Генерал-адмирал великий князь Владимир Константинович, оставшийся «на хозяйстве», (конечно Литке и прочие адмиралы руководили флотом, но мальчишке было лестно принимать положенные по чину почести) командовал выведением на позиции и последующими артиллерийскими учениями «путиловок», пока не имеющих имён и зашифрованных как «батарея Љ7» и «батарея Љ8».
«Воевода» ушёл из Кронштадта за шесть с половиной часов до начала учений бронебарж и Максутов ничего не мог рассказать о новых боевых единицах Балтийского флота своему давнему приятелю, командиру «Посадника» кавторангу Гарденину.
— Не больше твоего знаю, Михаил Михайлович, но буксировать те батареи были назначены ледоколы. Лето, а чего им зря простаивать?
Гарденин, решивший списаться с Атлантической эскадры по семейным обстоятельствам, был рекомендован родственником, вице-адмиралом Собиновым на должность командира отряда «бронебарж», число которых должно было достичь восьми. Чин капитана первого ранга и проживание недалече от столицы, — достойное завершение карьеры. Адмиральские же орлы не ко всем, далеко не ко всем честолюбивым мичманам на плечи садятся. Хотя, чем чёрт не шутит, вдруг да решит государь именно так, дёшево и сердито крепить оборону Финского и Рижского заливов. Тогда «поймавшему волну» командиру отряда «барж», вполне можно дослужиться и до «превосходительства»…
Из окон кабинета начальника «русской части» порта Галвестон открывался прекрасный обзор на гавань и припортовую площадь. Пассажиры «Воеводы» разминались и не спеша грузили вещи в экипажи. Максутов, Гарденин и отставной каперанг Лисов, хозяин кабинета, потягивали вино и обсуждали последние новости из Европы и России.
— Не понимаю, господа, какого рожна его величество в Сибирь укатил в самое горячее время, — горячился портовый владыка, — мы тут, в Америке, как на угольях, каждый день ждём если не от САСШ, так от Конфедератов ультиматума, чтоб убираться из портов Техаса. А Константин Николаевич изволил волков сибирских гонять. Кто отдал бы приказ, случись что? Генерал-адмирал, в летах если не младенческих то детских пребывающий?
— Выкрутились бы, Порфирий Никитич, — попытался успокоить отставного морского волка Гарденин, — и тогда выкрутились бы, а сейчас тем более. Ну кто на Россию нынче дерзнёт напасть? Тем более в Европе?
— Не скажи, Михал Михалыч, не скажи. Англичане запросто ударят по русским базам на Кубе и в Техасе. Вспомни, как Невельской в 1855-ом году на Тихом океане без потерь сумел эскадру американскую прямо на рейде утопить, я ж тогда старшим офицером на флагмане был, видел как янки в одних подштанниках в воду сигали…
— Атлантическая эскадра находится в постоянной готовности, врасплох застать нас не получится, но когда шли Балтикой и Северным морем англичане за «Воеводой» гонки устраивали. Но мы как шли на 12 узлах, так и не прибавляли и курс не меняли. Джентльмены и отставали через некоторое время.
— А что ты хотел, Игорь Петрович, — вскинулся Лисов, — ультиматум его величества о выводе войск Австрийской империи с территории Царства Польского многие расценили как вступление России в войну против Союза Германских Государств на стороне французов. Тогда мы сразу враги Лондона, мечтающего наложить лапу на Суэц.
— Здесь не Европа и у Русской Америки есть общая сухопутная граница с Великобританией, полагаю, политики с брегов Темзы учитывают возможность России захватить Британскую Колумбию и связаться с Аляской по материку, а не только через океан. Не пойдут королева Виктория и её министры на открытую конфронтацию с Петербургом. Не пойдут!
На место адмирала Истомина, ушедшего на покой из-за болячек и возраста, из Петербурга прибыл молодой и энергичный контр-адмирал Катков, соратник великого князя Константина в Большом путешествии. После охлаждения отношений с Конфедерацией из-за возжелавшего независимости Техаса именно Алексей Павлович Катков воспротивился решению самодержца, приказавшего кораблям Атлантической эскадры покинуть порты КША и перейти в Техас или в испанские владения.
Почти месяц на эскадре ждали «грома и молний» телеграфа или же визита «почтовика» с командой жандармов для заарестования непокорного адмирала. Но «Посадник» привёз лишь фельдъегерей с двумя объёмистыми сумками. Отменил государь своё распоряжение, вследствие чего авторитет Каткова скаканул на невиданную высоту, а крейсера остались стационарами в портах Юга к вящей радости тамошнего общества. Ещё бы — более сотни семей образовались за эти годы, плантаторы с радостью отдавали дочерей за блестящих русских флотских офицеров. Как шутили злоязыкие кавторанги, Истомин и испросил отставку по состоянию здоровья, утомившись в качестве «свадебного адмирала» тосты провозглашать и пить на свадьбах за здоровье молодых…
Катков на флагманском «Пересвете» «пустил корни» в Новом Орлеане, уделяя первостепенное внимание Мексиканскому заливу. Собственно в Атлантике, на Чарлстон базировались то два, то три крейсера, постоянно сменяемые, новый командующий предпочитал тасовать корабли, невзирая на недовольство родственников из лучших семей Юга. Впрочем, по слухам, на холостяка адмирала уже шла охота, от простого перечисления семейств, вывезших юных леди «на сезон» в Новый Орлеан, колонки светской хроники в здешних газетах растягивались более чем на полномера…
Однако, смех смехом, но породнившиеся с русскими моряками семьи имели немалый политический вес в Конфедерации, что резко снизило обличительный градус политиков ура-патриотов, обвинивших вчерашних союзников в отторжении от КША Техаса.
Оставив цесаревича на обучение в Томском Университете на геологическом факультете, император вернувшись в Петербург сообщил о своём желании пересечь Атлантику и прибыть в Константинополь-Тихоокеанский не с Востока, а с Запада…
Эта новость на пару недель даже затмила сводки с полей сражений. Демонстративное пренебрежение русского императора делами европейскими злило его германских родственников. Да ещё сплетни о том, что наследник Александр Константинович вот-вот женится на фрейлине Машеньке Чацкой, укатившей с ним в Томск…
Сему союзу явно покровительствовал царь. Отец Марии Чацкой, доселе «обыкновенный полковник», по возращении монарха был вызван в Царское Село, имел долгую беседу с Константином, закончившуюся (по слухам опять же) грандиозной попойкой и уже генерал-майором готовился отбыть с семейством в Иркутск, под начало владыки Дальнего Востока наместника Муравьёва — Маньчжурского.
На делах американских сибирский вояж императора никак не отразился, разве что на «Воеводе» прибыло три десятка молодых инженеров-путейцев, «заточенных» на строительство железной дороги вдоль трёх русских заокеанских губерний, от Сан-Диего до Новосибирска-Сиэтла. Вчерашние студенты, едва защитив дипломы были представлены государю, рассказавшему о перспективах развития Сибири, заполучившей «чугунку». От Томска до Красноярска работает участок будущего Транссиба, рельсы от Енисея тянутся к Байкалу. И его величество лучших молодых специалистов отправляет через океан, дабы они поспособствовали скорейшему развитию Русской Америки, превращению заокеанских губерний в кузницу, житницу и здравницу Российской империи. Константин Николаевич вдохновить на подвиги, в том числе и трудовые, умеет как никто, но только вот к делам флота государь, передав полномочия генерал-адмирала великому князю Владимиру Константиновичу, похоже охладел…
Ассигнования на флот в бюджетной росписи на 1867–1869 годы урезаны на четверть. И хотя сэкономленные средства получит граф Путилов на строительство наисовременнейшей верфи и на постройку в Сестрорецке гигантского артиллерийского завода для производства исключительно морских орудий, старшие морские офицеры недовольно бурчали, наблюдая за разоружением и переводом в Добровольный флот или даже продажей пароходным компаниям полутора десятков клиперов, вполне ещё способных послужить Отечеству на океанских просторах.
Красочные рассказы адмирала Каткова о грядущем перевооружении российского флота и о блестящих перспективах обновлённой Атлантической эскадры в семидесятые годы века девятнадцатого, восторженных мичманов вдохновляли, да. Но так мичманцам вакансии всегда найдутся, а заслуженным капитанам первого и второго ранга, задумывающимся о пенсии, перспектива вылететь с флота на берег крайне не нравилась.
