– Утро доброе. Трувор просил мне что-нибудь передать?
– Угу, – буркнул трактирщик. – Сказал, чтоб ты, как появишься, шёл сразу на Висельную, в десятый дом. Это в трущобах. Зайдёшь с рынка, а там с перекрёстка направо и опять направо. Развалюха такая, со слуховым оконцем под крышей.
– Благодарствую, – решив не жадничать, я положил на стойку пять золотых и двинул к освободившемуся Фьорри.
– Тебя не хватало, – мрачно прокомментировал он моё приближение.
– Что, проблемы какие-то? – я стал оглядываться, в поисках свободного стула.
– Не то слово, проблемы… Да не крути башкой! Постоишь, не развалишься! – выплеснув накопившееся раздражение, заправила перевёл дух и продолжил: – Поставки лини накрылись. Спалили абомо наше маленькое предприятие. То, куда ты ещё с жирдяем плавал. Хорошо, хоть у нас запасец остался. Мы ж её раньше на материк гнали…
– Я по поводу Монетной моли, – пора перебить начальника, а то он мне, с горя, все тайны выболтает, а потом опомнится и глотку резать полезет. – Видел её.
– Эту суку никто не видел. Погодь! – поняв, что я не шучу, Фьорри достал наркоту, заправился и вновь поднял на меня заблестевший глаз. – Ну?
– Давеча дело было, в Хадарте. Доказательств у меня нет, но гарантирую, что это она и есть. Девчонка, как все и думали. Лет двадцати пяти, мелкая, мне чуть не по пояс. Волосы чёрные, мордашка смазливая, таскает с собой стилет и, кажется, владеет ночным зрением.
– Браво! – фыркнул смотрящий и даже несколько раз хлопнул в ладоши. – А теперь, прекрати мне в уши дуть и рассказывай по порядку, что и где видел.
– Вчера вечером, в таверне Пьяная лошадь, попался мне на глаза один мой, хм… приятель. Он с нашей последней встречи выбился в люди, служителем стал, и это меня до того удивило, что я решил за ним проследить для начала. Глянуть, не ряженый ли. Прошёл за ним до какой-то халупы в трущобах, там-то у него с этой Молью встреча и состоялась. Я в щель подглядывал, но там тьма была, хоть глаз выколи. Пришлось зелье ночного глаза пить. Так её и увидел. По обрывкам разговора, допёр, что были у них между собой делишки, и она ему какую-то цепь отдала, типа в уплату долга. На том они и разошлись, а я своему дружку, как снег на голову упал и вытряс, что девка эта самая и есть Монетная моль.
Хитрость – успех.
– Короче, твои доказательства дерьма воробьиного не стоят, – заключил Фьорри, яростно потирая пустую глазницу.
– Я сразу сказал, нет никаких доказательств. Есть описание внешности, по нему и работай. Пока ничего другого дать не могу.
– Язык придержи, – спокойно посоветовал мне смотрящий. – Поспрашиваю своих в Хадарте, не пропадало ли у них там каких-то цепей. И остальным скажу, чтоб глядели в оба. Если поймаем, и выяснится, что ты прав, получишь награду, как за живую, но половину только. Хочешь больше, сам мне её из-под земли доставай. Как, говоришь звали твоего друга-приятеля?
– Марк, – без колебаний ответил я. При всём желании, у моих уголовных друзей руки коротки что-нибудь сделать Стасу. Даже, если он за каким-то лядом припрётся в Бостань, и его где-нибудь в подворотне прижмут, всё равно отмахается.
– Вали давай, – Фьорри махнул рукой, словно отгонял муху.
Ничуть не обидевшись, я ушёл, не прощаясь, и повернул в сторону рынка, несколько скорректировав свои изначальные планы. Как раз по дороге к явке Трувора навещу Джудит, распродам всё награбленное в Хадарте. Может, и свитков телепортации у неё закупить? Как-никак, у меня теперь десятипроцентная скидка имеется. С другой стороны, свитков телепортации куда? К Рыбнице? Моё время, конечно, дорого, но пока ещё не настолько. Скорее всего, как настанет пора возвращаться в Хадарт, возьму лодку в порту и сделаю восьмичасовой рейс до чёрной жемчужницы и обратно к Джакомо, а уж потом… Стоп! Хлопнув себя по лбу, разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и иду к Кассию.
Барахольщик был занят тем, что скрупулёзно взвешивал на весах жёлтые самородки в присутствии вороватого вида парня с лицом хорька в одежде не по размеру. Заслышав стук закрывшейся двери, тот подскочил, как ужаленный и уставился на меня перепуганными, чуть косящими глазками.
– Тридцать семь монет, – вынес свой вердикт Кассий, блеснув в мою сторону новёхоньким моноклем.
– Н-но, это в полтора раза ниже рыночной цены! – облапошиваемый клиент обо мне и думать забыл.
– Вполне возможно, – не стал спорить торговец. – Я на рынке с прошлого вечера не был, и с тех пор многое могло измениться. В нынешние времена, всё меняется, глазом моргнуть не успеешь, тем более цены. Так как, тридцать семь?
– Ладно, – упавшим голосом согласился горе-старатель. Кажется, Кассий был далеко не первым, кому он пытался загнать своё золото, и я не удивлюсь, если других торговцев его предложение не заинтересовало вовсе. Кому сейчас нужны самородки? Их на хлеб не намажешь.
– Вот это правильно, – оценил махинатор мою обновку, когда предыдущий посетитель покинул лавку. – Чем больше вещей в мешке, тем дороже их можно продать. Надеюсь, он у тебя под горлышко?
– Боюсь, что нет, – я подошёл к прилавку и поручкался с приятелем. – Строго говоря, я не продавать, а покупать пришёл. Жёлтый осколок памяти ещё у тебя?
– Извини, – он огорчённо развёл руками. – Сам же сказал, тебе он не нужен.
– А что одному не нужно, то пригодится другому, – надо сказать, его ответ меня удивил, но не настолько, чтобы потерять нить разговора. – Кому?
– Ты же знаешь, Ник, болтать о своих клиентах вредно для дела, – укорил меня Кассий. – Впрочем… – он помолчал, очевидно, взвешивая своё ко мне отношение и, может статься, даже плюсуя к нему прибавочку от рубашки. – Из любого правила могут быть исключения. Кристалл приглянулся одному дельцу, недавно появившемуся у нас в Бостани, и уже успевшему развернуться на широкую ногу. Зовёт себя Трувор, одет богато, но где его найти, точно сказать не могу.
– Спасибо, я понял, о ком ты. Постой минутку… – Желая ответить любезностью на любезность, я решил прямо тут и расторговаться. Неважно, что вещи с трупов, грабёж-то в Хадарте произошёл. А стража на острове до того ленивая, что только стоя не засыпает.
Так, шаря глазами по сумке в поисках, чего бы ещё толкнуть барахольщику, я и наткнулся на грамловские настойки, о которых давным-давно позабыл.
– А вот такая отрава тебя, часом, не заинтересует?
– Двадцать монет – второй раз за беседу удивил меня тот, идентифицировав жидкость по запаху.
– Хочешь сказать, на неё есть желающие?
– Думаю, это очевидно, – улыбнулся торговец. – И нет, я тебе их не назову.
– Ясное дело, – поразмыслив немного, я отдал четыре фляжки из имевшихся у меня шести. Мало ли, где ещё дефицитная дурь пригодится. – Бывай.
– Не забывай заглядывать, – привычно напомнил мне Кассий.
На стук в дверь дома, со слуховым окошком под крышей мне никто не ответил. Постучав снова, с аналогичным эффектом, я потянул противно заскрипевшую створку и вошёл в тесный предбанничек, типа сеней. Кругом пыль, запустение и мышиное дерьмо по углам. Однако, по следам на полу видно, что в последнее время тут довольно часто ходили. Прикрыв входную дверь за собой, я сделал пару шагов и заглянул в следующую комнату.
Густав наносит вам 24 урона. – вы парализованы, сроком на 10 секунд.
– Вяжи его, парни! – раздаётся хриплый приказ, пока я навзничь падаю на пол.
Парни не подкачали, надо мной выросли две фигуры, перевернули на живот, заломили за спину руки… Скотина, Трувор! И тут деловитое пыхтение моих пленителей прервал пронзительный свист с улицы. Дверь распахнулась, и в прихожую влетел Шило с заточкой в руке. За ним появилась узкоглазая девчонка, на вид лет четырнадцати, и сходу швырнула два сюрикена. Раздался сдавленный крик, кто-то пробулькал «валим!» и, судя по топоту, остальные его совету последовали. Правильно, суки, сейчас сюда вся окрестная братва примчится, тогда посмотрим, кто кого вязать будет! Паралич проходит, я вскакиваю и вижу, что рядом нет никого, кроме Шила, валяющегося у стены с расколотым черепом. По ту сторону дома, снова разнёсся свист… Наверно, уроды смылись через заднюю дверь, и девчонка помчалась за ними, чтоб не ушли. Я же упал на колени рядом с мальцом, сорвал с пояса зелье лечения и влил ему в рот. Ноль эффекта.
