Отшельник (СИ) - Гернар Ник

— Говоришь, знаешь всех поименно? — прищурился я. — Ну, давай проверим. Мой личный номер ноль один — тридцать восемь — И — Ка один, и мой позывной…

Слово «Монгол» мы произнесли уже хором.

Крестоносец изменился в лице. Теперь он смотрел на меня почти с благоговением.

А я нахмурился.

— Но, как ты верно заметил, все это — засекреченная информация. Откуда у тебя к ней доступ?

Он не ответил мне. Вместо этого пробормотал:

— Монгол был последним, кто вошел в горний мир Гаммы Триптиха, и не вернулся. Сто пятьдесят лет назад… — проговорил он.

— Точно, — кивнул я. — Представляешь, какие у меня проблемы?

Крестоносец покачал головой. И медленно, громко, будто какую-то клятву, проговорил:

— Мой дом — твой дом, путник.

— Эмм… Это очень хорошо. И давай дверь все-таки прикроем, чтобы не сквозило. Надо твоей раной заняться, а то на тебя смотреть больно.

Крестоносец озадаченно покосился на меня.

— Я рыцарь. Я контролирую боль. Ты — нет?

Я со вздохом вытер пот со лба.

Чувствую, разговор у нас будет непростым. Что же творится в твоей голове, Крестоносец?..

Глава 6

Каша в плошке, каша в голове

Когда мы с Крестоносцем, наконец, открыли дверцу в жилую комнату, из черной дыры показалась голова Егора.

— Это что за херь я сейчас услышал?.. — пробормотал он, глядя на меня круглыми глазами. — Какие в жопу священные Триптихи, проходчики и сто пятьдесят лет?

Крестоносец, не обращая внимания на свою рану, присел возле спуска и, с серьезным видом глядя на Егора, нараспев протянул:

— Ибо как сказал царь Соломон, многие знания сулят многие печали, и безмятежен лишь тот, кто не ведает мира, как безумец или дитя, — и, многозначительно кивнув, добавил, — Вот так-то.

Егор даже сморщился от мысленного усилия. И в поисках помощи перевел взгляд на меня.

— Чё?..

— Он говорит, что нехрен подслушивать, — доходчиво перевел я. — И давай уже или туда, или сюда, а то ты как затычка в бочке.

Все вместе мы спустились с лампой в комнату, где по полу растекалась мыльная лужа с безжизненно распластавшимися черными трусами.

Так вот что грохотало внизу.

— Непорядок, — нахмурился Крестоносец. И выразительно посмотрел на Егора.

Тот как-то неопределенно хмыкнул. И, пожав плечами, пояснил, глядя в сторону:

— Темно было. Я не специально.

— У тебя есть чем перевязать и обработать рану? — вмешался я в их разговор, переключая внимание хозяина дома на другую тему. — Я у тебя нигде никаких бинтов не вижу.

— Не надо бинтов, — сказал великан. Подошел к столу, поискал что-то глазами. И, не отыскав нужного, снова нахмурился и обернулся к Егору.

— Непорядок, — уже с большим раздражением в голосе сказал он. И протянул руку.

Егор кашлянул. Вздохнул. И вернул Крестоносцу припрятанный нож.

Великан возмущенно приподнял брови.

— И раз уж такие дела, лучше сразу добавлю, что в котелке есть еще один непорядок, — сказал Егор, поднимая упрямый взгляд на Крестоносца. — И каши стало меньше.

Крестоносец посмотрел на Егора так, будто ударить собирался.

— Ты сказал, он — твой спутник? — уточнил он у меня.

— Верно.

— Судя по всему, не самое ценное твое приобретение.

Я хмыкнул.

— Ну уж какой достался, я не выбирал. Но теперь он со мной.

Крестоносец с сочувствием вздохнул и кивнул.

А потом наклонился и распорол на бедре грязную штанину. И в прореху продемонстрировал розовый шрам.

— Я контролирую боль. Контролирую тело, — повторил Крестоносец. — Ты — нет? — снова спросил он у меня, с интересом глядя пристально в лицо.

— Охренеть, — выдохнул Егор, уставившись на его отметину. — Монгол, ты же пальнул в него, так?

— Так, — отозвался я, тоже разглядывая место ранения.

Регенерация!

Способность, о которой втихаря мечтали все проходчики без исключения. Но никогда не признавали этого вслух, потому что на тот момент ни одного фактического подтверждения ее возможности не было. Так, одни лишь мечты и домыслы.

— Интересно, а куда делась пуля? Она же вроде не навылет прошла.

— Никуда не делась, — ответил Крестоносец. — Она в кости. Если я захочу, могу ее почувствовать.

— Почувствовать костью? — вопросительно приподнял брови Егор. — Само собой, — без тени сомнения подтвердил Крестоносец. — Это же мое тело. А свое тело я могу чувствовать. Кости. Кровь. Руки и ноги.

Егор снова кашлянул. Покосился на меня. Мол, разбирайся с этим сам.

— Получается, ты можешь осознанно влиять на скорость восстановления тканей, — проговорил я.

— Да.

Тут Крестоносец положил свою руку на стол и со всей силы воткнул в центр ладони нож.

От его неожиданной стремительности я даже вздрогнул.

Егор приглушенно выдохнул:

— Ёпта…

Крестоносец вытащил нож из руки.

— Регенерация второго уровня по волновому типу, — отчеканил он, демонстрируя мне окровавленную ладонь. — Отличается от поэтапного кратковременным усугублением нанесенного поражения и усилением кровотечения…

Кровь и правда вдруг еще быстрей побежала ручейками по запястью, закапала на пол. Мы с Егором, затаив дыхание, во все глаза следили за его раной.

— А сейчас все закончится, — прокомментировал Крестоносец.

Он чуть прикрыл глаза, будто прислушиваясь к чему-то.

И в этот момент стало так тихо, что мне вдруг тоже послышалось легкое постукивание.

Но тут Крестоносец открыл глаза.

— Все, — сказал он.

Взял кувшин, подвинул ногой опрокинутый таз и плеснул на ладонь.

И я увидел, как буквально на глазах рана начала стягиваться. Через пару минут на ее месте осталась только розовая отметина.

— Мать моя женщина, — полушепотом проговорил Егор. — Это буря с тобой такое сделала?

Крестоносец снисходительно взглянул на Егора.

— Нет. Рускеальский рифт номер два.

— Этого не может быть, — возразил я. — Рускеальский рифт номер два — один из самых бесполезных, он лишь укрепляет иммунитет и обновляет клетки верхних слоев эпидермиса.

— Это после какой ступени? — задал мне Крестоносец неожиданный вопрос. — И какого пути?

— Ступени? — озадаченно переспросил я. — Что ты имеешь в виду?

Крестоносец вдруг просиял, как ребенок, которого наконец-то похвалили.

— Садись! — указал он мне на кровать, а сам полез в свою тумбочку шелестеть бумажками. — Ищущий совершенства никогда не достигнет вершины, если не ведает, какой путь свойственен его натуре, как им идти и какие ступени поднимут его вверх. Меч, данный младенцу, останется им незамеченный. Меч, данный малому ребенку, может стать причиной его смерти. И лишь меч, вложенный в руку, способную его удержать и разумно использовать, принесет пользу… Вот! — Он достал из стопки примятый листочек с каким-то чертежом и с сияющим лицом протянул мне.

— Как известно, для целенаправленного изменения необходимо придерживаться правильной последовательности этих самых преобразований, — с жаром заговорил он, будто молодой научный сотрудник какого-нибудь исследовательского центра на своей первой конференции. — Но все ныне существующие исследовательские парадигмы очень несовершенны и лишены общей системы. А между тем она существует! Граалевцы пытаются ее создать, но идут ошибочным путем, предполагая, что развитие зависит исключительно от последовательности пройденных мутаций и духовно-эмоционального состояния объекта. Я же пошел еще дальше и выделил четыре типажа, два из которых позаимствовал у новых даосов, а два придумал сам: пламенный меч, теплая земля, холодная вода и леденящий ветер. И всего три пути развития. Или, вернее, три плюс один. Но путь солнца для теплой земли или для леденящего ветра — это совсем не одно и тоже! Видишь, да? Я прав? Скажи, я прав?

Я смотрел в бумажку, которую он мне протянул. На ней было нарисовано множество всяких символов и стрелочек, подписанных на латыни. «Цезарь», «дурак», ' дьявол' и всякая прочая эзотерика.