Десять человек… двадцать… полсотни… сотня!
К тому моменту, когда мы, оставив за спиной около двадцати ангаров и цехов и еще столько же соединяющих их коридоров, за нами шло человек триста.
Кто-то бросал работу, когда мы заходили в очередной цех, кто-то шёл на голос нашего громкоголосого проводника, кто-то выворачивал из боковых коридоров…
В основном это были мужчины.
Черные от угля лица, мускулистые торсы, прикрытые кожаными фартуками, хмурые молотобойцы с каменными мозолями…
К тому моменту, когда мы оказались в огромном светлом ангаре, на другом конце которого красовались не менее огромные ворота, за нами следовало чуть ли не весь трудовой резерв нашего завода.
Слева от ворот стояли обеденные столы, а справа один-единственный письменный стол, вокруг которого стояли ровные кипы исписанных листов.
За столом сидел лысый мужичок с седой бородой и, подслеповато щурясь, писал что-то карандашом на очередном бумажном листе.
— Пылаевы! Их Благородия вернулись! Пылаевы пришли!
— Гришка, не буянь! — прикрикнул на пацана лысый, не отрываясь от бумаг. — Какие Пылаевы, ты разе не видишь, что ворота закрыты? А ну марш работать! Если завтра Демидовым не отгрузим полторы тысячи пудов чугуна, урежут пайку и уголь!
— Дядь Борь! Да ты сам посмотри! С дальнего камина пришли! Там сейчас светло, как днем!
В голосе нашего провожатого было столько радости и надежды, что лысый неохотно оторвался от бумаг и бросил на нас сердитый взгляд.
— Великий горн! — лысый схватился за сердце и откинулся на стул. — Это морок?
— Они настоящие, дядь Борь! — заверил мужичка пацана. — Вон тот здоровый мне такой подзатыльник дал, что я…
Бац!
Камнев, оказавшись рядом с нашим провожатым, отвесил повторный подзатыльник.
Да такой, что Гришка кубарем покатился по полу.
— Не вон тот здоровенный, — прогудел Камнев, — а Его Благородие, барон Камнев-Пылаев. Будь на моем месте кто другой, тебе бы уже язык отрезали.
— Увы, но это правда, — подтвердил я, шагая вперед. — Моего друга вы знаете, а теперь представлюсь и я. Граф Макс Огнев-Пылаев. Новый хозяин этого сталелитейного завода.
— Но… как? — лысый переводил неверящий взгляд с меня на Дмитрия и обратно. — Ведь ворота закрыты…
— А вы, простите, кто?
— Борис Шахов, — представился мужичок. — Управляющий заводом.
— Приятно познакомиться, — кивнул я. — А скажи-ка, Борис, ты один управляешь всем заводом или есть заместители и коллеги?
— Один, — помрачнел Борис. — Остальные к Демидовым ушли.
— И много ушло? — прогудел Камнев.
— Две тысячи мастеровых и практически весь совет правления…
— Ого, — я, оглянувшись, с уважением, посмотрел на столпившихся за нами людей. — А вы чего не ушли?
— Тут остались те, кто не пожелал нарушить клятву роду, — вздохнул Борис. — Демидовы всеми правдами и неправдами пытаются… — он осекся и тут же нахмурился. — Пылаевы, говорите?
— Ну да, — кивнул я. — А что, не похожи?
— А как вы, Ваши благородия, к нам сумели попасть?
— Через портал. А вы, Борис, с какой целью интересуетесь?
— Как это с какой! — хохотнул Виш. — А вдруг вы лазутчики Демидовых? Не знаю, что тут произошло, Макс, но такое ощущение, что родню Анастасии здесь не любят!
«И я, кажется, догадываюсь почему, — мысленно отозвался я. — Видать, не просто так она ушла».
Вслух же я сказал совершенно другое.
— Ваше волнение, Борис, понятно. Но мы действительно Пылаевы, и готовы доказать сей факт любым удобным способом.
— Доказать, говорите? — Борис окинул меня внимательным взглядом. — Что ж, есть одна задачка, с которой справится только истинный Пылаев!
— А с каких пор, — прогудел Камнев, — родовой перстень не считается за доказательство?
— С тех самых, — бесстрашно ответил Борис, — когда Демидовы, прикрываясь искусной подделкой, лишили нас всех запасов огневиков, что нам оставил наш граф, Алексей Николаевич Пылаев!
— Я его второй номер, — прищурился Камнев. — Я бы знал о его визитах на завод!
— Алексей Николаевич всегда появлялся через малый портальный камин, — Борис кивнул себе за спину. — А большой, откуда заявились вы, испокон веков был гостевым.
— Да какая разница? — вздохнул я, порядком устав от всей этой болтовни. — Уважаемый, давай быстрее свое испытание. Дел — невпроворот!
— Раньше здесь у нас был разгрузочно-погрузочный цех, — неохотно произнёс Борис, который словно до сих пор раздумывал, стоит ли нам это рассказывать или нет. — Сейчас, как видите, у нас здесь обеденная зона.
— Очень интересно, — кивнул я. — Но давайте ближе к сути.
— Спальни находятся за столовой, в трех боковых коридорах, — продолжал Борис, будто бы не обратив внимания на мои слова. — Это не очень удобно, поскольку там мало места.
— Но…
— Но зато там тепло, — Борис, наконец-то подошел к основной сути.
— Часть жара от работающих печей отводится через каменные стены наружу, раньше это нужно было, чтобы не задохнуться от жары.
— И…
— Из сотни печей работают лишь девять, и то на угле. С каждым днем тепла все меньше, ведь все печи соединены в одну систему и жар растекается по всему подземному городу.
— Борис…
— В соседнем зале стоит центральная домна. Наша главная печь, которая и давала жар всем печам, а мы не зависели от топливных поставок Демидовых! И…
— Достаточно, — оборвал я Бориса. — Все ясно. Веди к печи, Борис.
— Я покажу! — мелкому, видимо не хватило двух подзатыльников, поскольку он снова нарисовался неподалеку. — Мы уже проходили мимо неё. В предыдущем цехе.
— Я сейчас, — прогудел Камнев и уверенно потопал назад.
— Много саламандр не трать! — крикнул я вдогонку.
— Искра подскажет, — донеслось мне в ответ.
— По идее, — Виш, нахмурившись, принялся шевелить губами, — должно хватить пяти ящерок… Вот только как их распределять…
Я, в свою очередь, считал, что хватит и трех, но не успел вступить с фамильяром в диспут, как из соседнего зала, где скрылся Камнев и неугомонный Гришка, донёсся знакомый рев.
А в следующий момент, висящие под потолком тусклые светильники засияли, словно солнце.
Но и это было не все.
Я прямо-таки физически почувствовал, как в подземном городе становится теплей, а из каждой печи выпрыгивает длинный язык огня. И, похоже, не я один.
Борис же рухнул на колени там же, где и стоял.
— Дождались… — он, не стесняясь смахнул прокатившуюся по щеке слезинку. — Дождались! Пылаевы… вернулись!
Глава 27
— Значит, говоришь, два года на угле?
— Даже больше, Ваша Светлость, почти три!
Поведение управляющего Бориса, стоило ему признать в нас Пылаевых, разительно поменялось.
Экскурсия по заводу, бухгалтерские книги, списки закупок и подлежащего обмену сырья — все это предоставлялось по первому же запросу.
И пока Дмитрий осматривал завод и собирал жалобы и пожелания мастеровых, я занимался бумагами.
Печи остановились в тот же самый момент, когда погиб Алексей Николаевич Пылаев. Саламандра была слишком убита горем, чтобы думать о каком-то заводе, где, собственно, она и провела последние десять лет, и сразу же ушла на Огненный план.
К слову, мне эта история сразу же показалась странной — на кой черт Пылаеву отсылать такого мощного огненного спутника, как Искра, на завод? Но её я решил оставить на потом.
Для начала я поднял все накладные на отгрузку зачарованных кирас Новиковым и матерился добрые десять минут.
Хитрожопые дельцы рода сначала отказывались принимать заказы, ссылаясь на брак, затем тянули с отгрузкой, а потом и вовсе пропали и лишь посылали сначала досудебные претензии, а потом и откровенные угрозы.
Просрочка договора, штрафные санкции и прочие неприятные вещи.
Причем, Борис прекрасно понимал, что происходит, но, не будучи дворянином не мог вести спор с титулованными заказчиками.
