Зато о высыхании в этом году Болота Первого и, возможно, Второго Ий-Сой знал точно. И был уверен о наземном доступе к Скале. Это подтверждало и поведение Ей-Фея и Ой-Моя. И хотя оген намекнул ему о нецелесообразности идти с Кемешем к Болоту, он не внял его предупреждению. О поставленных барьерах вокруг Скалы огораживающих от проникновения к ней ещё древними, он, естественно знал. Но придерживался бытующего мнения, слышанного ещё в молодости. А оно утверждало: барьер при осушении Болот в некоторых местах, где, конечно неизвестно, имеет разрывы, через них можно беспрепятственно пройти к Скале. О том Ий-Сой попытался подсказать Кемешу, но тот задался целью вначале испробовать дорогу Страха, а коль не удастся, вот тогда и поискать иной путь.
Надо сказать, что у Кемеша в последнее время появились новые замашки, а точнее сказать, странные высказывания и помыслы. Он и сам стал замечать за собой не присущие ему поступки. Обычно ему несвойственно было предпринимать что-либо с наскока, не обдумав, а после половодья он вдруг словно стал торопиться сделать всё сразу, наспех. Вначале оприты недоумевали, роптали, некоторые даже стали искать места в других бандах. В тех, где вожди не озабочены некой идефикс, ради которой можно порой пренебречь неписаными законами общности разумных, нашедших место в рядах опритов.
Кемеш стал проявлять нервозность, несдержанность, отчего иногда обрывал разговоры, не совпадающие с его мнением… Но и случались непродолжительные периоды, когда он становился тем, кем был всегда, замечал разногласия между опритами, прислушивался к их высказываниям.
В этот вечер у него как раз проснулось такое настроение, и, оборвав напоминание о Орее, он даже сам удивился той злости, что вскипела в нём к своему недавнему оприту. Оттого, выкрикнув в адрес Орея угрозу, отвернулся, поискал глазами и увидел Ий-Соя. Тот сидел с мрачным видом в одиночестве у костерка, время от времени, подбрасывая в него по мелкой веточке. Кемеш подсел к нему.
– Что сидишь, будто что неприятное вспомнил? Нет и, правда, что-нибудь вспомнил? А?
Знающие всегда ссылались на то, что им надо вспомнить, как поступить в том или ином случае, или нечто полезное. Кемеш иногда обращался к Ий-Сою, но с появлением Ей-Фея, нужда в том отпала. Он его заметил, когда в сердцах накричал на него перед барьером.
– Вспомнил… – тяжело выдохнул Ий-Сой. – Вспомнил, но лучше бы не вспоминал…
– Даже так? – насторожился Кемеш.
– Даже так, – подтвердил, качнув усами, Ий-Сой. – Мы, Знающие, тебе это известно, в основном знаем в воспоминаниях, когда перед нами возникает нечто. Как будто незнакомое, непонятное. Думая о том, мы вспоминаем…
– И что ты вспомнил? – с нетерпением подстегнул его Кемеш, уже готовый пережить разочарование – придётся возвращаться.
– Скажу…
– Ну, ну!
– Мы здесь, идя по дороге Смерти…
– Страха, Тилпа!.. Стра-ха! – перебил его Кемеш. – И не более того!
Ий-Сой понурился, словно без охоты сказал:
– Не в том суть, как назвать…
– В том! Страх можно побороть. Смерть – нет!.. Так что ты вспомнил, если мы пойдём по дороге Страха?
– Идя по дороге… этой, мы сможем пройти защитный барьер…
– О!.. – Кемеш подпрыгнул на месте. – Так что же плохого в твоих воспоминаниях? Это же как раз то, что нам нужно! А уж пройдя за него… – Кемеш прикрыл глаза, подыскивая будущие деяния за барьером.
– Пройти просто, – монотонно продолжал Знающий. – Это здесь просто… Те за кем мы гнались, пошли по правильному пути. Они миновали защиту, но и сами оказались под защитой… Оттого, что если есть защитное поле, то есть и защитники…
Кемеш не понял, тряхнул головой.
– И… что из того?
– Они попали под защиту от защитников. А пройдём мы, то против нас выступят защитники без защиты с нашей стороны.
Сколько уж времени, годы считай, Кемеш общался со Знающими, но так и не привык к их запутанному, как клубок ниток, изложению мыслей. Вот и сейчас – с Ий-Соем. Оттого, уже, как будто уловив идею, он всё-таки долго соображал, в уме расставляя слово за словом, чтобы до конца уяснить – о чём говорит Знающий?
– То есть, – медленно проговорил он, – за барьером на нас могут напасть какие-то защитники Скалы?
– Да. И не только за барьером.
– А на тех они нападать не будут?
– Будут. Но там у них есть защитники, чтобы отбить нападение защитников Скалы.
Кемеш, шевеля губами, мысленно повторил сказанное Ий-Соем.
– Теперь понятно, что ты вспомнил… Но ты можешь вспомнить, как нам одолеть этих защитников? Или, что было бы лучше, обойти их? И вообще не связываться с ними?
– Пока не знаю. Я не знаю, кто они, как выглядят, какое у них оружие защиты, в каких местах они смогут на нас напасть… Не знаю.
– Тоже понятно… Это понятно. Вспоминай, а я поговорю с опритами… Да, скажи, мы сможем идти по самой дороге или…
– Идти можно. Но лучше до восхода солнца. Ночью… Надо беречь глаза… И она порождает галлюцинации. Предупреди, пусть знают.
– Хорошо. А ты вспоминай!
Вот как будто хорошая новость от Знающего – за барьер пройти можно, но почему-то радости Кемешу не прибавила. И отнюдь даже не от упоминания о защитниках Скалы, кои могут встретиться у них на дороге. За свою жизнь он повидал оставшиеся от древних устройства защиты городов и населённых пунктов. В принципе, все они были ориентированы на то, чтобы только не пускать, но не убивать. Зато сколько сохранилось весёлых баек, как люди обманывали хитроумных стражей былого могущества людей и благополучно проникали туда, куда они хотели попасть.
И Кемеш, то, кривясь от какой-то уж очень рискованной реплики кого-нибудь из опритов, то, изображая усмешку, тем не менее, погрузился в невесёлые размышления.
Ну, вот он и дошёл до дороги Страха. Завтра, может быть, ступит на неё… Но всё, по-видимому, этим, почему-то подумалось ему, и закончится. Кураж, толкнувший его сюда, развеивался, хотя пришедшие с ним люди явно надежд не растеряли. Пора бы утихомириться, а никто о сне пока что не помышляет.
Кемеш поменял позу, заметил рядом с собой молодого человека, явно не оприта, а, наверное, примкнувшего к его банде по пути. Глянул на него и отвернулся, но услышал:
– Я многое знаю о дороге Страха.
– Многие о ней знают, – скучно отозвался Кемеш и зевнул. – Ушам уже больно слушать.
– Всё, что говорят – неправда. А я знаю правду.
– Ну-у? – Кемеш окинул взглядом «знающего правду», как он с иронией подумал о нём.
Молодой человек на смуглом лице имел живые чёрные глаза, это Кемеш отметил вчера, случайно глянув на него. Отметил, так как такими глазами в Сампатании обладали только пришлые, да и то издалека.
– Я много читал…
– А-а… Все мы читали. И что вычитали? Один видел дорогу издалека, другой подошёл почти вплотную, но не решился на неё стать. Сегодня вон, слышал, всё читанное пересказали.
– Они читали не то.
– А ты, значит, то?
– Да!
Кемеш хотел отмахнуться, но все не спали, и он пока не собирался, а делать нечего. Почему бы ни послушать, вдруг расскажет что новое. По виду явно не шмых, а многоимённый. Что-нибудь в своём дуваре разыскал и прочёл.
– Как тебя зовут?
Молодой человек окаменел лицом, через силу выдавил:
– Зови Окондом… Оконд я.
Кемеш качнул головой – точно из многоимённых, не привык ещё к придуманному имени инега, стесняется его.
– Ты, вижу, не из Сампатании. Откуда?
– Из Гордии.
Кемеш поджал губы – о такой бандеке он слышал впервые.
– Гордия… Гордия… Нет я там не бывал, – тем не менее, сказал он, словно вспомнил это название. – То-то, вижу, не из близких бандек… И что же тебя сюда занесло?
– Скала!
Кемеш опять покачал головой, но теперь осуждающе.
– Начитался, значит…
Оконд правильно оценил настроение Кемеша, оттого зачастил:
– Я читал записки человека из-за Края… Те, двое, усатые, тоже были оттуда. И вон тот… Тилпа… Так? Но они совершенно другие. Не из тех, кто оставил записи… То есть это разные люди. Не во времени, конечно. Они из разных сторон Края…
