не выдержал первым.
— Хорошо, будем считать, вы меня напугали и впечатлили, — Напугала? Ну, спасибо. Я, вообще-то, только впечатлить собиралась! — Теперь поговорим серьезно, — буркнул мастер, устав играть в гляделки. Мне-то что, я уже почти сытая, довольная жизнью, кофе вон вообще способствует налаживанию душевной организации, поэтому томительную паузу выдержала с честью. Еще и пожевать успела. — Что вам от меня нужно?
— Покровительство. Защиту. Информацию, — четко отбарабанила я. — Вы когда допрос проводили, почему не разузнали, кто я? Откуда? Есть ли родные? Может, я засланка, а не попаданка?
— А что тут узнавать? — пожал плечами мастер. — У вас все четко на ауре написано. К нам из параллельностей кого только не закидывает. Не всегда настолько дружелюбного, потому и отвели ко мне. Я умею… отправлять обратно.
И так он это весомо сказал, что просьба вернуть и меня замерла на губах, не родившись.
Ладинье отсалютовал чашкой с кофе и выпил остывший остаток залпом, как водку. Кажется, он от своей работы не в восторге… Вроде грязно и не слишком почетно, но кто-то же должен ее делать. В том, что отправлял он опасных переселенцев вовсе не домой, я не сомневалась. По спине запоздалой гурьбой пробежали мурашки, намекая, что, возможно, я поторопилась с выбором покровителя.
А может, и нет… Не прикопал же он меня до сих пор, значит, не так уж и страшен мастер теней. Рядом с ним неуютно, будто морозно… Ну так ему самому наверняка куда холоднее.
— Убедили. Не буду вас учить вести допрос, — пробормотала я, вызвав у мастера легкую улыбку. — Если уж мы пытаемся говорить начистоту — я боюсь. Я чужая в этом мире, никого не знаю, не понимаю, как себя правильно вести, и, если я вас правильно поняла, еще и осталась без профессии. Поэтому мне нужен кто-то надежный, кто подскажет что и как, но при этом прикроет, если я все же по недосмотру и неумению наломаю дров.
Губы Ладинье дрогнули в усмешке. Что ж, если не пройдёт вариант с содержанкой, пойду в клоуны. Хоть цирк-то тут есть?
— И в обмен вы готовы расплачиваться собой? — протянул он, а я поняла, что поторопилась зачислять его в меценаты. Только вот поезд уже ушел. Когда меня отбрасывают, как блохастую кошку, желание предлагать себя как-то испаряется.
— Необязательно только телом, — терпеливо поправила его я. — Своим временем. Заботой, вниманием. Всем же людям нужен друг: выслушать, поддержать, помочь советом. Пусть даже вы после сделаете наоборот. Мне почему-то показалось, что такой человек вам не помешает.
— Вы ошиблись, — холодно заявил мастер, поднимаясь с места. — Мне никто не нужен. И уж тем более дерзкие женщины с изнанки мира.
Я тоже поднялась, не забыв свой бесценный кофр. Он служил мне неким якорем, привязкой к взбесившемуся миру вокруг. Выплыла же я как-то, когда мама умерла. И еще раз, когда отец повторно женился. Выплыву и сейчас.
— Однако я слишком хорошо воспитан, чтобы бросить даму на улице, — продолжил Ладинье, не дойдя до выхода. Он разговаривал будто бы и не со мной, а с ширмой. Видно было, насколько для него непривычна и абсурдна вся эта ситуация. Тем не менее он старался держаться и общаться со мной уважительно, а не посылать лесом. — В этой кофейне сдаются комнаты. Я оплачу вам ее на месяц. Думаю, с вашими пробивными талантами не составит труда найти себе приличную работу за этот срок.
— Спасибо, — кивнула я, хоть мастер на меня и не смотрел, а значит, видеть жеста не мог. Все получилось даже удачнее, чем задумывалось. Зачем мне в нагрузку еще и мастер теней, когда дают деньги, крышу над головой и ничего не требуют взамен? — Я вам очень благодарна.
