Чудин улыбнулся.
— И мне повезло, — ответил он. — Ты очень храбрая и красивая девушка. Если не ошибаюсь, лесной эльф ветер. Последняя эволюция стрелка.
Сильвия зарделась.
— Все знаешь Ну, ты прямо как настоящий герой, — сказала она.
— А ты — настоящая охотница на демонов, — ответил Чудин.
Они шли, разговаривая обо всем на свете, и Чудин понимал, что ему все больше нравится проводить время с Сильвией. Он начал сомневаться в правильности своих планов. Но приказ был отдан. И он должен был его выполнить.
К вечеру, изрядно утомившись, отряд решил сделать привал. Мира, с ее ангельским зрением, нашла уютное укрытие среди скал, где можно было развести костер и укрыться от ветра. Охотники принялись разбивать лагерь, а сатиры, как всегда, устроили вокруг пляски. Распевая песни, сатиры ели елки, сгрызая кору. Это вызвало желание поесть у остальных.
Кайл, осмотрев останки недавней схватки, внезапно оживился.
— Эй, ребят! А давайте-ка того демона, что покрупнее, зажарим! — предложил он, указывая на изуродованное тело, ставшее жертвой сатиров. Демон напал, когда феи плясали у елки.
Удивление сменилось весельем. Рейн, поморщившись, отметил, что запах крови ему не нравится, но от куска жареного мяса не откажется. Сильвия лишь пожала плечами, а Чудин улыбнулся — он оценил гномий подход.
Развели костёр, насадили демона на импровизированный вертел, и принялись жарить. Мясо шипело и источало специфический аромат. Сначала все ели осторожно, но потом, распробовав, принялись уплетать за обе щеки. Шутки и смех наполнили вечер.
Лесной эльф
Запах жареного мяса наполнил воздух, заглушая даже аромат хвои и снега. Кайл, мастерски переворачивая импровизированный вертел, следил, чтобы мясо прожаривалось равномерно, а его щеки алели от огня и усилий. Сатиры, облизав пальцы, уже вовсю плясали вокруг костра, исполняя странные, но забавные танцы, а их дикий смех разносился по всей округе. Явно елкой сыт не будешь.
Чудин, сидя рядом с Сильвией, наблюдал за этой суматохой с улыбкой. Ему нравилась атмосфера единения, смеха и взаимного доверия. В холмах такого нет. Только безумие. Охотники, несмотря на всю свою суровость, тоже расслабились, забыв на время о своей опасной работе. Даже рабы, которых наняли в Барбаке, перестали воспринимать происходящее как сон. Рейн, с отвращением в голосе, но с удовольствием в глазах, уплетал кусок жареного демона, периодически поглядывая на Чудина с насмешкой.
— Что, эльф, не брезгуешь? — спросил вампир, оскалив свои острые клыки.
— Не брезгую, — ответил Чудин, откусывая кусок мяса. — Главное, чтобы было вкусно.
- “Вкус, вкус, — проворчал Рейн. — Ты бы еще о душе подумал, как-никак, поедаешь падшее создание.
— У демонов нет души, — заметила Сильвия, откусывая со своего куска.
Ее детское замечание едва не кольнуло Чудина. Мира, немного отодвинувшись, наблюдала за ними с легкой улыбкой. Ей нравилось видеть, как эти создания из разных миров могут находить общий язык. В какой-то момент, Сильвия, утомившись, прислонилась к плечу Чудина. Ее глаза закрылись, а дыхание стало ровным и спокойным. Чудин почувствовал тепло ее тела, и его сердце забилось чаще. Он аккуратно обнял ее за плечи, прижимая к себе.
— Элвин, неужели и правда влюбился? — поддразнил Кайл, заметив нежность, с которой Чудин смотрел на Сильвию.
— Не твое дело, — буркнул Чудин, но улыбка не сходила с его лица.
Вечер продолжался. Охотники рассказывали смешные истории из своей жизни, травили байки о схватках с демонами, а сатиры… ну, сатиры просто были сатирами, и их безумные выходки вызывали всеобщий смех. Один из них жонглировал корой, другой набрал лапника и хотел поджечь лес.
В какой-то момент, Чудин отвлекся от общей суеты. Глядя на спящую Сильвию, он вдруг остро ощутил всю нелепость своего положения. Он — чудин, посланный Белоглазой, чтобы украсть Черную Дочь. Он лгал Сильвии, притворялся влюбленным, прикидывался десантником. И вот сейчас, он сидит рядом с ней, обнимает ее, и чувствует… что-то такое, чего он никогда раньше не испытывал.
В его голове пронеслись воспоминания. Холмы чудинов, танковая армия, приказ Белоглазой… И вдруг, он, словно очнувшись от глубокого сна, вспомнил, кто он есть на самом деле. Он вспомнил свою истинную цель. Он вспомнил, что он должен предать Сильвию. Он должен использовать ее, чтобы добраться до Айсен. Он должен выполнить приказ Белоглазой.
И в этот момент, Чудин почувствовал, как его сердце сжимается от боли и сожаления. Он знал, что ему придется сделать выбор. Но этот выбор не станет самым сложным в его жизни. Тепло костра приятно согревало, но мысли в голове Чудина бурлили, словно кипящий котел. Сильвия, мирно спящая у него на плече, была, словно невинная искра в этом вихре воспоминаний, заставляя с новой силой терзаться сомнениями. Он смотрел на ее безмятежное лицо и в памяти всплывали обрывки прошлого, складываясь в мучительную картину.
Два года… всего два года прошло с тех пор, как все началось. Он помнил только бегство. Бегство от чего-то ужасного, темного, давящего. Откуда он бежал? Он не знал. Память была стерта, оставив лишь инстинктивный ужас и желание скрыться. Он бежал, не зная куда, пока ноги не привели его к холмам чудинов. Это место казалось таким же безумным и хаотичным, как и его собственное сознание. И там он встретил ее — Белоглазую. Она приняла его. Приютила. Дала кров и пищу. Но взамен забрала его свободу.
— Ты один из нас, — сказала Белоглазая, глядя на него своими странными, завораживающими глазами. — Ты — чудин. А такие, как ты, должны быть здесь, в холмах.
Она взяла его в свою свиту, дала ему новое имя — Чудин. Точнее, она не дала ему имени. Чудин — это не имя, это обозначение. Это то, кто он есть. Безумное, хаотичное создание, подчиняющееся лишь воле Белоглазой. Но теперь это как будто стало его именем. Эльф вспомнил, как она сказала, когда увидела его глаза:
— Ах ты красноглазый какой! Был темным. Значит ты будешь моим советником и телохранителем!
Он вспомнил, как она наделила его волшебством, как обучала его манипулировать реальностью, создавать порталы и подчинять себе других созданий. Он стал ее правой рукой, ее верным слугой. Но что он знал о себе? Ничего. Кто он? Откуда он пришел? Какова его настоящая цель?
Эльф знал только одно: он должен подчиняться Белоглазой. И он должен выполнить ее приказ. В его голове вновь прозвучал ее голос: “Найди Айсен. Доставь ее мне. Живой или мертвой — неважно. Но ты должен это сделать. Иначе…” Иначе… иначе он снова окажется в том месте, откуда сбежал два года назад. В том месте, где его память была стерта, а личность — уничтожена. Странная женщина в кожаных ремнях с хлыстом. Он помнил ее и боялся. От нее он бежал, она была страшнее чем Белоглазая. Эльф содрогнулся от этой мысли. Он лучше умрет, чем вернется туда.
Но что, если он выберет другой путь? Что, если он поможет Сильвии и ее друзьям? Что, если он откажется выполнять приказ Белоглазой? Тогда он станет врагом Белоглазой. А это — верная смерть. Невозможно.
Чудин посмотрел на спящую Сильвию. В ее лице не было ни капли коварства или лжи. Она была искренней, доброй и… доверчивой. Он знал, что она доверяет ему. А скоро придется ее подвести.
Что же ему делать?
Этот вопрос терзал его, словно острый кинжал. Эльф не знал ответа. Боялся, что у него нет времени на раздумья. Ведь Айсен уже ждет его. И Белоглазая тоже ждет. Чудин посмотрел на звезды, мерцающие в ночном небе. Они казались такими далекими и безразличными к его мукам.
— Кто я? — прошептал Чудин, обращаясь к ним. — Кто я на самом деле?
Но звезды молчали. И он остался наедине со своими сомнениями и страхами, зная, что впереди его ждет тяжелый выбор.
Ночь укрыла горы черным бархатом, усыпанным бриллиантами звезд. Костер, потускнев, тлел, отбрасывая причудливые тени на заснеженные склоны. Большинство членов отряда давно спали, укрывшись в своих спальных мешках. Только Чудин и Мира не могли уснуть. Чудин, сидя возле костра, задумчиво смотрел на огонь. Его терзали сомнения и воспоминания, а спокойный храп сатиров не добавлял ему душевного равновесия. Мира, устроившись на ближайшем камне, наблюдала за ним.
