Отшельник (СИ) - Гернар Ник

Чтобы не обижать Крестоносца, я несколько минут с серьезным видом разглядывал его пометки, а потом проговорил:

— Ты сильно расстроишься, если я скажу, что ни черта не понимаю в этой твоей беллетристике? В наше время не было никаких символов, этих твоих рыцарей, дураков и дьяволов. Мы не вычисляли никакую последовательность, а просто… разведывали. Прогнозисты, конечно, чего-то там водили по воде вилами, анализировали, деньги за это получали. Но не для того, чтобы вычислить какую-то закономерность накладываемых на проходчиков эффектов. А чтобы выявить недоступные для изучения рифты и по возможности обойтись без лишних жертв.

Крестоносец озадаченно уставился на меня.

— То есть… А зачем тогда ты ходил в рифты?

Я усмехнулся.

— Вот она, разница поколений… Мы ходили в рифты, чтобы изучить их. Потому что в день великого коллапса мы все вдруг осознали, что совершенно ничего не знаем о вселенной, в которой живем. И о ее планах на нас — тоже. Ты уже родился с пониманием того, что пространство может быть разорвано, что есть какие-то другие миры, и там царят другие законы. А для нас тогда это было потрясение. История разделилась на «до» и «после». У некоторых людей крыша ехала от паники. Кто-то ждал второго пришествия, кто-то — зомби-апокалипсиса или инопланетян. Такие дела.

— А как же Священная Гамма?.. — с лицом растерявшегося ребенка проговорил Крестоносец.

— Давай поговорим о ней чуть позже? — предложил я. — Сейчас я бы сам хотел задать тебе несколько вопросов.

— Хорошо, — с готовностью кивнул Крестоносец. — Спрашивай.

Я отложил его листочек в сторону.

— Кто сейчас контролирует рифты? Кому они принадлежат?

— Главам корпораций, конечно, — ответил Крестоносец. — По факту — семьи. И они их используют по своему усмотрению.

— Ну, это и я мог тебе рассказать, — пробормотал Егор, но я строго зыркнул на него — мол, не прерывай человека.

— А как же проходчики? Они больше не изучают рифты? — спросил я.

— А как же. Изучают. Особенно вновь появившиеся. Но сейчас они называются «экспериментальными аналитиками» и нанимают их корпорации, на территории которых возник новый рифт.

— И часто они возникают?..

— Четкого периода нет.

— Причины?..

— Не установлены.

— И как результаты исследований? Помнится, в мою бытность все болели идеей найти по ту сторону разумную развитую жизнь.

— Насколько я знаю, ничего подобного до сих пор не было обнаружено. И неудивительно, поскольку рифты есть двери в иной мир. Все изученные рифты есть двери в преисподнюю. И это неудивительно, ведь кругов ада — девять, а рай лишь один, — глубокомысленно проговорил Крестоносец.

Я задумчиво почесал колючую щеку.

Вот, значит, как. Никто ничего не нашел.

Корпорации. Рифты…

И Крестоносец, который говорит то как фанатик-эзотерик, то как абсолютно здоровый, разумный человек. Хоть и плохо помнит Данте.

Его способности, конечно, впечатляют. Как он стал таким? Какие рифты прошел?

— Ты — экспериментальный аналитик?

Крестоносец покачал головой.

— Нет. Я — рыцарь меча. Моя стихия — огонь, и я иду путем изгоя к вечной истине.

Я задумчиво почесал затылок.

— А… до того, как ты стал рыцарем меча? Кем ты был?

— Свиридов Николай Андреевич две тысячи сто шестьдесят седьмого года рождения, сельскохозяйственная корпорация «Биосад», место рождения — город Сочи, — как автомат, выдал информацию Крестоносец.

— «Биосад»?.. — удивленно переспросил Егор, бросая мокрую тряпку в угол. — Да ты чё!

— Что, известная корпорация? — поинтересовался я.

— Да у нас почти все консервы от «Биосада»! Есть, конечно, еще «Простоед», он какой-то другой компании принадлежит, но это даже консервами назвать нельзя — так, крахмальная замазка с привкусом еды.

— И зачем же корпорация направила тебя в рифт? — снова спросил я Крестоносца, не обращая внимания на опус Егора.

— Затем же, зачем направляют остальных, — ответил Крестоносец. — Обязанность и цель любого корпората — стать совершенней. Подняться над плебеями. Доказать превосходство крови. Князья должны быть одеты в золотые доспехи, иначе чем они будут отличаться от простолюдинов в толпе? Все как всегда.

— А как же риски?

— Старшие рифты изучены досконально и предсказуемы на девяносто девять процентов. Использование их влияния для усовершенствования своих биологических и психологических параметров не опасней, чем поход к стоматологу, — так же отстраненно и четко, как машина, ответил Крестоносец. Будто выдавал заученный текст.

— И как прошло? — спросил я.

— Я оказался тем самым непредсказуемым одним процентом, — ответил Крестоносец. — Я изменился не запланировано. Коррекция не дала результатов. И я сбежал в пустошь. Пустошь подсказала мне путь, и теперь я иду по нему.

— И каких аугментаций достиг?

— Регенерация. Усиление физической силы и выносливости. Контроль боли. Ментальный кулак.

— Ты сейчас имеешь в виду телекинез? — уточнил я.

— Дьявольское слово, мне оно не нравится, — пояснил Крестоносец. — Но суть ты уловил верно.

— Еще ты неуязвим для местных бурь. Верно?

Тот покачал головой.

— Не совсем так. Я умею читать малые бури. Вижу волны ядовитой энергии, расстилающиеся по пустоши, и могу их обходить. Но если яд плещет повсюду между небом и землей, обойти его невозможно.

Крестоносец повернулся к нам спиной и задрал рубаху.

На спине я увидел с десяток крупных язв, похожих на фурункулы, готовые вскрыться.

— Регенерация не дает им развиться. Но и исправить не может, — со вздохом пояснил Крестоносец. — К завтрашнему утру буря станет страшной. Поэтому я и вернулся домой.

— И как, интересно, ты это определяешь? — спросил Егор.

— Не я. У меня есть на это специальный термометр, — невозмутимо ответил тот.

— Чего? — с недоверчивым прищуром переспросил Егор.

— С его помощью я могу заглянуть в будущее, — серьезно заявил Крестоносец.

Бородач только рукой махнул и умолк, решив больше не задавать бессмысленных вопросов.

— Раньше у меня имелась еще одна способность, — продолжил рассказывать мне о своих достижениях рыцарь меча, умеющий смотреть в будущее. — Ментальный огонь. Слабый, но был. Потом я его потерял. Сейчас пытаюсь восстановить.

— Каким образом? — поинтересовался я.

— Я наполнил огнем свою жизнь, — на полном серьезе ответил мне Крестоносец. — Заменил горелку на дровяную печь, чтобы пища наполнялась энергией огня. Сделал масляную лампу, чтобы огонь освещал мое жилище. Обжигаю руки и ноги согласно установленному графику, чтобы моя сущность вспомнила силу пламени.

Егор покачал головой. Растер ладонью лицо. Многозначительно посмотрел на меня.

А я не удержался и все равно спросил:

— Ну и как успехи?

— Я все еще недостаточно наполнил свою жизнь огнем, — со вздохом развел руками Крестоносец.

Егор издал непонятный звук, нечто среднее между сдавленным смехом и фырканьем лошади.

— Что ж, понятно… — проговорил я, строго покосившись на бородача. — А какие-то центры изучения рифтов сейчас имеются? Кто финансирует все это? Тоже корпорации?

— А кто же еще. И у каждой есть свой исследовательский центр.

— И какой же корпорации принадлежит Триптих?

— «Белой короне», — хором ответили мне Крестоносец и Егор.

— Что производит «Белая корона»?

— Электронику всякую, — ответил вместо Крестоносца Егор.

И тут мой желудок жалобно и протяжно попросил еды.

— Ты голоден. Нам стоит поесть, — заявил Крестоносец.

Возражать я не стал.

Тем более Егор уже попробовал каши и до сих пор не помер. Значит, и мне можно не опасаться.

Стульев на троих в комнате не было, и мы расселись прямо на шкурах с плошками каши в руках.

Гречка показалась мне просто фантастически вкусной. С луком, грибами, да еще и щедро заправленная банкой тушенки, которую Крестоносец открыл в честь гостей.

— Ну так что? Я рассказал тебе все, что ты хотел услышать? — нарушил он, наконец, тишину, когда еда в моей плошке начала заканчиваться.