Это дерево, в отличие от своего брата, взирало на нас с ленивым любопытством. Ему, кажется, даже было приятно наше внимание.
Супруга Жерома усиленно делала вид, что меня здесь не существует, при этом её пальцы нервно теребили платок, а сердечный ритм зашкаливал.
«Оль, успокой её как-то, а то мне проще её усыпить. Её же сейчас удар хватит от волнений, а меня потом сделают виноватым!»
Ольга спроецировала на магичку природы свой дар, и спустя минуту лицо Жоржетты разгладилось, а на губах заиграла умиротворённая улыбка.
Я же обошёл дерево по кругу, пытаясь отыскать какую-либо неправильность. Пришлось сделать ещё два захода, прежде чем у самых корней я рассмотрел тонкий шрам, почти не заметный на коре дерева. Отрастив эфемерные когти, я принялся разрезать ствол, вскрывая шрам.
За спиной завыла на тонкой ноте Жоржетта, из-под земли ко мне рванулись корни «дерева», пытаясь спеленать по рукам и ногам, а в шею уткнулась сталь кинжала.
М. Борзых
Кодекс Крови. Книга ХIV
Глава 1
— Ещё одно движение, и ты — труп! — прохрипел Жером мне на ухо. — Убери руки от дерева, а свою девку — от моей жены!
— Так и знал, что хорошими делами прославиться нельзя.
Обездвижив чету Шен дю Лимузен с помощью магии крови, я осторожно убрал шею от кинжала и выпустил из серьги лозы Винограда для борьбы с корнями «дерева». Сам же продолжил вскрытие ствола существа-накопителя.
Появление президентского лесничего раз в полгода натолкнуло меня на мысль, что он ездил не ради проверок, а ради чего-то значительно более важного. Если представить, что «дерево» — некая форма жизни, способная высасывать и аккумулировать энергию в подобие жемчужин у моллюсков, то лесничий раз в полгода приезжал за готовыми заполненными накопителями или подобием растительного макра.
Я же сейчас пытался проверить свою теорию на практике. Если внутри не окажется ничего, то я зря подозревал местного президента. Случайности иногда случаются, как в случае с детьми Тильды и Эона. А вот если окажется… то я опять невольно окажусь вовлечённым в чужие политические игры.
У меня даже когти замерли на мгновение. А может, ну его нахер?
Сзади отчаянно замычали.
— Жером пытается попросить, чтобы ты продолжил, — с явным сомнением перевела Ольга. — Он очень раскаивается в своём поведении.
— Я это всё вслух сказал?
— Да, — со мешком подтвердила эмпатка.
Я продолжил вскрытие, и буквально через пару секунд когти наткнулись на твёрдый сердечник. Чуть подцепив его и дёрнув на себя, услышал тихий хруст. Корни отчаянно забились, пытаясь отнять своё, но я одним рывком вынул ярко-зелёный макр с золотыми искорками внутри. Размер камня был чуть больше пяти сантиметров, и по моим прикидкам тянул он минимум на четвёртый уровень.
Убрав когти, я поднёс макр к шальным глазам Жерома, загипнотизировано следящим за моими движениями.
— Ваша магия?
— Их, — считала эмоции хозяина дубравы Ольга.
— Вы собственноручно вскормили на своих землях жирную такую пиявку, которая не только высасывает силы из дубравы, вас и вашего алтаря, но ещё и аккумулирует их в вот такие макры. А теперь догадайтесь, кто и для кого регулярно приезжает в дендрариум с проверкой и изымает их?
У Жерома глаза стали размером с чайные блюдца.
— Он очень просит снять с него паралич, — снова сработала переводчиком Ольга, — а ещё умоляет сделать с этими «подарками» хоть что-то, чтобы прекратить отток энергии из алтаря.
Я снял паралич и уставился на мага жизни, который молитвенно сложил руки перед собой.
— Граф, умоляю, простите мою глупость! Помогите! Вы же можете! Я знаю!
Теперь Лимузена прорвало. Просьбы сыпались, как из рога изобилия.
— Я вообще не представляю, как это выдрать из энергетической системы ваших земель без последствий, — высказал собственные соображения. — Вы же их вдвоём подкармливали, из алтаря черпали напрямую, когда совсем без сил были. Это всё равно, что паразита членом семьи признать и дать доступ ко всем ресурсам. К тому же за пятнадцать лет они не просто присосались, а даже обрели частичную разумность. И зачатки характера у них, я вам скажу, отвратные.
У Лимузена подогнулись колени, и он осел прямо на землю. У его жены потекли слёзы по лицу. Я отпустил паралич и у неё. Жоржетта бросилась к мужу и крепко обняла его в жесте поддержки.
— В-вы к-ког-гда его рез-зать н-начали, м-мы его б-боль как с-свою ч-чувствовали, — заикаясь, пояснила магичка природы. — П-простите н-нас! М-муж м-меня защ-щищать б-бросился.
Это ещё сильнее усложняло дело.
«Гемос, у меня тут очередная неопознанная форма жизни обнаружилась, — обратился я к симбионту, оставленному присматривать за Тайпаной в Великой Пустыне. — Чем-то тебя в голодной молодости напоминает. Не хочешь сходить познакомиться?»
«Конечно, хочу! — с восторгом отозвался Гемос. — Вдруг и с этими договориться выйдет! Стану великим дипломатом или ксенологом, напишу трактат по перевоспитанию паразитических форм жизни и буду лекции читать юным восторженным студенткам!»
Мне даже интересно стало, от кого он такого нахватался?
«Оль, забирай Лимузенов и уводи. Я схожу за Гемосом, он попробует миром с этими договориться».
Эмпатка кивнула и направила свой дар на супружескую чету. Взгляды их стали стеклянными, Ольга буквально взяла их эмоции под полный контроль и приказала идти в гостевой домик.
Я же оглянулся, нашёл ближайшую оранжерею под стеклянным куполом и нырнул в узкую дверцу, ведущую туда. Внутри оказалось душно и влажно. Нос забивали непривычные запахи тропических цветов, от которых тут же захотелось расчихаться.
Выбрав куст погуще, я прикрылся им и открыл портал к Гемосу.
— О! Джунгли! — радостно отреагировал тот. — После пустыни приятное разнообразие! Ну и кто наш клиент? Эта лиана? Или вот этот кустик?
Энтузиазм симбионта был заразителен. Он с такой живостью и радостью реагировал на всё вокруг, что я невольно улыбнулся.
— Наши клиенты — парочка существ, что выглядят как деревья, но уже пятнадцать лет высасывают из окрестных земель магическую энергию. Один при этом вечно голодный, а второй выступает накопителем и трансформирует энергию в растительные макры.
Я показал Гемосу пример, и тот присвистнул.
— Здесь качество переработки энергии высочайшее. Там такое внутри… Вкусное! Это я тебе как бывший паразит говорю! Это можно сравнить с работой гениального артефактора.
— Только этот гениальный артефактор жене местного главы рода шесть выкидышей устроил.
Гемос сразу посмурнел.
— Неси уже!
Я пустил себе кровь и позволили симбионту скользнуть внутрь тела. Мы вышли из оранжереи и вернулись по дорожке обратно к дубу.
«Тебя к пожирателю или накопителю подселять?» — уточнил я у своего переговорщика.
«А кто спокойней?»
«Накопитель, но мы из него не так давно вырезали макр, поэтому сомневаюсь, что он в настроении», — честно предупредил я Гемоса.
«Всё равно давай к нему».
Я развёл кору «дерева» в стороны и выпустил внутрь симбионта. Дальше мне оставалось только ждать.
* * *
Николя отстранённо наблюдал за вакханалией жизни в парке палаццо дель Те. Он не мог объяснить собственных ощущений, но ему казалось, что защита родового гнезда Занзара злится. Но злость эта была печальная, ибо сам дворец ничего не мог поделать с происходящим.
А тем временем театральные представления сменил маскарад, который в этом году проходил в тематике шахмат. Часть парка очистили от деревьев и кустов и расчертили под гексагон со ста сорока семью треугольниками. В партии участвовало сразу три влиятельнейших рода Пьемонта: красные Занзара, белые дель Ува и чёрные Борромео.
Живыми фигурами руководили великие итальянские гроссмейстеры, но, как и четыре века назад, красным вскоре поставили шах и мат.
Николя при этом почувствовал самую настоящую боль палаццо, будто для него это не было партией в шахматы, а самым настоящим сражением.
