Тогда я попытался вчитаться в вырисовываемые Ремильдой руны и определить принцип их действия. Колдунья вкладывала в них сильное ледяное заклинание, видоизменяла его область поражения и многократно увеличивала его мощь. Физическая атака, значит. Я поспешно создал вокруг себя несколько силовых щитов и приготовился защищаться.
Едва Ремильда закончила вычерчивать руны, как они исторгли из себя мощную ауру, окутавшую всё поле боя вокруг. Затем из стен зданий, а также из мостов и балконов вырвались толстые и очень длинные ледяные шипы, которые устремились ко мне практически со всех сторон. Как только лёд врезался в мои щиты, я быстро убедился в том, что он намного, намного прочнее обычного. Большинство льдин даже не скололось на остриях, а некоторым и вовсе удалось вонзиться в крайне прочные барьеры на пару сантиметров. Один из шипов пробил щит насквозь и потянулся к моему лицу, но я успел отвести голову в сторону. С горем пополам моя защита выдержала первую атаку аметистового рыцаря.
Аура Ремильды каким-то образом воздействовала на свойства моих способностей, и отчасти это напоминало видоизменение заклинаний при помощи рун. Значит, если я подстрою свою магию под эту ауру или сделаю заклинания значительно более мощными и более сложными, то я смогу достать своего противника.
Ледяные шипы прекратили свой рост, и я тут же развеял силовые щиты, а затем начал быстро вычерчивать в воздухе уже свои руны. Завидев это, Ремильда принялась делать то же самое.
Мы завершили наши круги из магических символов практически одновременно. Из моего вырвался десяток магических снарядов вместе с ударом молнии, которые вместе устремились к противнику по разным траекториям. Круг Ремильды воплотил перед ней небольшой ярко-голубой барьер и также исторг из себя схожие магические снаряды в количестве двенадцати штук. Врезавшись в барьер, удар молнии разбился на бесчисленные искры, а наши снаряды из сгустков энергий заплясали по воздуху, целенаправленно сталкиваясь друг с другом. Лишь два из них успешно миновали все преграды и помчались прямо ко мне.
Я проворно отскочил назад, чтобы выиграть для себя бесценные мгновения, и покрыл своё тело магическим зеркалом. Снаряды ударились мне в бедро и в плечо, но их целостность при контакте со мной нарушилась, и импульс вышел многократно слабее, чем должен был быть. Чуть поморщившись от боли, я поднял взгляд и увидел, что Ремильда уже рисует новый магический круг. Я поспешно начал делать то же самое, пытаясь нивелировать фору, которую я уступил заклинательнице.
Наше противостояние стало походить на партию в шахматы. Каждый из нас видел ходы противника и пытался определить по ним, как именно будет проведена следующая атака и какие уязвимости закрались в защиту. Мы не сводили пристальных взглядов с рунических кругов друг друга и вырисовывали всё больше и больше сложных цепочек, пока один из нас первым не приводил их в действие.
Магия грохотала вокруг, разбивала оставленные аметистовым рыцарем ледяные шипы и разрывала ближайшие к нам строения на куски. Всеми силами я блокировал наиболее разрушительные заклинания Ремильды, не позволяя ей нанести существенный ущерб зданию с порталом внутри. Из-за этого я постепенно всё больше уходил в оборону и был вынужден сократить число своих атакующих заклинаний.
— Похоже, он всеми силами пытается уберечь то строение от разрушения, — неожиданно произнёс Эсфер, указав металлическим пальцем мне за спину. — Нам больше не нужен портал, находящийся внутри. Уничтожь его.
— Но как же системная защита порталов? — спросила Ремильда, не прекращая вырисовывать по воздуху рунические цепочки.
— Система не поймёт, что ты разрушаешь портал намеренно, если не будешь бить по нему напрямую. Целься в основание сталактита.
— Поняла.
Ремильда подняла взгляд вверх, и я быстро осознал, что сражение принимает скверный оборот. Без портала люди Байрона лишатся возможности к отступлению, а мы потеряем единственный плацдарм на четвёртом уровне. Защитить сталактит от такого града заклинаний я точно никак не смогу… Зато я могу извлечь выгоду из сложившейся ситуации иным образом.
Пока Ремильда продолжала вырисовывать руны, перенаправляя вложенные в них заклинания на сталактит, её внимание рассредоточилось, и я воспользовался этим, чтобы полностью перейти в нападение. В здание надо мной ударила крайне мощная телекинетическая волна, от которой по стенам разошлись глубокие трещины, а балкон под моими ногами заходил вибрациями. В этот же миг мой рунический круг исторг из себя шесть сжатых огненных шаров, которые с пронзительным свистом фейерверков устремились вперёд. Ремильда молниеносно воплотила перед собой ещё один голубой барьер, однако он заблокировал лишь один из моих снарядов.
Я решил воспользоваться той же тактикой, которую предложил Эсфер. Целью пяти из шести моих заклинаний являлись не противники, а здание, на балконе которого они стояли. Мощнейшие взрывы прогремели у основания сталактита и вскоре спровоцировали несколько обвалов. К несчастью, для строения позади меня это стало последней каплей, и оно начало быстро обрушаться. Я был к этому готов: в бою с таким опасным противником я не мог себе позволить защищать портал и дальше.
Я активировал крылья Хугина и поспешно перелетел на другой балкон, находящийся на относительно безопасном расстоянии от обвалов. Здание, у которого стояли Ремильда и аватар Эсфера, обрушилось в облачную пелену, однако аура аметистового рыцаря по-прежнему ощущалась весьма отчётливо.
Балкон, на который я приземлился, оказался в паре мостов от троих благословенных големов, и те незамедлительно ринулись ко мне. Эти противники двигались куда быстрее своих обычных собратьев, однако их действия были также просты и предсказуемы, и, если они и обладали какими-то уникальными способностями, я не намеревался давать големам шанс их использовать. Не глядя в сторону троицы металлических воинов, я подорвал их всех огненным шаром и продолжил пристально всматриваться в пролетающие мимо обломки зданий, а также в созданное ими облако пыли.
Вскоре мне удалось различить посреди обвала силуэты двух големов. Обломки разбивались о некий куполообразный барьер над ними, но сами силуэты, казалось, просто висели в воздухе. Когда облако пыли ещё немного осело, я увидел, как Ремильда и Эсфер стоят на двух небольших дискообразных барьерах, зависших между сталактитами. Тело аватара покрылось копотью, лишилось руки и получило множество других существенных повреждений, а вот на Ремильде не было видно ни царапины.
— Эта об-б-болочка себ-б-бя изжила, — произнёс Эсфер засбоившим голосовым модулем. — Прискорб-б-бно. Ты м-можешь м-меня отпустить.
Ремильда молча развеяла один из барьеров, и временная оболочка архимага беззвучно устремилось в пропасть. Затем аметистовый рыцарь вновь обратил на меня взгляд и незамедлительно принялся чертить руны. В этот раз я начал делать свой ход значительно раньше противника.
Расстояние между нами значительно увеличилось, однако Ремильда не наполняла свои цепочки рунами, влияющими на дальность действия или скорость полёта заклинания. Выходит, она намеревается бить чем-то дальнобойным или имеющим высокую область поражения, что она прежде в этом бою не использовала. Так как я не знал, как именно защищаться от неизвестной мне магии, я сфокусировался на атаке, надеясь успеть покрыть себя магическим зеркалом или создать перед собой силовой щит уже после активации наших рун.
Какими бы прочными ни были барьеры Ремильды и каким бы крепким ни было её искусственное тело, в этом мире нет нерушимых объектов. Я уже давно в этом убедился на примере порталов, камиранского стекла и корпуса агатового рыцаря. Выходит, чтобы одолеть столь хорошо защищённого противника, мне нужно нанести удар колоссальной силы, возможно всей, что у меня только имеется. Поэтому абсолютно каждая моя руна была направлены лишь на то, чтобы усилить два моих слитых воедино заклинания.
