Мужчина снова, как и в прошлый раз, остановился, повернулся и посмотрел на меня. От ужаса я открыла рот и закричала, только почему-то беззвучно.
— Еще бы! — мрачно сказал мужчина, обращаясь то ли ко мне, то ли к кому-то другому. Холодные пустые глаза смотрели куда-то поверх меня. — Семьдесят три рубля отдал за приемник, шутка ли сказать…
И он, сделав шаг ко мне, внезапно растворился в тумане.
Я открыла глаза. Мое сердце сумасшедше колотилось. Спина была мокрой от холодного пота. В голове моментально сложился пазл: высокий рост, нос с горбинкой, хрипловатый глухой голос…
Мистер Икс!
А что, если?
Глава 23
Я бросилась в прихожую. Скорее, скорее, нужно успеть!
Уф, отлично! Телефон только что освободился. Кажется, поэт Женя, получив отказ от издательства, только что удалился к себе в комнату писать очередную поэму. Я слышала, как-то он что-то недовольно бурчит себе под нос, шаркая ногами по коридору.
Дрожащими от волнения пальцами я набрала номер Николая.
— Привет! — обрадованно сказал он.
— Удивлен?
— Если честно, да, — признался парень. — Ты редко мне звонишь. У тебя что-то случилось?
— Похоже на то, — решила я пока не раскрывать все карты, тем более, что моя догадка вполне могла оказаться ложной. Мы можем встретиться?
— Хорошо! — обрадовался Николай. Он явно все еще был ко мне неравнодушен. — Можем сходить в кафе «Молодежное». Я закажу столик. Ты как, не против?
В шесть вечера, сидя в уютном кафе, которое в СССР позже стало культовым, я задумчиво вертела в руках соломинку от коктейля, думая, как начать разговор.
Поболтав для вида о том о сем, я перешла к делу и как бы невзначай спросила:
— Слушай, а ты с Володей и Алей давно общался?
— Да вроде давно, — ответил Николай. — А что, соскучилась по Але? Ну можем сходить к ним, если хочешь. А вообще, может, расскажешь, что у тебя случилось? Ты сегодня какая-то не такая.
— Да так, — выкрутилась я. — Небольшие проблемы.
— Боишься? — вдруг спросил мой собеседник.
— Чего? — я от неожиданности чуть не поперхнулась коктейлем.
— Того, кто по квартирам ходит.
— А… — ошарашенно протянула я.
— Я понимаю, — сказал Николай и накрыл мою руку своей большой теплой ладонью. Я из вежливости не стала убирать руку. — Дарьюшка, я понимаю, ты боишься. Всем страшно. Ну хочешь, я тебя каждый день провожать домой буду?
— Я подумаю, — вежливо ответила я, осторожно высвободила руку и начала подводить разговор к нужной мне теме. — А пойдем и правда навестим Володю с Алей? Песни попоем, вина выпьем. Надо же себя как-то развлекать, даже в такое время…
— Пойдем, — покладисто вздохнул мой спутник, смирившись, кажется, с тем, что никогда не выйдет из френдзоны, и попросил у официанта счет. Расплатившись, Николай помог мне одеться, накинул пальто, и мы вышли на улицу.
* * *
Уйти нам пришлось несолоно хлебавши. Дверь квартиры, в которой снимали комнату Володя с Алей, нам никто не открыл. Какая-то бабушка, явно опасаясь визита преступника из «коммунальной службы», ответила через дверь:
— Не знаю я, где они. Съехали еще перед Новым Годом. У меня тут собака очень злая живет, открывать не буду. Покусает. До свидания.
Я от расстройства чуть не заплакала. Что же делать? Не будешь же отрывать от дел и без того замученную Софью Исааковну, которая на протяжении многих суток кропотливо составляла фоторобот преступника, вручную приклеивая носы, брови, подбородки разной формы… Это сейчас такое можно сделать за пару минут с помощью компьютерной программы, а тогда все нужно было делать вручную. Сережин рисунок, конечно, здорово помог, но фоторобот — лучше.
— А как у Володи фамилия? — спросила я.
— Не помню, — удивленно сказал Николай. — А тебе зачем? А, Даша, я понял. Он тебе понравился! Ну конечно, поет хорошо…
— Да нет же, — рассмеялась я.
— Ну а вдруг? — Николай подошел вплотную и несмело меня обнял.
— Подожди, — я снова вежливо попыталась вывернуться из его объятий. — Я очень прошу тебя: помоги. Разузнай, пожалуйста, как его фамилия.
Николай внезапно посерьезнел.
— Даша, мне кажется, ты во что-то опасное впуталась… А Володька-то тут причем?
— Да так, ни при чем. Просто узнай, пожалуйста, — попросила я.
Делиться своими догадками я пока ни с кем не хотела и ни про страшный сон, ни про визит незнакомца со зловещим голосом в квартиру к нам с Найдой рассказывать не стала. Сон, голос, внешность — все это пока были лишь мои домыслы, ничем не подкрепленные.
— Хорошо, — сдался Николай. — Но пообещай мне, пожалуйста, что не станешься ввязываться во что-либо опасное.
— Обещаю, — сказала я, почему-то заранее зная, что обещание это я ни за что не смогу выполнить.
Оставив меня подождать на лавочке в каком-то садике, чем-то напоминавшем Екатерининский садик у Гостиного двора, Николай нашарил в кармане мелочь и пошел к телефону-автомату.
— Не знает никто его фамилию, — сказал он, вернувшись. — Я позвонил в театр, спросил у Зоечки из отдела кадров. Он на солиста оперетты пробоваться приходил. Паспорт показывал, конечно, но фамилию никто не запомнил. Туда и Аля хотела устроиться, танцовщицей, но ее тоже не взяли. Где теперь они живут, не знаю. Не заладилось у них, наверное, с карьерой в Москве, вот и решили вернуться. Провинциалам тяжело пробиться в столице. Желающих работать больше, чем работы. Ну что ж, мне это даже на руку: одним соперником будет меньше. Ты заранее скажи мне, кто еще на тебя глаз положил, я тоже постараюсь сделать так, чтобы они, как и Володя, мигом пропали…
Однако мне было совсем не до шуток и флирта. Совершенно разочарованная неудачными поисками, я позволила Николаю проводить себя до метро, вежливо попрощалась, позволила поцеловать себя в щеку, пообещала обязательно увидеться как-нибудь в другой раз и поехала домой. По дороге я немного успокоилась и попыталась рассуждать логически.
Пока приходилось, к сожалению, признать, что все мои догадки лишены подтверждений. Ну и что, что мрачный тип Володя, с которым я не так давно сидела в театре, смотря представление, так поразительно подходит под описание преступника, который ходит по квартирам с топором и совершает тяжкие преступления? Да, мне он лично неприятен, но это не повод объявлять его во всесоюзный розыск. Улик против него нет никаких. Мало ли кто имеет привычку вечно ходить с мрачным выражением лица? Может, просто человек — сам по себе серьезный. Дед мой, например, даже на свадебном фото не улыбался. И горбоносых мужчин в СССР — пруд пруди…
То, что Володя мне приснился, тоже ни о чем не говорит. Мало ли что может присниться молоденькой впечатлительной учительнице! И не такие сны иногда людям снятся. Вон Егорке постоянно снятся какие-то пришельцы. А поэту Жене — русалки с большой грудью, которых он потом описывает в своих стихах. И что? С такими «уликами» идти в милицию — просто курам на смех. Сотрудники и так измучены безрезультатными поисками, которые длятся уже не первую неделю. Что я скажу, придя на порог? «Вот этот молодой человек мне не очень нравится, а еще он снится мне по ночам и у него нос с горбинкой, арестуйте его»? Засмеют, обругают и выставят, и поделом. Нечего людей от работы отвлекать.
Да и не найти теперь этого Володю даже в том случае, если его на всякий случай захотят проверить на сходство с фотороботом. Он вместе с Алей исчез, растворился, как иголка в стоге сена. Сейчас, конечно, в столице живут не тринадцать миллионов, как в 2024 году, но численность населения Москвы и в начале шестидесятых годов прошлого века была не маленькой. Это в деревне, где все друг друга знают, спрятаться практически невозможно. А в Москве — запросто! Очень многие пытались вырваться из мрачной провинциальной жизни и ехали в столицу на заработки.
Подумав еще немного, я пришла к выводу, что все мои опасения — не более, чем выдумка, и с карьерой мисс Марпл мне стоит завязать уже на старте. А посему, придя домой, занялась обычными делами: стиркой, готовкой и проверкой тетрадей. Жизнь пошла своим чередом.
