Я подошел поближе к ящерицам и присел. Выбрал глазами особь покрупнее и, изловчившись, схватил за хвост. Другие ящерицы на мгновенье шарахнулись от меня, сбившись в плотную кучу.
А я поднес барахтающуюся красотку поближе к лицу, чтобы разглядеть как следует.
Все-таки внешнее сходство было поразительным. Не считая размера, конечно.
— Слушай, а одолжи мне нож на минуту? — попросил я напарника.
— Отпусти хвостатую, — нахмурился Егор. — Говорю же — убивать ящериц это очень скверная примета! Зачем она тебе вообще?
— Да не буду я ее убивать, только зубы посмотрю.
— Зубы?..
— Нож, говорю, дай!
Я уложил дергающуюся зверюгу себе на колено и слегка прижал ее, чтобы не барахталась.
— У ящериц бывает два типа зубов, — проговорил я, забирая у Егора протянутый нож. — Акродонтные и плевродонтные. Прежде всего это связано с типом питания. И лишь у некоторых видов присутствуют зубы и того, и другого типа…
Тупым краем я подлез ящерице под губу и осторожно нажал на десну, заставляя рептилию открыть рот.
Точное попадание!
Впереди у моей модели было шесть клыков. Дальше шли плоские зубы.
До сих пор я не слышал, чтобы где-то в нашей природе жили ящерицы с таким набором во рту.
А значит, я не так уж неправ. Некое рациональное зерно в моих рассуждениях все-таки имеется.
Я убрал нож и выпустил невольницу к ее собратьям. Красотка шикнула на меня, обиженно раздув мешок под мордой, и рванула вперед на четырех лапах — видимо, так ей показалось надежней.
И тут я натолкнулся на внимательный взгляд Женьки.
— Похоже, ты тоже в своем роде доктор философии, — сказала она. — Знаний ненужных дофига, а для элементарного экскурсовод нужен.
— Почему сразу «ненужных»… — проворчал я.
— Потому что нормальным людям абсолютно похрен, чем жует ящерица.
Ответить я ей не успел.
Потому как кустарник справа от дороги вдруг захрустел, задвигался и на дорогу, раздвигая ветви деревьев, вышел зверь размером с крупную лошадь.
На коричневой шкуре у него зияли залысины, шея и передние ноги с мощными копытами покрывала рыжеватая короста, почти голую раскровавленную морду облепило гнусом. Внизу морды располагался большой плоский нос, а нижняя челюсть кривилась в сторону и загибалась чуть наверх, так что из перекошенной пасти наружу торчали желтые нижние зубы. С вываленного языка капала белая пена.
Голову зверя венчали небольшие лопатки молодых лосиных рогов.
— Ну вот! Вот это я понимаю! — воскликнул Егор, хватаясь за свой ПП. — А то ящерицы ему, видишь ли, не такие. Зубы им разглядывает. А тут и разглядывать ничего не нужно, весь, сука, хоррор наружу!
Он нажал на спусковой крючок, и десяток пуль, раскатисто прогромыхав на весь лес, быстрой очередью изрешетили лося.
Я напрягся, попятился, снимая с шеи автомат.
Но вопреки моим ожиданиям зверь буянить не стал. Вскинув уродливую голову, он жалобно затрубил, заваливась на бок и заливая бетон кровью.
А ящерицы все продолжали бежать. Шлепая по кровавой жиже, они не обращали внимания на лося, как будто он со своими проблемами существовал в каком-то отдельном от них мире.
Егор снова выстрелил, и на этот раз лось все-таки рухнул на дорогу, прямо на ящериц, подергивая непропорциональными ногами.
— Про лосей, как я понимаю, никаких примет нету? — тихо спросил я Женьку.
— Похоже на то, — отозвалась она.
Егор тем временем последним прицельным выстрелом добил бедного лося и, повернувшись ко мне, предупредил:
— Только изучать его не вздумай. Тут кроме мутаций еще и заразы столько, что ну бы их нахер, — он хлопнул меня по плечу и улыбнулся. — А чего такой кислый-то? Самая зараза еще только впереди. Так что велкам ту зэ Москоу, дружище!
