Рядом судорожно дышит Медведь. Слишком много женихов, моего внимания не хватает, чтобы охватить всех, это вызывает раздражение на себя. Нужно больше силы, больше умений, больше контроля над собой и над окружающим миром: больше расчета и силы, умений и навыков, знаний, раствориться в потоки ноосферы, стать ее живым воплощением и продолжением, перехватить над нею власть. А пока слишком слаба. Воздух — слишком непослушная стихия, слишком свободолюбивая, он легко вырывается из-под контроля и стремится наполнить сосуд, едва появится хоть какое-нибудь отверстие. Если бы я могла просто поместить этих гадов в пакет и выкачать весь воздух… но сам воздух слишком легок и легко ускользает от влияния. Внутри легких одного живого существа его можно контролировать, как в почти-замкнутом пространстве, но на открытом пространстве — слишком сложно.
— Что вы стоите? — рычит Медведь, — нападайте на нее скопом, она может душить только одного за раз!
Умный. Заставляю его вновь заткнуться, а вот Пес вновь дышит, отползая в сторону. Это вызывает раздражение на себя, на свои способности. У меня сила Воздуха, самая мощная из всех, Воздух есть везде в мире, его движение управляет погодой, без него нет жизни на земле. Почему я, самая сильная из всех элементалей, должна мириться с таким отношением⁈ И можно создать вихрь, да только тот меня первую и унесет куда-нибудь к чертовой матери, как во время первого боя, я слишком легкая.
Орки испуганно медлят, но все же медленно сжимают круг, в центре которого я.
«Воздух движется, все время движется», — крутится в голове. Какие-то картинки из уроков физики про газы и кругляшки-молекулы, которые, сталкиваясь, передают друг другу энергию…
Медленно выдыхаю, и вижу облачко пара, вылетающее из моего рта. Губы растягиваются в холодной ухмылке. Где-то неподалеку гремит гром, хотя на небе ни облачка.
— Сдавайтесь, — выдыхаю я.
— Нужно вырубить ее, чтобы нам зачли победу, — Медведь для верности поднимает с земли какую-то корягу.
Сжимаю веревку, связавшую меня, в кулак, миг — и она твердая, будто окаменевшая. Складываю ее пополам, и она крошится и рвется, как старая истлевая тряпка.
— Что это? — испуганно спрашивает Сокол, оглядываясь на восток, где вспыхивают серебром молнии.
Я смотрю на него внимательно:
— Племя Соколов отвергло тебя, быть тебе первым из вернувшихся Котов, — веревки падают к моим ногам, и я тыкаю пальцем в его сторону. Бывший Сокол отшатывается испуганно. — Прими покровительство Кота, иначе останешься вообще без связи с капищем, — я сокрушенно качаю головой.
— Ведьма! — рычит Медведь и прыгает вперед, но я резко взмываю в воздух, ускользая из его рук.
Замираю буквально в метре-полутора над их головами:
— Сдавайтесь!
— Ты не победила! — возмущенно кричит Пес, — а мы практически взяли тебя в плен. Это мы победители!
Я довольно ухмыляюсь в ответ, гремит все настойчивее гром, ярче вспыхивают молнии.
— Что это? Почему так холодно? — удивленно выдыхает облачко пара Сокол.
Температура все сильнее падает, а я улыбаюсь довольно. Пусть я не так сильна, как былые Сильфиды, устроившие из трети континента ледяную пустыню, но эта сторона силы стала мне подвластна. Нужно только не позволить воздуху переносить энергию тепла, заставить все молекулы замедлиться, добавить силы, и вот уже изморозь покрывает траву.
— Это она делает! Она призывает холод! — наконец-то соображает Сокол. — Прекрати это! Остановись!
— Она не сможет… — не верят остальные женихи.
Но температура продолжает понижаться, я вижу, как в становище начинают зажигать костры. Орки сильны, но они не привычны к холодам, шатры — не теплые избы. В степях бывает очень холодно, но не в этих широтах, а куда севернее. Насколько их хватит?
Глава 25
— Прекрати! Ты что, хочешь убить все племена только из своей прихоти⁈ — кричит старший из Медведей.
— Сдавайтесь, — предлагаю я.
— Ты не можешь так поступить!
— Ты не посмеешь! Ты не сможешь всех убить, а выжившие будут тебе мстить вечно! Наши шаманы тебя проклянут, а наши духи будут преследовать тебя вечно! — глупый Медведь пытается мне угрожать, но от этого моя ледяная ярость только растет.
Не знаю, на сколько градусов опустилась температура, но от дыхания у орков стали появляться облачка пара. Учитывая, что они предпочитали ходить полуголыми или в легких рубахах, защититься от мороза им было нечем.
— Я сдаюсь! Сдаюсь, слышишь! Я признаю, что ты сильнее! Мне не нужна твоя рука! Только прекрати! — первым сдается бывший Сокол, будущий Кот.
Но мне этого мало.
— Ладно, к пустынным духам такую жену, я сдаюсь, — все же машет рукой Пёс.
— Я признаю тебя сильнее. Остановись, умоляю, — склоняется старший медведь. — Ты же спасла племена от огня, ты не можешь сейчас всех убить холодом!
Только последний из женихов молчит уперто, смотрит на меня исподлобья, не желая говорить, хотя его всего трясет от холода.
— Мне убить тебя и всех вокруг, чтобы ты смирил свою гордыню? — холодно спрашиваю я его. — Все только ради того, чтобы выделиться? Чтобы не быть похожим на брата? В глупой попытке стать лучше него?
— Ты не человек, — хрипит он. — Ты какая-то жуткая тварь, ведьма, порождение Пустынных Духов. Люди создали тебя, чтобы погубить орков.
— Меня создали не люди, а кто-то более сильный, — ухмыляюсь я. Моя одежда, волосы, брови ресницы покрываются серебристой изморосью, и мне нравится, какое впечатление это производит на орков.
— Оксана, остановись, — голос Кирима заставляет меня вздрогнуть и обернуться.
Я смотрю на него, держащегося за голову и шатающегося, и мне хочется только еще сильнее злиться. Температура падает еще на несколько градусов.
Старший медведь подскакивает к своему близнецу, трясет его за плечи и что-то втолковывает, я вижу это краем глаза.
— Я сдаюсь, — наконец, выдыхает последний из орков.
Я подлетаю к Кириму, нежно касаюсь его головы ледяной рукой, мечтая уменьшить его боль.
— Ты освященная стихией, — тихо выдыхает человек, с ужасом глядя в мои глаза. — Прошу тебя, остановись, убери свою магию.
— Зачем? — медленно спрашиваю его.
— Это в тебе говорит стихия. Ты должна бороться с ней, не должна позволить ей себя победить!
— Я — ее часть, зачем сопротивляться? Она дала мне силу победить.
— Оксана, пожалуйста, выслушай меня! Иначе ты потеряешь связь со всем человеческим…
— Я не человек. Я сильфида.
— Но ты была живая, ты смеялась и плакала, ты чувствовала.
— Чувства доставляют лишь боль, — в моем голосе послышалось раздражение. Может, и его заморозить?
— Послушай меня! В моем роду тоже когда-то был освященный стихией. Он не смог справиться со своей силой, и стал опасен. Его пришлось убить.
— Меня никто не сможет убить! — возмутилась я.
— Ты должна совладать со своей силой, чтобы такого не произошло. Вспомни, ты ведь не хотела вреда оркам, не хотела их смертей.
Я лишь поморщилась:
— Я устала от этого. Я буду сильной, и никто не сможет мне указывать. Никто не сможет меня заставить, если все они замерзнут…
Я видела, что Кирим смотрит на меня с истинным ужасом, но не чувствовала по этому поводу ничего, никаких эмоций у меня не было, кроме злости и раздражение, разве что воспоминания о чувствах, что были когда-то прежде. Наверное, прежняя я ужаснулась бы происходящему, но я этого не понимала.
— Ты можешь стать еще сильнее! — вдруг произнес он.
— Да? — это меня заинтересовало куда больше. Больше силы — это хорошо.
— Да, если ты сможешь пройти инициацию… как это было в сказаниях… — нахмурился он, припоминая, — поддаться стихии, принять ее, а затем не позволить ей победить. Это принесет истинную силу, настоящую власть, с которой никто не сможет сравниться!
— Точно? — звучало странно и нелогично.
— Я абсолютно уверен! Мой предок не смог пройти по этому пути, он оказался слишком слаб.
