Он внизу.
Снизу по реке донесся протяжный вой. Кто-то вышел на след. Северин помчался с восстановленными водой силами, увидел Гната, за ним Марка, а затем вернулся сильный запах крови.
Запах добычи.
Легкая пища.
Волк с изорванным ухом ждал неподалеку. Троица нашла его возле одинокого дерева - тот лежал, положив голову на лапы, и тяжело дышал. Когда волки приблизились, одиночка поднял глаза, с усилием встал на лапы и прорычал: без боя не сдамся. Его бок пересекала глубокая рана. Серебряный наконечник... Если бы чуть-чуть слева, то незнакомец никуда бы не убежал.
Ему не жить.
Игнат стал напротив волка и вырос, Марко осторожно принялся заходить направо. Северин уловил его маневр и ушел с левой стороны.
У волка не было шансов. Он дернул хвостом, громко зарычал на Гната, щелкнул клыками на Северина - двух нижних зубов не хватало.
Вцепись ему в горло.
На месте Марка выросла фигура человека. Едва волк с рваным ухом повернулся, как кулак зацедил ему прямо между глазами. Хищник упал без сознания.
- Готово, - отметил Вишняк.
Северин по привычке хотел вызвать воспоминания о Лине, как делал это от первого превращения, но остановился, покачал головой, вспомнив маму, ее руки, ее улыбку...
Даже не пробовал его крови!
– Я – человек.
Когда он перевернулся, Марк шептал над раненой волчьей стороной заклятия, а Игнат на него вышел.
— Характерник наиболее уязвим в момент превращения, — говорил Вишняк спокойно, словно они сидели в лагере у костра. — Но если внимание противника рассеяно, можно провернуть дерзкий трюк. Мотайте на усы, пока я жив!
Марко обошел лужайку, сорвал несколько листьев подорожника, поплевал, залепил борозду на серой стороне, после чего закинул волка на шею. Он походил на первобытного охотника — голый, бородатый, вымащенный кровью, с добычей на плечах.
Игнат и Северин переглянулись.
- Где здесь, тряска, дорогая? - пробормотал Вишняк, разглядывая. - А, все равно. Мы пробегали через хутор, туда и двинемся.
— А если он приходит в себя? – поинтересовался Игнат. - Снова шлепнуть по башке?
— Он еще несколько часов не придет в себя, слишком много крови потерял. А потом мы его свяжем.
- Что делать с нашим мехом? – спросил Северин.
– Нет времени на костер, – ответил Марко. — Выбрось в реку.
И обнаженный характерник с огромным волком на спине пошел назад.
* * *
Лукерия всегда вставала первой. Пока семья наблюдала последние сны, она тихо наряжалась, брала ведро и шла доить корову. Так происходило каждое утро в течение многих лет, и ни одна непогода не могла помешать этому ритуалу.
Но сегодня его нарушили.
– Пусть Бог помогает, хозяйка, – услышала Лукерия.
Песики Билык и Рудык проснулись, подняли лохматые головы в сторону пришельцев и залаяли. Лукерия протерла глаза: показалось, что еще не проснулась.
За плетнем, словно в чудном сне, что Лукерия видела в девичестве, стояли трое голых мужчин, укрытых с ног до макушки гусями холода. Стояли без нити на теле, в чем мать родила, демонстрируя развитые мышцы. Даже самый старый, с проседью в бороде, не имел на животе намека на пивной холмик. На его плечах покоился здоровенный без сознания собацюра, похожий на волка.
– Господи, – Лукерия перекрестилась.
- Вы не пугайтесь, - старик передал собаку юноше с селедкой, имевшей на груди небольшой рисунок в виде круга. – Я чумак Андрей Сиволап, а это мои сыновья. Нас ограбили... А Сирку нашего ранили, когда он защищал мажу. Может, хозяйка, у вас найдутся какие-нибудь старые вещи? Не положено нам так в октябре разгуливать...
Чумак говорил с учтивой, немного смущенной улыбкой, и Лукерия сразу поверила ему.
– Пресвятая Богородица, – она всплеснула руками. — Вот только! Что эти сердюки делают, когда честных людей проклятые разбойники грабят, последнюю совесть продали...
– Такие времена, – покивал чумак. — Денег у нас теперь нет, так, может, у вас найдутся старые вещи, которые не жалко даром отдать трем бесштаткам?
— Ох, бедняги, — всплеснула руками женщина. — Живем мы бедно, лишнего ничего нет. Но я вам старую скатерть порежу, так вы по крайней мере стыды прикроете!
Лукерия рассматривала стыды с потаенным удовольствием, о чем никому и никогда в жизни не призналась бы. Кто бы мог подумать, что среди чумаков встречаются такие стройные красавцы?
Билык и Рудик перестали врать и смотрели на троицу, как на своих лучших друзей. Старая, чуть ли не прозрачная скатерть, украшенная многочисленными пятнами, с треском превратилась в повязки вокруг бедер. Их закрепили веревкой, подаренной щедрой Лукерией, а остатками надежно связали писок и лапы «Сера».
— Чтобы не вырвался и не подрал никого, когда в себя вернется, — объяснил второй из млечных сыновей — с черными волосами до плеч и колючим взглядом.
— Спасибо, хозяйка! Выручили вы нас, – чумак поклонился. — Простите за нашу наглость...
– Да что вы, – Лукерия стрельнула на него глазами из-под ресниц. - Под одним небом живем! Чем могла...
– Всевышний вас наградит, – мужчина широко улыбнулся. — Долгие лета вам и хорошим урожаям!
Троица раскланялась и ушла. Какие приятные мужчины, подумала Лукерия. И в такую передрягу вскочили... Из родных никто даже увидеть не успел. Теперь расскажешь – не поверят!
— Может, позавтракаете? — крикнула она вдогонку.
– Время не терпит! Должны идти, хозяйка, — бородач помахал ей рукой.
Лукерия улыбнулась, как не улыбалась с давних времен, и двинулась к корове, как это было каждое утро на протяжении многих лет.
Северин поправил узел, держащий на бедрах кусок скатерти, ступил на острый камешек, тихо выругался. Идти голышом лесом к чертям неудобно, а особенно ночью, когда они вымылись в реке и стучали зубами от холода, после чего долго бежали, чтобы согреться.
Игнат предложил поочередно опрокидываться, но Марко отказал, объяснив, что этим они воспользуются в крайнем случае.
– Во-первых, вам нельзя так много находиться в волчьем теле. Во-вторых, на голодный желудок этого делать не стоит, особенно когда впереди неблизкая дорога, которую нужно преодолеть пешком.
Обратно возвращались по кровавому следу, а пленника передавали друг другу на шею, чтобы по очереди питаться теплом мехового тела. Пленник спасал от холода. Повезло также, что ночь стояла безветренная, а когда они покидали хутор с хорошей хозяйкой, то взошло солнце.
Характерники вышли на указанную Лукерией дорогу и двинулись в направлении Тихих Бродов. Дорога была пуста, но Вишняк был уверен, что их возьмут к первой же телеге.
– Выглядим мы дико, – заметил Игнат.
- Люди у нас хорошие. Легенда о чумаках и ограблениях всегда работает, поэтому ее запомните. Только настоящим чумакам не рассказывайте, потому что сразу упрекают вопросы типа откуда ехали, что везли, почему не с валкой. Поэтому для них лучше придумать что-нибудь другое или скажите правду.
— Чувствую себя болваном, — сказал Северин, поправляя повязку на бедрах.
- Зря. С длинными погонями в волчьем облике и не такое случается, так что привыкай, — ответил Марко. — Ситуация неприятная, особенно по холоду, но далеко не самая плохая. Поверь, ты будешь потом вспоминать ее по тормозу пива!
Вишняк вел себя странно. Не сказал ни одного упрека за ночную авантюру и обман, находился в хорошем настроении и удивительно много болтал. Возможно, чтобы отвлечь внимание от затруднительного положения, предположил Северин.
– Я заметил, что он превратился неправильно. То есть моментально, без крови и слов, - заметил Игнат.
Марко пощипал бороду и спросил:
— Учителя вам не рассказывали, да?
Оба покачали головами.
— У них и не было. Я тоже не должен, потому что это должно было открыться только через пять лет от ночи серебряной скобы. Но когда уж так сложились обстоятельства, Марко передал пленника Северину. — Грейся, потому что дрожишь, как цуцик. Итак, открою секрет. Секрет состоит в том, что на самом деле для превращения ни крови, ни формулы не требуется. Это искусственное волшебство. Достаточно немного потренироваться и можно превращаться без нее.
